Уникальное для тех времён, и современное, в плане уникальных архитектурных решений - как то квадратные в сечении колонны, ступенчатое террасирование и многое другое, сооружение, детище гениального архитектора СенМута, действительно прославилось в веках. И не только как архитектурный памятник - в начале двадцатого века, так или иначе, элементы погребального храма Хатшепсут были использованы, причём сознательно скопированы, при возведении столь знаменитых сооружений, как "Эмпайр-стейт билдин" и Рокфеллер-центр в США, мавзолей Ленина в России. Хотя в начале двадцатого века сам храм находился в довольно плачевном состоянии, разрушенный сильными землетрясениями, но сохранились зарисовки его прежнего величественного вида, сделанные ещё экспедицией Наполеона. К храму вела аллея сфинксов, которая заканчивалась в первом дворе, ограниченном на западе портиком с 22 колоннами и украшенном по бокам двумя колоссами, изображавшими царицу. От первого двора ко второму и к верхней террасе вели два пандуса, рядом с ними были построены две часовни: в честь богини, кормящей души умерших, Хатхор, и в честь бога загробного мира Анубиса.[9]
Часовня Хатхор состояла из нескольких залов со сводчатыми потолками. В одном из залов сохранилось изображение главного архитектора храма и воспитателя дочери Хатшепсут Сенмута, гробница которого была найдена недалеко от этого храма. Кроме того, в нем находилось множество изображений, на которых царица в мужском обличье разговаривает с богом Амоном. Вторая терраса вела во двор, состоящий из двух зон, посвященных культу царей и поклонению солнцу. Здесь же находился и алтарь солнца, около которого и происходили главные богослужения храма. В северной части двора стояла еще одна часовня, посвященная Анубису. Трудно сказать, почему сразу две часовни в этом храме были посвящены одному богу; для Древнего Египта это достаточно уникальный факт. Никаких документов, проливающих свет на подобный замысел, до сих под не обнаружено. Барельефы, доходя до конца северной части портика, вначале изображают возвращение экспедиции в Фивы и взвешивание важных товаров, а затем рисуют прибытие бога Амона в Дейр-эль-Бахри, где и находился знаменитый храм царицы. Сама Хатшепсут изображена обращающейся к Амону с речью, в которой подчеркивает значимость своего похода и благодарит своего божественного отца за помощь в нем. Амон же, согласно надписям, возносит хвалы царице, удовлетворенный тем, что она, таким образом, исполнила его волю и принесла богатые дары богам Египта.[10]
Несмотря на огромный масштаб комплекса, от него остается впечатление как о синтезе легкости и изящества, в отличие от подобных храмов предшественников фараона-женщины. Нижние уровни храма были украшены садами с ароматными деревьями. Огромные изображения Хатшепсут были всюду. Приблизительно 100 колоссальных статуй фараона женщины в виде сфинксов охраняли путь к святилищу. На террасах было большое количество огромных скульптурных изображений фараона в различных религиозных интерпретациях: коленопреклоненной с жертвами для богов в руках, шагающей в вечность, или в облике Осириса, забальзамированного бога смерти и возрождения.
После смерти Хатшепсут храм оставался важнейшим культовым центром. Террасы храма стали местом захоронения знатных фамилий жрецов Амона и Монту. В греко-римское время в святилище Дейр-эль-Бахри, рядом с образами Амона были вырезаны изображения великих мудрецов и целителей Имхотепа и Аменхотепа, сына Хапу. Надежда исцелиться от болезней и вера в святость этого места приводила сюда множество людей; стены этого храма и по сей день хранят древние надписи с просьбами об излечении болезней и избавления от страданий. В период раннего христианства храм Хатшепсут был превращен в коптскую церковь, а позже пришел в упадок, и превратился в руины. Эдуард Навилль, начавший планомерные исследования этого района в 1891 году, даже не мог предположить, что храм Хатшепсут когда-нибудь удастся восстановить; многие фрагменты скульптуры и рельефов были вывезены за пределы Египта. Тем не менее, в 1961 году польские реставраторы взялись за восстановление этого комплекса. Год за годом они собирают по крупицам и воссоздают рельефы, статуи, архитектурные элементы.[11]
Правление царицы Хатшепсут это самое блестящее время монархии, когда, победив Гиксосов (пастухов), Египет в свою очередь переступает свои пределы и подчиняет оружию и цивилизации Нубию и Азию до берегов Евфрата. Однако этого достаточно чтобы заинтересоваться сооружением Дейр-эль-Бахри. Изучение надписей показывает, что храм был одним из тех, которые мы называем усыпальницами: он служил погребальной часовней для гробницы царицы Хатшепсут, недавно обнаруженной в недрах поднимающейся над ним горы.
Дейр-эль-Бахри стал для Хатшепсут тем, чем стали для Сети I Абидос и Курна, для Рамсеса II-Рамессеум, для Рамсеса III – Мединет-Абу, -исключительным местом поминовения жизни и могущества фараона. Свидетельство для нас неоценимое, ибо фараон Дейр-эль-Бахри – женщина. В длинном ряду монархов, 4000 лет царивших над двумя Египтами, нам еще встретятся женщины, которые управляли самолично, но первой из них по времени была Хатшепсут. Таким образом, помимо своего художественного значения, Дейр-Эль-Бахри является богатым источником сведений об одной из любопытнейших личностей царства фараонов.
2.2 Последствия строительства Хатшепсут
Cтроительные планы Хатшепсут были весьма честолюбивы. Она начала с воздвижения двух обелисков высотой 29,5 м. в большом комплексе храма Амона в Карнаке. Рельефы, изображающие это событие, показывают пару колоссальных «игл», каждый весом приблизительно по 450 тонн, буксируемых по Нилу 27-ю судами, укомплектованными 850 гребцами. Посвященные богу солнца, они были вложены словно в ножны в мерцающий электрум — сплав золота и серебра. Хатшепсут, безусловно, выполнила свою программу государственных работ на территории страны, но это было сконцентрировано, в основном, в области вокруг Фив, династического и теологического центра династии Тутмосидов, где она построила сеть внушительных процессионных дорог и святилищ.[12]
В целом, царствование Хатшепсут было довольно спокойным и мирным временем для Египта. Границы государства остались неизменными, численность населения достигла примерно трех миллионов человек. Незадолго до конца своего царствования царица-фараон повелела построить еще один храм. Строительство развернулось к востоку от Долины Царей, на противоположном берегу Нила недалеко от Карнака. Так называемый Красный храм Хатхор и его изображения рассказывают нам о последних годах правления Хатшепсут-Мааткара. Царица, выбирая место для постройки, остановилась на одном из почетнейших участков (да и само имя Хатшепсут переводится с египетского как "первая из почтенных"), именно здесь во время священных праздников останавливалась ладья Амона-Ра. Все изображения и надписи храма были посвящены только царице: она выступает как великий фараон Египта, как верховный жрец, разговаривающий со своим отцом богом Амоном. Только на одном изображении можно заметить фигуру Тутмоса III, но на большом расстоянии от Хатшепсут, он находится как бы в стороне от богов и египетского престола. Фактически законный правитель Египта лишь наблюдает, как правит его мачеха, поправшая многовековые религиозные устои. Однако в последние годы своего правления царица, видимо, всерьез стала опасаться возвращения своего пасынка и его мести. Только этим можно объяснить метаморфозы, происходившие в это время с ее изображениями, сохранившимися в Красном храме Хатхор. Портретное сходство статуй Хатшепсут из Карнака с Тутмосом III настолько велико, что порою понять, кого же именно изображает данная скульптура можно только по личному вензелю Хатшепсут или Тутмоса III. С вестибюля террасы открывался ход в часовни, посвященные культу Хатшепсут и Тутмоса I.
Вблизи Дейр-эль-Бахри, также к западу от Фив Хатшепсут приказала соорудить особое святилище в Мединет-Абу на месте священного холма Джеме, под которым упокоился в начале времён змей Кематеф, воплощение созидательной энергии Амона-Ра. Однако Хатшепсут вела активное строительство храмов не только в Фивах, но и во всем Египте.[13] Известны скальный храм, воздвигнутый царицей в будущем Спеос Артемидосе в честь львиноголовой богини Пахет а также храм богини Сатет на острове Элефантина; кроме того, архитектурные фрагменты с именем царицы обнаружены в Мемфисе, Абидосе, Арманте, Ком Омбо, Эль-Кабе, Гермополе, Кусе, Хебену. В Нубии по приказу царицы были воздвигнуты храмы в крепости Среднего царства Бухен, а также в ряде других пунктов — в Саи, Дакка, Семнэ и Каср Ибриме, при этом многие из памятников Хатшепсут, возможно, пострадали во время единоличного правления Тутмоса III.
Близилась тридцатая годовщина ее назначения, и она могла праздновать свой юбилей. Она должна была, поэтому сделать приготовления для постановки двух обелисков, которыми обычно ознаменовывались подобные юбилеи.[14] Ее неизменный фаворит Сенмут был призван во дворец и получил приказание отправиться в гранитные каменоломни у первых порогов за двумя гигантскими продолговатыми глыбами для обелисков. Он набрал принудительным образом нужных рабочих и приступил в начале февраля пятнадцатого года правления царицы к работе. В начале августа, спустя ровно семь месяцев, он извлек из каменоломни огромные глыбы; воспользовавшись быстро прибывавшей в то время водой, он спустил их по реке и доставил в Фивы прежде, чем наводнение начало спадать. Царица выбрала затем необычное место для своих обелисков. А именно тот самый перистильный зал Карнакского храма, воздвигнутый ее отцом, где ее муж Тутмос III был назван царем по повелению Амона. Несмотря на то, что для этого потребовалось удалить все кедровые колонны ее отца из южной половины зала и четыре из числа находившихся в северной половине, не говоря, разумеется, о том, что пришлось снять потолок, бывший над залом, и разрушить южную стену для пропуска обелисков. Они были богато покрыты сплавом золота и серебра. Хатшепсут говорит, что она отмеривала драгоценный металл целыми мерами, как мешки зерна, и это странное утверждение поддерживается Тутии, свидетельствующим, что по царскому повелению он насыпал в пиршественном зале дворца не менее двенадцати четвериков сплава золота и серебра. Царица с гордостью описывает их красоту. Их вершины из наилучшего сплава золота и серебра, какой только можно найти, видимы с обеих сторон реки. Их лучи затопляют Обе Страны, когда солнце восходит между ними, поднимаясь на горизонте неба.[15] Они возвышались так высоко над залом Тутмоса I, с которого была снята крыша, что царица сочла нужным высечь длинную клятву, где зовет всех богов в свидетели того, что каждый обелиск сделан из одного куска. Это были, поистине, величайшие обелиски, когда-либо воздвигавшиеся в Египте до того времени; они имели девяносто семь с половиной футов в высоту и весили каждый около 350 тонн. Один из них стоит еще и поныне, вызывая всеобщее удивление современных посетителей Фив. Хатшепсут в то же время воздвигла два еще больших обелиска в Карнаке, но они теперь погибли. Возможно, что она также поставила два других в своем ступенчатом храме, следовательно, в общем шесть, ибо она повествует в нем о перевозке по реке двух больших продолговатых глыб и изобразила это на рельефе, представляющем обелиски лежащими во всю длину огромной баржи, которую тащат тридцать галер, заключающих в общем около 950 гребцов. Но эта сцена может относиться к двум первым обелискам, когда их спускал по реке Сенмут. Кроме обелисков, воздвигнутых в шестнадцатом году ее правления, мы узнаем о другом предприятии Хатшепсут того же года из рельефа в Вади-Магхаре, на Синайском полуострове, куда неутомимая царица послала горную экспедицию, которая возобновила там работу, прерванную вторжением гиксосов. Работы на Синайском полуострове продолжались под ее эгидой до двадцатого года ее царствования.