Династия Цин в трудах Бичурина (стр. 6 из 9)

Классовое деление населения также упоминается Бичуриным. Он отмечает, что на верхних ступенях феодальной лестницы стояла маньчжурская знать и маньчжурское потомственное дворянство. Крупные китайские феодалы и богатейшие представители купечества хотя и не были вполне уравнены в правах с маньчжурской знатью, но входили фактически в состав господствующего класса. Средние и мелкие феодалы, из среды которых выходило большинство чиновников, лица, выдержавшие экзамены на занятие государственной должности или приобретшие чин и должность за деньги, считались личными дворянами.

Бичурин писал, что когда он прибывал с дипломатической миссией в Пекин, то его заставили в соответствии с его рангом трястись в повозке без рессор. Ни на коне, ни пешком въезжать в столицу он не имел права, на повозку с рессорами тоже[38].

Также он говорит о том, что сами условия жизни, поведение, одежда, убранство жилища, прием гостей, выезды — все было строго регламентировано для различных рангов и чинов. Бичурин составляет этнографический справочник, в котором зарисовывает одежду представителей разных классов. Эти рисунки представляют огромный интерес, так как дают нам возможность наглядно изучить традиции тех времен.

2.2 Внешняя политика династии Цин

Так как Бичурина находился в Китае не только и не столько с мессионерской, сколько с дипломатической миссией, то естественно в своих трудах отразил и внешнеполитические аспекты правления цинской династии.[39] В частности он отмечал, что в основе политической культуры Китая лежали конфуцианские принципы политической иерархии и китаецентристские представления об окружающем мире. Китайская политическая культура практически исключала равенство в отношениях Китая с любой другой страной. Китай стремился выстроить все свои международные связи строго по вертикали — от высшего к низшему.

Китаецентристская модель, по мнению Бичурина[40], применялась в отношениях с более слабыми соседями, которых можно было подчинить с помощью дипломатии или силой оружия. Договорная модель, напротив, помогала взаимодействию с более сильными в военном и политическом отношении соседями (с Россией и др.).

Излагая основы политической иерархии Бичурина упоминал, что китайский император является богом на земле, и только он поставлен Небом для управления всей Вселенной. Поднебесная империя является ее «центром», а все остальные народы – «периферия» этого «центра» и, что очень важно, неотъемлемая часть единого неразрывного комплекса. Задача верховного правителя заключается в том, чтобы на благо всех народов Вселенной объединить их в единую семью под эгидой Китая, властью китайского императора - заботливого отца всех народов на земле. Вследствие этого - все народы, близкие и далекие, должны быть послушными детьми Сына Неба, подчиняться ему, почитать его, как почитают родителей и старших в семье. Целью императора Китая является соблюдение общей гармонии на Земле, и если где-то по какой-то причине нарушается эта гармония, он просто обязан ее восстановить.

Чаще всего восстановление равновесия велось императорами с помощью оружия. У Цинов была очень хорошая армия. Подробное описание оружия и тактики боя Бичурин поместил в своих трудах.

Согласно его данным, оружие делилось на основное, имевшее повсеместное распространение и подлежавшее обязательному ношению, и дополнительное, выбираемое воинами по своему вкусу и склонностям:

«Вооружение войск состоит:

1. Из лат и шлема.

Латы бывают шелковые и китайчатые, стеганые на вате и усаженные медными пуговичными шляпками; или составлены из чешуйчатого сцепления железных пластинок. Шлем делается кожаный или из железных листов. Латы и шлем надевают только во время парадных смотров.

2. Из лука и стрел.

Лучный остов делается из ильма и обстроганного бамбука, длиною в 3,7 фута; внутри выклеивается воловьим рогом, на лицевой стороне жилами, а сверху берестою. Степени упругости в луке называются силами, зависят от количества жил с клеем. На лук от одной до трех сил употребляется 8 лан жил и 5 лан клея; на лук от 16 до 18 сил употребляется 50 лан жил и 14 лан клея. Стрелы делаются из березового или ивового дерева длиною в 3 фута.

3. Из ружейи пушек.

Солдатское ружье отливается из железа; в длину с ложем содержит 6 1/10 фута: заряжается тремя золотниками пороха и пулею весом в 6 футов. Ружейное ложе в маньчжурских и монгольских дивизиях желтое, в китайских

дивизиях черно, а у войск Зеленого Знамени красное. Рассошки у ружей железные, вышиной в фут. Порох на полке зажигают фитилем.

4. Из сабель и проч.

Сабля, вообще употребляемая военными, имеет лезвие в 2 2/10 фута длиною, 1 5/10 дюйма в ширину; ручка длиною в 4 1/10 дюйма. Есть тесаки, косари, бердыши, топоры и железные палки, но сии орудия не имеют общего употребления.

5. Из копьев.

Копье имеет железко длиною в 1 фут, а древко в 10 футов. Пика, называемая долгим копьем, состоит из железка в 9 дюймов и древка в 9 футов».

Для управления войсками в бою офицеры получали различные музыкальные инструменты и флаги. Н.Я. Бичурин описывает их следующим образом:

«Металлический бубен, иначе таз(цзинь), отливается из красной меди; наружность имеет ровную; содержит 1 ½ фута в поперечнике, два дюйма в глубину. Бьют в него колотушкою из водяного камыша (обшитою холстом). В каждом корпусе и дивизии находится известное число больших морских раковин (хай-ло), ничем не оправленных. Литавра (гу) состоит из деревянного остова, обтянутого кожею; в поперечнике содержит 18/10 фута, в глубину 7 5/10 дюйма. Подставка на четырех ножках в 3 ½ фута в вышину. Бьют в нее двумя палочками».[41]

Писал также Бичурин и об основных моментах внешней политики цинского Китая. Например, он был первым российским ученым, исследовавшим проблему взаимоотношений Тибета и Китая. В ряде своих трудов, прямо или косвенно затрагивавших эту проблему, им были заложены основы концепции, суть которой состояла в следующем. Н.Я.Бичурин отмечает определенную преемственность политики, проводившейся китайскими династиями Юань, Мин и Цин в отношении Тибета. Суть этой политики заключалась в поддержке, оказывавшейся китайскими государями буддизму (независимо от того, являлась ли конкретная династия монгольской, ханьской или маньчжурской). При этом цели, преследовавшиеся каждой династией, были различными: Юани стремились с помощью буддизма обуздать «воинственный дух тибетского народа»; Мины желали теми же средствами нейтрализовать («умиротворить») монголов; Цины старались с помощью буддизма добиться полного подчинения себе Монголии. Для достижения своих целей династия Юань установила в Тибете двойственное управление — светское и духовное, раз-дробив страну на несколько ленных владений. Мины сохранили указанное разделение властей и еще более раздробили Тибет в административном плане. Несколько иначе обстояло дело с Цинами. К концу правления Минской династии баланс властей был нарушен в пользу светской аристократии, что побудило Далай-ламу V обратиться за помощью к хошоутскому Гуши-хану. Гуши-хан устранил светского правителя Тибета и стал править страной совместно с Далай-ламой. Позднее, опасаясь конкуренции со стороны соплеменников-джунгаров, Гуши-хан вместе с двумя тибетскими иерархами вступил «под покровительство Китая». «Покровительство», или «зависимость», определяются Н.Я.Бичуриным так: «Различие между зависимостью и подданством состоит в том, что зависимый государь, хотя признает себя подданным другой державы, но в управлении своими владениями полновластен; а признавшие совершенное подданство должны безусловно повиноваться законам владычествующей державы»[42]. Впервые эта формальная зависимость была признана тибетскими лидерами в 1642 г., т. е. еще до завоевания маньчжурами Китая; после же захвата Китая Далай-лама V получил в Пекине «печать и грамоту» и тем самым подтвердил формальную зависимость. Как и китайские официальные историографы, Н.Я.Бичурин считал Далай-ламу «преданным» сторонником Цинов.

Бичурин, по мнению, например, Белинского[43] чересчур идеализировал верховную власть в Китае, но на то имелись своя причина. А она в том, что по меньшей мере на первых порах, в XVII—XVIII вв., маньчжурское правление в Китае было не слишком уж ощутимо скверным для китайцев. Пожалуй, даже — если не иметь в виду чувство попранного национального достоинства в первые десятилетия правления цинской династии — маньчжурское правление, начиная с Канси, было временем сравнительно благополучного существования для страны. И это время продолжалось достаточно долго.

Бичурин также отмечает, что вообще отношения цинского Китая с внешним миром складывались с явным преимуществом в пользу Китая. Изучая китайские документы, он говорит, что первое поколение миссионеров, энергично начавшее осваивать Китай в конце правления династии Мин, продолжало занимать заметные позиции и при цинском дворе вплоть до конца XVII в., но уже в начале XVIII в. от услуг миссионеров Китай стал отказываться, а затем и вовсе закрыл христианские церкви и выслал из страны миссионеров. Соответственно цинское правительство поступило и с иностранными торговцами. Правда, к концу XVIII в. узкий ручеек транзитной торговли с Китаем вновь понемногу стал расширяться. Китайский шелк, чай, фарфор и иные товары, пользовавшиеся в Европе исключительным спросом, стали продаваться иностранным купцам в большем количестве. Но и здесь не все было гладко. Дело в том, что европейцы мало что могли предложить взамен.