Армия Венецианской Лиги находилась на левом берегу и ожидала немедленной атаки. Карл VIII послал Коммина на переговоры с противником с целью добиться свободного прохода. Переговоры успехом не увенчались, и, когда Коммин возвращался с ответом итальянцев, французская артиллерия открыла огонь. Артиллерийская дуэль была выиграна французами, которым удалось показать свое огневое превосходство. На протяжении короткого времени они успели перевести свои пушки из походного положения в боевое, сделать несколько выстрелов и снова впрячь лошадей в орудия, поскольку в этот момент вся французская армия начала переходить Таро. Командующих Лиги эта неожиданная переправа на другой берег застала врасплох. Теперь обе армии разделяла река, и французы двигались параллельно итальянцам. На военном совете Ридольфо Гонзага, один из командующих Лиги выработал новый план. Он заключался в том, что армия должна атаковать французов по всему фронту, нанося удар прямо через реку Таро. 400 миланских рыцарей и 2000 пехотинцев под командованием графа Каяццо вместе с 180 болонскими рыцарями должны были произвести отвлекающую атаку на французский авангард. Тем временем 3000 легких кавалеристов перейдут реку, обойдут с тыла колонну французов и ударят по центру с правого фланга, 352 венецианских рыцаря атакуют арьергард, а 500 рыцарей, 600 конных арбалетчиков и 5000 пехотинцев, пройдя через реку, нанесут по центру главный удар (MemoiresVIII, 13). Кроме того, в резерве у итальянцев оставались значительные силы, использовать которые можно было только по личному распоряжению Ридольфо Гонзаги.
Бой начался с артиллерийской перестрелки которая продолжалась четверть часа, после чего итальянцы перешли реку и бросились на авангард. Одновременно с этим легкая кавалерия Лиги атаковала центр, где в этот момент находился сам король. Но, потеряв в непродолжительной схватке двух офицеров, страдиоты бросились в рассыпную и потом напали и разграбили обоз. Французский же авангард не только отбил натиск миланских рыцарей, но и контратаковал и отбросил пехоту противника. Тем временем Ридольфо Гонзага повел своих рыцарей в решающую атаку. Но из-за грозы, бушевавшей накануне, уровень воды в речке Таро поднялся, сделав невозможным ее форсирование в том месте, где это задумал Гонзага. Ему пришлось переправляться выше по течению, момент внезапности был утерян, французы успели поменять фронт боевого порядка и встретить итальянцев лицом к лицу. В последовавшей рукопашной Ридольфо Гонзага был убит, поэтому некому было отдать резервам приказ вступить в бой. Перешедшие с Гонзагой реку рыцари и пехотинцы были атакованы с двух сторон превосходящими силами центра и отступили. Бой закончился после полудня. Обе стороны понесли тяжелые потери: французы - около 1200 человек, итальянцы - 2000, из них 400 рыцарей.
Таким образом, армия могла свободно отступить во Францию. Прибыв в Асти король отдал распоряжение «подготовить флот для отправки на помощь неаполитанским замкам, которые еще держались» (MemoiresVIII, 15). Во время пребывая Карла VIII в Турине начались мирные переговоры с герцогом Миланским. По его условиям герцог должен был оказать услуги в помощи неаполитанским замкам, а также борьбе с Венецией. При этом Генуя как спорный город была передана герцогу Феррарскому, являвшемуся. Кампания, длившаяся достаточно длительное время, завершилась. Каковы же ее итоги? Логично было бы предположить, что данный поход можно отнести к разряду неудачных, так как налицо все признаки: отсутствие сколь – либо значительных приобретений, большие финансовые и людские потери, кризис в стране. Но на самом деле это не так. Дело в том, что итальянский поход был, по сути дела, первым крупным внешнеполитическим предприятием начиная с середины 14 века. Опыт ведения боевых действий вдали от границы, умение маневрировать в политической изоляции, а также изощренная дипломатическая игра – все это явилось полезным опытом при организации подобных мероприятий в будущем. В свою очередь, наличие единого стратегического руководство, стало возможным благодаря значительному укреплению королевской власти. Серьезно возрос и мировой авторитет Франции, которая отныне стала во - многом определять политический курс Европы. Для самой же Франции итальянское направление стало основным на 50 лет, последующих за походом Карла VIII. Теперь приступим к аналитической работе и попытаемся проследить и уловить те изменения и новшества, что были привнесены в военное дело.
Глава 3. Вооруженные силы Франции во II - ой пол. XV в.
3.1Организация армии
Вооруженные силы французского государства в 15 веке были представлены следующими родами войск: кавалерия, включавшая в себя тяжеловооруженных рыцарей а также иные подразделения; пехота, состоявшая из пеших рыцарей, вольных лучников, арбалетчиков, пикинеров а также городских ополчений; артиллерия, выделившаяся в отдельные подразделения в конце Столетней войны; отряды разведки, а также др. вспомогательные отряды выполнявшие различные функции связанные с транспортировкой, организацией оборонительных сооружений, форсированием рек. Такой порядок был характерен практически для любого государства средневековой Европы на протяжении 14 века. Но 15 век внес серьезные изменения, оставившие свой след в развитии военного искусства. Об этих изменениях речь и пойдет ниже.
Организация войска была наиважнейшей задачей для любого правителя средневековья. Именно войска зачастую выступали своеобразным гарантом стабильности и правопорядка в стране, но также зачастую приводили к различным кризисным ситуациям и даже к крупным конфликтам. Для Франции 15 века процесс пополнения армии существенно изменился по сравнению с предшествующим периодом, хотя многие черты сохранились. В частности, по прежнему основу войска составляли тяжеловооруженные рыцари, которые на ленной системе были подчинены королю и обязаны были выступить в поход «конно, людно и оружно» по первому приказу своего сюзерена. В частности де Коммин упоминает, что во время войны общественного блага: «…граф Сен – Поль поставил большое число рыцарей и оруженосцев из Артуа, Эно и Фландрии» (MemoiresI, 2). По прежнему значительная часть войска состояла из пехоты набиравшейся также специальным указом короля в различных областях страны. Так во время той же войны количество пехотинцев в армии герцога Бургундского насчитывало около 8 – 9 тыс. человек, против 1,5 тыс. кавалеристов (MemoiresI, 2). При этом совершенно очевидным является то, что основной упор делался именно на конные отряды, которые могли достаточно быстро маневрировать в условиях битвы. В качестве примера можно привести сражение у деревни Лонжюмо, которое было бы, бесспорно, проиграно Карлом Смелым, если бы не своевременная поддержка кавалерии графа Сен – Поля. Как отмечает де Коммин, за время правления Людовика XI французская армия выросла в несколько раз и что особенно примечательно возросло количество кавалерии: «Карл VII содержал всего 1700 кавалеристов … а в час кончины короля Людовика, кавалеристов было около четырех или пяти тысяч» (MemoiresVI, 6).
Но уже со второй половины 15 века начался процесс возрастания удельного веса пеших подразделений, что в конце вылилось в доминирование в армии отрядов городского ополчения. Примерно в это же время одной из главных ударных сил становится наемничество, которое привело к переосмыслению стратегии ведения войны. Главной же чертой рассматриваемого периода можно назвать стремление власти к централизации системы управления армии, ее упорядоченью, а также полному подчинению. В этом смысле ключевым становится 1439 год, когда штаты вотировали прямой налог, предоставив Карлу VII право взимать его в течение неограниченного времени. Здесь следует отметить непонимание которое исходило от значительной части общества. И дело тут не только в идейно – политической борьбе с централизаторской политикой монарха. Главной причиной этому, как мне кажется, послужило то, что к середине 15 века французы еще не осмысли себя единой нацией до конца, а следовательно интересы отдельных ее частей были превыше общегосударственных. Именно это и стало причиной яростных нападок на постоянное налогообложение и регулярную армию как предлог для повышения тальи[34]. Однако никакие внутренние противоречия уже не могли остановить процесс складывания сильной власти. И роль вооруженных сил в этом процессе была одной из первейших. Как отмечает Е.А.Разин: «уже в начале XIV века короли стремились создать свое собственное войско и освободиться от феодальных дружин»[35] Но обо всем по - порядку.
Начать, я полагаю, следует с тактической организации армии. Набор войска, как правило, поручался либо специальному королевскому чиновнику, либо одному из преданных королю вассалов, также король мог включить в состав своей армии соответствующим указом отряды союзных герцогов. Де Коммин во 2ой главе своих «Мемуаров» отмечает, что готовясь к войне с королем граф Шароле «…поручил попечение об армии» двум молодым рыцарям: сеньорам Обурдену и де Конте. При этом отмечается особая храбрость собранного контингента: «…многие отличавшиеся доблестью и храбростью рыцари…все почти погибли в войнах за своих сеньоров» (MemoiresI, 2). Большую роль также играли войска дружественных правителей. Так при осаде Парижа войсками Карла Смелого, Людовик XI получил 500 кавалеристов и 3 тыс. пехотинцев от своего союзника – миланского герцога Франческо (MemoiresI, 7). При наборе армии издавался специальный королевский приказ в соответствии с которым и происходила вербовка. Так, де Коммин упоминает, что для войны в Пикардии в 1478 году, король приказал собрать 1100 – 1200 кавалеристов (MemoiresVI, 5). Конечно же предпочтение отдавалось той части войска, которая подчинялась непосредственно королю и служила своеобразным гарантом его безопасности. По окончании набора устраивался общий смотр, результатом которого становилось решение относительно качества собранных подразделений и возможности их участия в военных действиях. На самом деле важность этого мероприятия была велика. Дело в том, что любой правитель намеревавшийся вести военные действия был деятельно заинтересован в состоянии имеющихся у него отрядов, на содержание которых шли огромные средства и их боеспособность должна была отвечать определенным стандартам. Поэтому уже на стадии смотра зачастую происходила чистка собранных подразделений. Так, готовясь к кампании 1465 года из 9 тыс. собравшихся лучников Карл Смелый был вынужден оставить только «…только самых лучших, и отправка остальных по домам причинила больше забот, чем их сбор» (MemoiresI, 2). Также начиная с конца XV в. возникает обычай объявлять в каждой армии после ее сбора нечто вроде общего указа с перечислением правил дисциплины.