Русская армия показала большую стойкость, взаимную выручку, уменье маневрировать в бою пехотой и артиллерией и вести упорный бой. Контратаки выявили высокую ее боеспособность.
Удар линейного боевого порядка в одну точку при неуспехе приводил к скучиванию частей и лишению их маневренности. Клаузевиц заметил, что Фридрих под Кунерсдорфом запутался в сетях собственного косого боевого порядка.
В 1760 г. русские войска набегом взяли Берлин, в 1761 г. захватили Кольберг. Пруссия была истощена и находилась на грани разгрома. Спасла ее смерть русской императрицы Елизаветы. Взошедший на престол Петр III был большим поклонником прусского короля и немедля заключил мир.
Первое впечатление оказалось обманчивым, "старичок" развернул успешное наступление и стал выигрывать битву за битвой, умело маневрируя и заставляя противника принимать сражения в местах, удобных для действий русских войск. Вскоре состоялось главное сражение войны, произошедшее у деревни Кунерсдорф. Предводимые самим Фридрихом II войска были разгромлены, потеряв 19 тысяч человек ранеными, убитыми и пленными, лишившись всей артиллерии и обоза. В бою Фридрих чуть не попал в плен и вынужден был бежать с поля боя. Потерянная им при бегстве шляпа теперь хранится в Санкт-Петербурге в музее А.В. Суворова.
За эту победу Салтыков стал фельдмаршалом и получил особую медаль с надписью "Победителю над пруссаками", достойно были награждены и все войска. Война продолжалась. Несмотря на несогласованность действий с союзной австрийской армией и противоречивые указания из Петербурга и Вены, войска Салтыкова вели успешные бои в Померании и даже взяли Берлин.
Вывод: Сторонник решительных наступательных действий, Салтыков был буквально скован необходимостью согласовывать каждый шаг с двумя столицами.. В конце концов это ему надоело и, сославшись на пошатнувшееся здоровье, он сначала получил разрешение уехать на лечение, а затем и вовсе оставил пост.
3. Граф Петр Семенович Салтыков
Граф Петр Семенович Салтыков, сын генерал-аншефа графа Семена Андреевича в молодых летах, будучи солдатом гвардии (с 1714 г.), отправлен Петром Великим в чужие края для обучения мореходству. Он пробыл около двадцати лет во Франции: но, не имея никакого расположения к морской службе, воротясь в Россию, был пожалован действительным камергером и генерал-майором, а в 1734 году получил орден Св. Александра Невского. Тогда царствовала Императрица Анна Иоанновна, рожденная от Салтыковой; отец графа Петра Семеновича, оказавший Государыне важные услуги при вступлении на престол, пользовался особенным ее благоволением.
Правительница произвела молодого Салтыкова генерал-поручиком в 1741 году. Он участвовал в следующих годах в военных действиях россиян против шведов, сначала под начальством генерала Кейта (1742 г.), потом предводительствуя на эскадре арьергардом фельдмаршала Ласси (1743 г.); награжден шпагой, осыпанной бриллиантами (1744 г.); содействовал генералу Фермору в занятии Кенигсберга (1758 г.); овладел Эльбингом; сражался под знаменами Фермора при Цорндорфе; пожалован генерал-аншефом и кавалером ордена Св. Апостола Андрея Первозванного (в том же году); но доселе Салтыков, выступивший на военное поприще только в государствование Императрицы Елизаветы Петровны (вероятно, удерживаемый при Высочайшем Дворе Анной Иоанновной) известен был более между царедворцами, нежели генералами того времени, занимаясь в свободные минуты охотою, даже в ненастную погоду.
Главнокомандовавшие наших армий, Апраксин и граф Фермор, оставляли свои завоевания, не нанося решительного удара Пруссии. Императрица вверила армию (1759 г.) графу Салтыкову, поручив ему действовать против неприятелей вместе с австрийцами. Он повел войска от берегов Варты через Тарнов, Пнев, Львовек, Заморжи, Суморжи, Бобровку, Збонтин, Бабимост и Голцен к берегам Одера с таким благоразумием, что неприятель всегда находился в стороне и русские везде его предупреждали. Руководствуясь осторожностью, Салтыков избегал сражения, желая усилить армию свою союзниками; но прусский генерал Ведель имел безрассудность напасть на него, 12 июля, при деревне Пальциг отдельными отрядами, не смотря на безвыгодное для себя местоположение. Наша армия находилась на равнине; пруссакам надлежало пройти через узкую дефилию, между болотами и высотами. Ведель привел сначала в расстройство русских; но был опрокинут многочисленной нашей артиллерией; граф Салтыков составил, между тем, большую линию и, обойдя оною бригады прусские, разбил их по одиночке. Кровавая сеча продолжалась с четырех часов по полудни до захождения солнца. Русские не преследовали неприятеля, обращенного в бегство; отняли четырнадцать пушек, четыре знамя, три штандарта; взяли в плен тысячу двести человек, в том числе шестнадцать офицеров. Урон наш простирался убитыми: один генерал, 15 офицеров и 878 нижних чинов; ранеными: генерал, 158 штаб и обер-офицеров, 3744 нижних чинов. Неприятельских трупов погребено на месте сражения 4220. Во Франкфурте на Одере граф Салтыков соединился с вспомогательным австрийским корпусом, коим предводительствовал генерал-поручик Лаудон. Войска его состояли из 18 000 человек, главнокомандующий осматривал их 24 июля и был встречен со всеми воинскими почестями, с приклонением знамен и с пушечною пальбой.
Вскоре Фридрих Великий, желавший отомстить за Пальцигское сражение, двинулся к Кунерсдорфу тремя колоннами, располагал напасть с тыла на Салтыкова. Русский полководец принял свои меры: учредил сообщение между флангами своими посредством ретраншамента, который прикрывал фрунт армии во все протяжение его; а многочисленную артиллерию расставил выгодно в удобных местах. Правым крылом нашим начальствовал граф Фермор, под знаменами которого служил главнокомандующий в 1758 году; левым - генерал-поручик князь Александр Михайлович Голицын, бывший потом фельдмаршалом; центром - знаменитый Румянцев, а передовым войском - генерал-поручик Вильбуа, впоследствии генерал-фельдцейхмейстер. Австрийцы, под предводительством барона Лаудона, стояли сзади правого крыла. Армия короля прусского состояла с небольшим из 50 000 человек; наша с австрийцами из 70 000.
1-го августа Фридрих открыл сильный перекрестный огонь из своих батарей на высоту, где расположен был левый фланг, предводимый Голицыным; не взирая на выстрелы, из ста жерл извергаемые, пруссаки пошли в атаку, вытеснили русских из окопов, отняли у них семьдесят пушек, обратили в бегство левое крыло. Тогда граф Салтыков приказал генерал-поручику Панину подкрепить это место: он исполнил волю главнокомандующего с удивительной быстротой, искусством и отличной храбростью. Между тем Румянцев и Лаудон ударили с конницею во фланги прусских эскадронов и опрокинули их. Тщетно Фридрих старался овладеть высотами, желал провести одну колонну свою позади второй нашей линии: генерал-майор Берг, встретив ее, совершенно разбил и рассеял, при пособии соединенной артиллерии. В это время Вильбуа и князь Долгорукий устремились во фланг неприятеля, обратили его в бегство, отняли обратно наши орудия и много неприятельских. Фридрих, подвергая ежеминутно свою жизнь опасности, употреблял все усилия, чтобы остановить некоторые батальоны: солдаты не внимали более его повелениям. Под ним были убиты две лошади; ружейная пуля прострелила мундир его; но он, в сопровождении только нескольких адъютантов, не оставлял поле сражения и в таком месте, где огонь русской артиллерии чрезвычайно свирепствовал. "Неужели, - воскликнул король в отчаянии, - ни одно ядро не поразит меня?" Русский отряд приближался во всю прыть к тому месту; к счастью Фридриха, капитан Притвиц прилетел с гусарами на защиту его и адъютанты, схватя поводья лошади королевской, увлекли ее с поля битвы. Российский полководец не велел преследовать неприятеля, Лаудону и графу Тотлебену, далее Одера. Двадцать шесть знамен, два штандарта, сто семьдесят две пушки разного калибра и гаубиц, множество военных снарядов и более десяти тысяч ружей были трофеями того дня. В плен взято 4542 человека, в том числе 44 штаб и обер-офицеров, кроме 2055 переметчиков. Австрийцы приобрели пять знамен, шесть пушек, 252 пленных и 345 беглых солдат. Неприятельских тел похоронено на месте 7627. Урон наш простирался убитыми и ранеными до тринадцати тысяч человек; в числе последних князь Голицын и еще два генерала, три бригадира, 474 штаб и обер-офицеров.
Императрица наградила графа Салтыкова чином генерал-фельдмаршала, 18 августа. Он оставался в лагере при Лоссове, ожидая, чтобы граф Даун, находившийся в Лузации, содействовал ему в общем деле; но Венский Кабинет щадил свою армию и убеждал российского полководца простирать далее завоевания, угрожая, что он будет сменен и другой пожнет плоды знаменитых трудов его. Салтыков отвечал: "Если граф Даун не станет действовать наступательно, то российская армия непременно пойдет обратно в Познань". Между обоими военачальниками возникло несогласие; недостаток в продовольствии заставил графа Салтыкова переправиться обратно за Одер. Он готовился уже расположить войска свои на зимних квартирах; но, получив приказание от Высочайшего Двора, двинулся к Гернштадту, обратил в пепел это местечко, оказавшее сопротивление, и узнав, что Даун намеревался идти в Богемию, выступил немедленно в Польшу. Тогда барон Лаудон, отделясь от русских, направил путь в Моравию.
19 февраля 1760 года Салтыков прибыл в С. Петербург и на другой день принят весьма милостиво Императрицею. Три месяца оставался он в столице. Елизавета предоставила ему право условиться с графом Дауном о будущей кампании. Российский полководец сосредоточил у Познани вверенную ему шестидесятитысячную армию, учредил большие магазины в Калише и Сираде и двинулся к Бреславлю, исполняя волю Императрицы. Между тем барон Лаудон держал уже в осаде этот город и ласкал себя надеждою овладеть оным до прибытия русских; но принц Генрих, брат Фридриха Великого, пройдя восемнадцать миль в трое суток, заставил Лаудона отступить за реку Швейдниц-Вассер, и граф Салтыков, к чрезвычайному удивлению, нашел у Бреславля, вместо австрийской, прусскую армию. Лишенный способов к соединению с союзниками, он принужден был остаться на правом берегу Одера; отрядил, по убедительной просьбе Дауна, двадцатитысячный корпус, под начальством графа Чернышева для прикрытия тыла армии Лаудона. Вслед за тем граф Салтыков, не доверяя австрийскому военачальнику, который отступал беспрестанно от начертанного плана, заключил с Дауном письменное условие относительно военных действий, и опасно занемог. Императрица дозволила ему отправиться в Познань для излечения. Сим кончились ратные его подвиги, славные двумя победами.