Помпей, вяло и нерешительно организовавший оборону, в конце концов покинул Италию. Цицерон не последовал за ним, а остался в своем имении. Цезарь прислал ему письмо, советуя присоединиться к нему; если же он отказывается, то пусть едет в Грецию и живет там спокойно, ожидая дальнейших событий.
Захватив Италию, Цезарь отправился в Испанию против находившейся там армии Помпея. После его отъезда Цицерон отплыл к Помпею, где его встретили с радостью. Однако претор Марк Порций Катон высказал мнение, что Цицерону для блага отечества лучше бы оставаться в Риме, а не рисковать собой без нужды. Помпей не давал Цицерону никаких важных поручений, и тот ходил по лагерю угрюмый и печальный, ворча и критикуя распоряжения главнокомандующего. В конце концов Помпей решил избавиться от Цицерона и Катопа, отправив их в Диррахий.
Великий оратор не принял участия в битве при Фарсале. Помпеянцы предложили Цицерону, как бывшему консулу, командовать флотом и остатками разбитой армии.
Он отверг это предложение, и вообще отказался от дальнейшего участия в войне. Цицерон считал, что после Фарсальской битвы дело Помпея проиграно и следует заключить почетный мир. Сам Помпей со своими друзьями, обвинив великого оратора в измене, хотел его убить. Цицерон спасся только благодаря вмешательству Марка Катона, а затем бежал из лагеря.
После этого Цицерон высадился на италийский берег в Брундизий и жил здесь некоторое время до возвращения Цезаря из Египта и Азии. Наконец пришло известие, что Цезарь высадился в Таренте и идет в Брундизий. Цицерон поспешил ему навстречу. Цезарь милостиво приветствовал его и с тех пор не переставал оказывать ему знаки уважения и благосклонности.
Во время диктатуры Цезаря Цицерон отошел от общественной деятельности, посвятив всё свое время научным и литературным занятиям. Изредка приезжал он в город, чтобы приветствовать Цезаря и произнести в его присутствии речи в защиту сторонников Помпея. В речах оратор иногда кривил душой, допуская неумеренные хвалы диктатору.
В этот период к печали о гибели республики, многих друзей и соратников у Цицерона прибавились еще и семейные неприятности: ему пришлось разойтись с женой Теренцией, с которой он прожил много лет. Материальное положение Цицерона было очень тяжелым — его обременяли большие долги. Вскоре после этого Цицерона постигло новое несчастье — умерла его любимая дочь.
Последние годы деятельности Цицерона
Между тем против Цезаря был составлен заговор, во главе которого стояли Брут и Кассий. В заговоре же против Цезаря он участия не принял, хотя был связан самыми тесными узами дружбы с Брутом, и, по-видимому, тяготясь настоящим положением дел, тосковал, как никто другой, о старых порядках. Но участники заговора боялись его характера, как недостаточно смелого, да и преклонных лет его — возраста, когда и в самых сильных натурах иссякает отвага..
После того как Брут и Кассий с товарищами привели в исполнение свой замысел, друзья же Цезаря объединились против них, снова возникли опасения, как бы город не был ввергнут в междоусобную войну. Антоний, бывший тогда консулом, собрал сенат и в краткой речи призывал к единомыслию, а Цицерон, приведя множество подобавших случаю доводов, убедил сенат принять по примеру афинян решение об амнистии по делам, имевшим отношение к Цезарю, Бруту же и Кассию дать провинции. Но ничего из этого не вышло. Ибо народ, уже сам по себе жалевшийо Цезаре, лишь только увидел покойника, выносимого через площадь, между тем как Антоний показывал собравшимся обагренную кровью и исколотую мечами одежду,— бросился вне себя от гнева разыскивать по форуму убийц и побежал к их домам с огнем, чтобы поджечь их. А те, приняв заранее меры предосторожности, избежали этого, но предвидя много других опасностей, покинули город.
Антоний же тотчас поднял голову и, как человек имевший намерение править единовластно, стал страшен всем, а Цицерону в особенности. Ибо, видя вновь возрастающее влияние последнего в республике и близость его к Бруту, Антоний тяготился его присутствием. Надо полагать, что они и раньше относились друг к другу с некоторой подозрительностью, вследствие полнейшего несходства их во всем жизненном укладе. Опасаясь всего этого, Цицерон хотел было отправиться в Сирию с Долабеллой, в качестве его легата, но Гиртий и Панса, которым предстояло быть консулами после Антония, люди честные и приверженные Цицерону, просили его не покидать их, обещая, что при нем они лишат власти Антония. Цицерон же не отнесся к ним с недоверием, но и не совсем поверил им; он распрощался с Долабеллой, а с Гиртием условился, что проведет лето в Афинах и вернется, когда тот примет консульскую должность, после чего отплыл один. Но плавание его затянулось, а из Рима, как это часто бывает, стали доходить до него неожиданные вести, будто с Антонием произошла удивительная перемена, что он все делает и решает в угоду сенату и что недостает лишь его, Цицерона, присутствия, чтобы дела устроились наилучшим образом. Браня свою чрезмерную осторожность, Цицерон повернул назад в Рим. На первых порах надежды не обманули его; навстречу ему стеклось такое множество народу, что рукопожатия и дружеские приветствия близ ворот и при въезде заняли почти весь день. Но когда на следующий день Антоний собрал сенат и пригласил его туда, Цицерон не пошел и пролежал в постели, ссылаясь на то, что чувствует себя слабым от усталости. На самом же деле то был, очевидно, страх перед злым умыслом, вызванный в нем некоторыми подозрениями и предупреждением, полученнымим в пути. Раздраженный этим, Антоний послал воинов с приказанием привести Цицерона или сжечь его дом, но, во внимание к многочисленным возражениям и просьбам, удовлетворился тем, что взял с него залог. После этого они не здоровались при встречах и остерегались друг друга, и в таких отношениях и застал их приехавший из Аполлонии молодой Цезарь. Он объявил себя наследником умершего Цезаря и вступил в спор с Антонием из-за 25 миллионов, которые тот взял себе из имущества покойного.
Ввиду этого Филипп, женатый на матери молодого Цезаря, и Марцелл, муж его сестры, явившись вместе с юношей к Цицерону, условились с ним, чтоон будет поддерживать Цезаря и в сенате и перед народом. Силою своего красноречия и своим влиянием в делах государственного управления, а тот с помощью денег и войска обеспечит безопасность Цицерона: молодой человек уже располагал не малым числом воинов, служивших под начальством Цезаря. Была, по-видимому, еще более важная причина, в силу которой Цицерон охотно согласился заключить дружбу с молодым Цезарем. Кажется, еще при жизни Помпея и Цезаря, ему привиделось во сне, будто некто позвал на Капитолий сенаторских сыновей, так как Юпитер должен был объявить одного из них властителем Рима; поспешно сбежавшиеся граждане стояли вокруг храма, а мальчики, храня молчание, сидели в окаймленных пурпуром тогах. Внезапно открылись двери, и мальчики, вставая поодиночке, торжественно проходили вокруг бога. Озирая каждого, бог отсылал их назад, и они уходили огорченные. Но когда приблизился молодой Цезарь, он простер руку и изрек: «Римляне, наступит конец вашим междоусобиям, когда этот станет властителем».
Таково говорят, было сновидение Цицерона, причем наружность мальчика ясно запечатлелась и сохранилась в его памяти, но самого мальчика он во сне не опознал. На следующий же день, в то время как Цицерон спускался к Марсову полю, а мальчики возвращались оттуда с гимнастических упражнений, первым из них попался ему на глаза именно тот, кто ему приснился. Пораженный этим, Цицерон спросил, кто его родители. Оказалось, что это был сын Октавия,человека не очень знатного, и Аттии, племянницы Цезаря, вследствие чего Цезарь, не имевший собственных детей, и оставил ему по завещанию свое имущество и дом. С этих пор, говорят, Цицерон при встречах с мальчиком оказывал ему большое внимание, а тот дружелюбно принимал его расположение. К тому же случилось так, что год его рождения совпал с годом консульства Цицерона.
Вот те видимые причины их дружбы, на которые обычно указывают. Но прежде всего Цицерона сблизила с Цезарем ненависть к Антонию, а затем его прирожденная слабость к почестям: он рассчитывал использовать в своей политике силы Цезаря, а юноша так подольщался к нему, что называл его своим отцом. Негодуя по этому поводу, Брут в письмах своих к Аттику обвиняет Цицерона в том, что тот, прислуживаясь к Цезарю из страха перед Антонием, явно ищет не свободы для отечества, а для себя милостивого господина. Однако ж сына его, занимавшегося в Афинах у философов, Брут принял к себе, назначил на командную должность и много раз давал ему поручения, успешно выполнявшиеся последним. В это время могущество Цицерона в городе достигло высшего подъема. Распоряжаясь всем, чем хотел, он изгнал Антония, восстановил против него всех и отправил для борьбы с ним обоих консулов, Гиртия и Пансу. Вместе с тем он убедил сенат предоставить Цезарю ликторов и знаки преторской власти, как борцу за отечество. Но когда Антоний был побежден, а оба консула были убиты, и войска их, прибыв с поля битвы, примкнули к Цезарю, сенат, убоявшись молодого человека, которому столь блистательно благоприятствовала судьба, попытался почестями и подарками склонить войска к уходу от Цезаря, лишив его таким образом военных сил, под тем предлогом, что после бегства Антония в защитниках уж нет надобности. С своей стороны, Цезарь, устрашенный таким оборотом дел, подослал к Цицерону людей с тем, чтобы они просили и убедили его одновременно добиваться консульства для обоих, а затем, приняв власть, распоряжаться делами, как ему вздумается и руководить юношей, который добивается лишь этого титула и славы. Цезарь сампризнается, что он боялся роспуска войск и рисковал остаться одиноким, почему и воспользовался вовремя властолюбием Цицерона, побудив его домогаться консульства и обещав поддержать его на выборах. Цицерон — старик, вконец обольщенный и обманутый юношей, поддержавший его кандидатуру и сделавший сенат ему послушным,— тогда же подвергся за это обвинениям со стороны друзей, а немного позже и сам почувствовал, что погубил себя и пожертвовал свободой народа. Ибо Цезарь, усилившись и приняв консульскую должность, от Цицерона отошел, а стал другом Антонию и Лепиду и, соединив воедино их войска со своими, поделил между ними верховное управление, словно какую-нибудь частную собственность; они внесли в проскрипционные списки более 200 человек, которых решено было умертвить. Из всех спорных вопросов наиболее продолжительные препирательства вызывал вопрос о включении в этот список Цицерона, Антонин не шел ни на какие соглашения, если только Цицерон не будет убит первым, Лепид поддерживал Антония, Цезарь же противился обоим. Три дня продолжались их тайные переговоры в уединении, близ города Бононии, причем сходились они на месте, расположенном поодаль лагерей и окруженном рекой. Первые два дня Цезарь, говорят, боролся за Цицерона, на третий же уступил и пожертвовал им. Обменялись же они следующим образом: Цезарь уступил Цицерона, Лепид — своего брата Павла и Антоний — Луция Цезаря, который приходился ему дядей с материнской стороны. Так лишились они от бешеной злобы способности мыслить по-человечески или, лучше сказать, показали, что нет зверя свирепее человека, совмещающего в себе дурные страсти и власть.