Курсовая работа
на тему:
"Народнический террор"
Введение
Народничество как идеология российского освободительного движения господствовало не только в 70-е, но и в 60-е и даже в 80-е годы XIX в. Однако временем исчерпывающего выражения и расцвета народничества была, несомненно, эпоха 70-х годов – точнее, с конца 60-х по начало 80-х, включая «старую» «Народную волю». Эта «революционнейшая из эпох в жизни русской интеллигенции» давно обрела и сохраняет доныне самостоятельный научный интерес – по совокупности разных причин.
Во-первых, идейные основы народничества, заложенные на рубеже 50–60-х годов А.И. Герценом и Н.Г. Чернышевским, оставались и в 70-е годы знаменем освободительной борьбы, причем они дополнялись и уточнялись, сообразно с требованиями времени. Поэтому изучать теорию народничества всего удобнее на примере 70-х годов с экскурсом в 60-е годы к Герцену и Чернышевскому.
Далее, именно в 70-е годы в рамках народнической теории полностью сложились и были изжиты все самые характерные для народничества тактические направления – пропагандистское, бунтарское, заговорщическое.
Далее, 70-е годы – это время проверки на практике, в горниле революционных действий, теории и тактики народничества, время непрерывного демократического подъема, главной силой которого были народники.
Наконец, вторая революционная ситуация 1879–1882 гг. – эта вершина нараставшего в течение десяти лет демократического подъема, обозначила собою момент наивысшего раскрытия, торжества и крушения народничества как единственной тогда в России революционной доктрины единственной же организованной силы, партии революционеров. В условиях 1879–1882 гг. «старое», классическое народничество от Герцена и Чернышевского до А.И. Желябова и Г.В. Плеханова всеобъемлюще проявило и почти исчерпало себя.
После второй революционной ситуации, примерно с 1883 г., начался постепенный упадок революционного народничества и подъем народничества либерального, а параллельно с этим – рост социал-демократии, т.е. наступила уже совсем иная эпоха, качественно отличная от революционно-народнической. Правда, в начале XX в. вновь появились революционные партии народнического типа – эсеры, энесы, эсеры-максималисты, – но они создавались и действовали в принципиально новых условиях развитого капитализма и противоборства многочисленных партий.
Проблема народничества – одна из самых сложных, острых и спорных в нашей исторической науке, проблема поистине с многострадальной судьбой. Это не удивительно, ибо само понятие «народничества» разнолико и противоречиво, его отличают, как подметил Ф. Энгельс, «самые невероятные и причудливые сочетания идей», из которых одни можно квалифицировать как сверхреволюционные, другие – как либеральные, а третьи – даже как реакционные. Поэтому так разноголосо оценивают народничество историки разных партий и направлений: одно и то же в нем либо осуждают, либо превозносят, черпают из него свое и отбрасывают «чужое». Эсеры находили в нем аргументы для оправдания терроризма; большевики, напротив, – для противопоставления террору повседневной работы в массах; меньшевики – для обвинений большевиков в «бланкизме» и «нечаевщине»; либералы – для обоснования конституционных реформ. Только царские каратели не находили в народничестве ничего «своего». Но именно они, как ни странно, явились первыми его исследователями.
Целью данной работы является анализ деятельности террористических организаций и последствий их деятельности.
1. Внутренняя политика и общественное движение в России в 1860–70-х годов
1.1 Самодержавие и либеральное общество в середине 1860-х годов Ишутинцы. Покушение Каракозова. П.А. Шувалов
Б.Н. Чичерин вспоминал о настроениях умеренных российских либералов в середине шестидесятых годов: «Самодержавное правительство проводило одну либеральную реформу за другой… Истинно либеральным людям оставалось только поддерживать правительство всеми силами в его благих начинаниях. Можно было не соглашаться с теми или иными частностями, желать того или иного улучшения, но добиться этого было гораздо легче, оказывая поддержку правительству… нежели становясь к нему в оппозицию».
Однако так думали далеко не все. Основным вопросом российской политической жизни стал вопрос о введении представительного правления. Конституционные идеи появлялись и в либеральном, и в консервативном лагере, хотя цели при этом преследовались разные, подчас прямо противоположные.
В 1865 г. московское дворянское собрание направило царю адрес, в котором просило «увенчать здание реформ» созывом всероссийского земства и центрального дворянского представительства. Петербургское земство также решило обратиться к правительству с просьбой об учреждении центрального земского собрания.
Александр II категорически отверг просьбу московского дворянства и в особом рескрипте указал, что дворянство не должно вмешиваться в дела, подлежащие исключительно ведению монарха.
При этом император говорил: «Я готов подписать какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что сделай я это сегодня, и завтра Россия распадется на куски».
В то время как либералы и даже многие консерваторы настаивали на «увенчании здания», в среде молодых радикалов усиливалось недовольство половинчатостью проводимых реформ. Вскоре после роспуска «Земли и воли» в Москве возник студенческий кружок под руководством Н.А. Ишутина.
Ишутинцы мечтали о построении в России социалистического общества в духе идей Чернышевского. Несколько попыток создать артельные мастерские, которые должны были продемонстрировать преимущества свободного коллективного труда перед работой «на хозяина», окончились неудачей.
После этого часть ишутинцев пришли к выводу о необходимости насильственного социалистического переворота. С этой целью они создали тайное общество «Ад», о существовании которого было неизвестно даже многим членам кружка. Для того, чтобы «разбудить» политическую жизнь России, члены организации решили совершить громкий террористический акт – убить Александра II. На роль цареубийцы был выбран двоюродный брат Ишутина – Д.В. Каракозов.
4 апреля 1866 г. Каракозов стрелял в царя в Летнем саду в Петербурге, но промахнулся. По одной из версий, убийство предотвратил крестьянин Осип Комиссаров, вовремя ударивший террориста по руке. Царь пожаловал Комиссарову потомственное дворянство, а когда выяснилось, что родом он из Костромской губернии, официальная пресса немедленно провозгласила его вторым Иваном Сусаниным. Впрочем, скептики говорили, что Комиссаров стал спасителем императора случайно – испуганно отпрянул от человека с оружием и, взмахнув руками, нечаянно задел его.
Покушение глубоко потрясло Александра II. Когда он спросил Каракозова: «Почему ты стрелял в меня?» – тот ответил: «Потому что ты обманул народ, обещал землю и не дал!» А ведь царь-освободитель искренне и справедливо считал, что именно освобождение крестьян – его главная заслуга. По приговору суда Каракозов был повешен; Ишутина и восьмерых членов кружка отправили на каторгу.
В 1867 г. произошло второе покушение на жизнь Александра II: в Париже в него стрелял поляк Березовский, решивший отомстить царю за подавление польского восстания 1863 г. Террорист промахнулся: ни Александр, ни сидевший рядом с ним в коляске французский император Наполеон III не пострадали.
После покушения Каракозова военный министр Д.А. Милютин пытался убедить царя, что лишь последовательные реформы способны предотвратить рост революционного движения. Но возобладала иная политическая линия. Были закрыты «Современник» и «Русское слово». Значительно сузились права земств. Решения земских собраний подлежали теперь утверждению губернатора или министра внутренних дел. Губернаторы получили право отстранять от должности земских деятелей, признанных «неблагонадежными». Земствам разных губерний запретили даже сноситься друг с другом и публиковать без разрешения властей свои отчеты. Была задержана также подготовка городской реформы.
Либерального министра просвещения А.В. Головнина сменил граф Д.А. Толстой. При Толстом школьные программы были сверх меры перегружены древними языками, что должно было, по странному замыслу, отвлечь молодежь от участия в современной общественной жизни. Выпускники реальных училищ потеряли право поступать в университеты. Толстой настаивал даже на призыве студентов в армию, но против этого выступил военный министр Д.А. Милютин.
Ключевой фигурой в правительстве стал шеф жандармов и глава III отделения Его Императорского Величества канцелярии П.А. Шувалов. Стращая монарха ростом оппозиционных настроений и новыми покушениями, Шувалов добился огромной власти; современники именовали его «Петром IV». Он даже требовал предоставить ему право увольнять чиновников любых ведомств. По свидетельству современника, «ни один генерал-губернатор, являясь в Петербург, не решался представиться к государю, не побывав предварительно у Шувалова и не выслушав его наставлений».
Характерно, однако, что Шувалов, зная о росте оппозиционных настроений в стране, был сторонником представительного правления. Как писал один крупный сановник, шеф жандармов рассчитывал «дать разрешение назревшим в стране требованиям в то время, когда революционное брожение успело уже охватить умы молодежи». Резко отрицательно Шувалов относился к крестьянской общине. При его поддержке в 1872 г. была создана комиссия для изучения положения сельского хозяйства под председательством П.А. Валуева, назначенного министром государственных имуществ. Валуев и Шувалов рассчитывали, что вопрос о реформе общинного устройства деревни будет непременно вынесен на обсуждение общества и тем самым вынудит правительство сделать еще один шаг к конституционному правлению. В 1874 г. «валуевская» комиссия завершила работу. Ее вывод был однозначен: община оказывает неблагоприятное воздействие на развитие сельского хозяйства. Однако комиссия предлагала не уничтожить общину, а лишь облегчить выход из нее «для отдельных, более предприимчивых и самостоятельных членов».