Пол в зале настилали из деревянных досок, глины или, реже, каменных плит, однако, каким бы он ни был, он никогда не оставался неприкрытым. Зимой его устилали соломой – или мелко нарубленной, или сплетенной в грубые циновки. Весной и летом – камышом, ветвями и цветами. Вдоль стен клали душистые травы и благовонные растения, такие, как мята и вербена.[79]
Мебель в XII – XIII вв. в английских домах существовала только деревянная. Ее постоянно передвигали, поскольку, за исключением кровати, остальные предметы меблировки не имели единого предназначения. Так, сундук, основной вид мебели, служил одновременно шкафом, столом и сиденьем.
Мебели было немного: кроме сундуков, в которые как попало пихали посуду, домашнюю утварь, одежду, деньги и грамоты, иногда имелся шкаф или буфет; реже – сервант, куда самые богатые горожане помещали драгоценную посуду или ювелирные изделия. Часто подобную мебель заменяли ниши в стене, завешиваемые драпировкой или закрываемые створками.[80]
В спальнях стояло еще меньше мебели: у мужчин – кровать и сундук, у женщин – кровать и что-то вроде туалетного столика. Никаких скамей и кресел, сидели только на соломе, покрытой тканью, на полу или на кровати. Огромная квадратная кровать выглядела скорее широкой, чем длинной. По одному обычно не спали. Даже если хозяин дома и его жена имели отдельные спальни, у них все равно была одна общая кровать. В комнатах детей, слуг или гостей кровати также являлись общими. На них спали вдвоем, вчетвером или вшестером.[81]
Кровать обычно стояла на возвышении, головой – к стене, ногами – к камину. Из деревянного каркаса создавали некое подобие свода, куда навешивали полог, чтобы отгородить спящих от внешнего мира. Постельные принадлежности почти ничем не отличались от современных. На соломенный тюфяк или матрас укладывали перину, поверх нее стелили нижнюю простыню. Ее покрывали верхней простыней, которую не заправляли. Сверху лежало пуховое или ватное одеяло. Белые вышитые простыни делали изо льна или шелка, шерстяные покрывала подбивали мехом горностая или белки. У горожан менее зажиточных вместо шелка использовалась мешковина, а вместо шерсти – саржа.[82]
Жилище же менее зажиточных горожан, как правило, ремесленников и бедных торговцев, разительно отличалось от богачей. Домом им служила жалкая хижина, вид ее повсюду одинаков. Можно отметить лишь незначительные местные различия в использовании материалов. Иногда стены дома делали не целиком из дерева, а строили только каркас из брусьев и заполняли его саманом – смесью глины и рубленной соломы. В крыше оставляли отверстие для выхода дыма, а ее саму сооружали из соломы, реже – из черепицы или шифера.
Остальные отверстия были немногочисленными и очень узкими: только одна дверь и одно окно, закрывавшееся изнутри деревянным ставнем. Дом состоял из одной комнаты с нишами для кроватей и помещения, служившего кухней. Стены голые, потолок низкий, глинобитный пол покрыт соломой или сеном. Здесь работали, принимали гостей, готовили пищу, ели и спали.[83]
Как и хижина, мебель тоже была неудобная и убогая: большой ларь, его размерами определялась состоятельность хозяина; одна или две лавки, табуретки, одна или несколько кроватей, на которых могли спать от двух до восьми человек. Если требовался стол, вместо него на козлы клали старую дверь. И хотя эта мебель, вытесанная из дубовых досок, выглядела весьма примитивно, она в то же время оказывалась достаточно прочной и зачастую передавалась по наследству.
В доме редко делали подвал. Обычно его заменял погреб, который прилаживали к одной из сторон хижины, устраивая частично под землей. Зато над потолком комнаты всегда существовал чердак, куда взбирались по наружной лестнице.[84]
Главная пища беднейших слоев городского населения, как правило, были злаки. Не всегда из них выпекали хлеб – по крайней мере, не из всех видов, - в основном варили каши и делали лепешки. Более всего были распространены ячмень, рожь и пшеница. Супы и каши часто готовились из овса, а также из конопляного семени, различных овощей (бобов, гороха, капусты), которые горожане покупали на местных рынках у крестьян.[85]
Однако уже в конце XII века улучшение условий жизни и относительное благосостояние позволили городским жителям питаться не только хлебом, лепешками и кашами. В их меню появилось много нового – мясная пища (цыплята, гуси), яйца, твердые и мягкие сыры, изготовляемые из овечьего или коровьего молока, иногда с добавлением различных трав. Также покупали у крестьян рыбу – соленую или копченую, фасоль, чеснок, репу, некоторые фрукты, такие как яблоки, груши. Наконец, этот список дополняет мелкая дичь, добытая, как правило, незаконно, а также свиное мясо, купленное на рынке либо ярмарках.
Будь то злаки, мясо или рыба, на кухне всегда использовали множество приправ и специй – чеснок, горчица, мята, петрушка, тимьян и другие. Жареные блюда практически отсутствовали. В основном на стол подавали нечто среднее между рагу и супом с острой приправой и соусом на основе хлебного мякиша, кислого вина, лука, орехов, иногда с небольшим количеством перца или корицы, купленных буквально на вес золота у торговца пряностями.[86]
Пища обеспеченных горожан прямо зависела от их состоятельности и местности, где они жили. Уже в обиходе XI – XII вв. появился термин как «чревоугодие». Конечно, обжорство и то самое чревоугодничество уже превратились в распространенный порок всех слоев аристократического общества, пировавшего одни, а то и два дня в неделю, однако настоящей изысканной кухни еще не существовало. Ее развитие началось лишь во второй половине XII века и связано с увеличением числа зажиточных горожан. Мещане гораздо раньше дворян начали искать в изысканной кухне свидетельство социального успеха и даже некоторую этику.[87]
Для лордов XII века излишества в еде еще не имели подобной ценности и не носили идеологического характера. Они с одинаковой легкостью то предавались обжорству, то ограничивали себя. Так для рыцарей Круглого стола дни изобилия при дворе короля Артура сменялись неделями воздержания во время их приключений, когда им приходилось довольствоваться хлебом и водой – угощением гостеприимного отшельника.
Все же обеспеченные горожане питались в основном мясом – это главное отличие их меню от рациона городской бедноты. Они не ели ни лепешек, ни каш, очень мало хлеба, зато мясные блюда присутствовали в изобилии. Прежде всего дичь, ведь охота на нее являлась привилегией аристократии: олени, лани, косули, кабаны, куропатки, перепела. Затем домашняя птица: гуси, каплуны, цыплята, а также лебеди, ржанки. Наконец, мясо с бойни, большей частью свиное. В пищу никогда не употребляли конину.
Также на стол аристократической городской верхушки подавалось много рыбы. Ее ели свежей, вяленой, соленой или копченной. При этом значительное предпочтение отдавалось свежей рыбе: лососю, угрю, миноге. Жареная, вареная или приготовленная как начинка для пирога рыба, как и мясо, подавалась с соусом или фаршем, в состав которых входило множество пряностей и специй – лук, чеснок, петрушка. Основу всех приправ составляли чеснок, перец, мято и вино, смешанное с медом.[88]
Одежде, так же как еде и жилищу – а может, и в большей степени, - придавалось социальное значение. Обычно горожане английских городов одевались в соответствии со своим положением или сословием. Вид и объем ткани, расцветка, разнообразие узоров и аксессуаров, количество деталей костюма – все свидетельствовало о положении личности внутри определенной группы и о месте этой группы в обществе. Что характерно, для жителей английских средневековых городов, одеваться богаче, чем принято в данной социальной категории, считалось проявлением гордости или признаком упадка. Для аристократии особенно важно было одеваться так, чтобы подчеркнуть сословную разницу и привилегии, полученные от рождения или связанные с принадлежностью к дворянству.[89]
Интересно отметить, что в XI – XII вв., как и в наши дни, одежда изменялась под веянием моды и больше зависела от времени, чем от географии. Одежда не имела возрастных ограничений: все дети одевались точно так же, как и взрослые, кроме грудных младенцев, тщательно завертываемых в пеленки. Разница заметна только в половом принадлежности костюма, однако и она тоже не очень резко бросалась в глаза.[90]
Социальную значимость одежды подчеркивало необычайное множество «ритуальных» действий, связанных с процессом одевания, а также огромный ассортимент тканей.[91]
Самым распространенным были полотняные ткани – кэнсил – «тонкое льняное полотно, из которого шили рубашки и простыни»[92]; тик – плотный материал из конопли, используемый для подкладки и рабочей одежды; бумазея – полотняная ткань с добавлением хлопка (привозимая из Египта и Италии), она равным образом подходила и для шитья одежды, и для убранства помещения. Шерстяные ткани производились только в отдельных областях Англии – в Центральной и Восточной.[93]
В каждом городе имелись свои особенности в отношении качества, цвета и узоров. Существовали ткани гладкие (то есть одноцветные), пестрые (узорчатые), камчатые (с каймой из цветочных мотивов или вязью), в горошек или полоску.[94]
Появление моды на меха было связано с развитием торговли. Из Сибири, Армении, Норвегии и Германии экспортировали самые роскошные меха: куницу, бобра, соболей, медведя, горностая и белку. Особенно ценились последние два. На белый горностаевый мех мастера набирали крапинки из черных кончиков хвоста, а беличий мех сшивали, чередуя шкурки так называемой «сибирской белки» с белым животиком и серо-голубой спинкой.