Предотвратить подписание договора между Тахмаспом и Турцией России не удалось. Новый великий визир Топал Осман-паша, будучи последовательным сторонником Франции, сумел добиться реализации идеи ирано-турецкого альянса, которая активно поддерживалась европейскими державами.
12 января 1732 г. в Керманшахе был подписан договор, по которому шах Тахмасп II уступал султану Тбилиси, Ереван, Гянджу с Ширванской областью и Дагестан. Тебриз и Керманшах возвращались Ирану, р. Аракс признавалась границей двух держав в Закавказье. Этот акт был направлен против России, поскольку предполагал совместные усилия для вытеснения русских войск из Прикаспия.
Правильно оценив сложившуюся обстановку, российские дипломаты решили действовать через Надира, не признавшего капитулярной политики Тахмаспа и завоевания турок в Иране и тайно мечтавшего захватить власть в стране. В противовес Керманшахскому договору Надир 21 января 1732 г. подписал с Шафировым Рештский трактат, а затем возобновил военные действия против Турции.
Согласно условиям Рештского договора, Россия в течение пяти месяцев возвращала Ирану земли по берегу Каспийского моря до устья реки Куры, с тем, однако, условием, чтобы они «ни под каким образом в другие державы отданы не были». Земли же, лежащие севернее Куры и включающие Баку и Дербент, Россия обязалась возвратить шаху после того, как Иран вернет себе земли Закавказья, захваченные Турцией, это должно было послужить гарантией безопасности побережья Каспия от захвата Турцией.
В развязывании русско-турецкой войны (1735-1739 гг.) особое значение приобрели персидские и кавказские дела. Нельзя отрицать того факта, что после смерти Петра I в России особенно боялись войны с Турцией из-за неуверенности в её благополучном исходе. Страна была истощена предыдущей многолетней войной, денег не было, в правительственных рядах не было единства. Господствующий класс России еще не развил в себе достаточного вкуса к военным авантюрам и предпочитал лишениям военного времени праздную жизнь в своих деревнях.
Россия стремилась к активному содружеству с Ираном, чтобы с его помощью, а также с помощью подвластных ему закавказских народов вовсе изгнать Турцию из Закавказья. Это свидетельствовало о том, что собственных сил у России было недостаточно. В указе Анны Ивановны генералу В. Я. Левашову от 31 августа 1733 г. говорилось о необходимости внушить мысли о «кооперации» как Тохмасп-Кули-хану (Надиру), так и народам Закавказья.
Иран от проектировавшейся «кооперации» уклонился и занял Шемаху еще до прибытия Вахтанга VI в Астрахань.
Россия надеялась, что ирано-турецкая война оттянет сроки её войны с Турцией, но именно эта война и привела к разрыву Турции с Россией. Турция постоянно обвиняла русских в оказании тайной помощи персам: неудачи своей войны с ними она относила на счет России. По мнению великого визира Турция, воюя с Ираном, фактически воевала и с Россией.
О войне с Ираном Россия думать не могла, ей нужен был союз с ним для совместных действий против Турции в будущем. Первым условием такого союза было возвращение Ирану занятых Россией прикаспийских провинций. Турция рассматривала Рештский договор как ослабление интереса России к Кавказу, активизировала здесь агрессию.
Новая русско-турецкая война становилась реальной в результате попытки Англии и Франции ослабить международное положение России, создать из Польши, Швеции, Турции «восточный барьер» и с его помощью осуществить ревизию успешных итогов внешней политики России в первой четверти XVIII в. В октябре 1734 г. русско-иранские переговоры о возвращении прикаспийских провинций шли к концу. Оказавшись перед коалицией европейских держав на Западе и угрозе ирано-турецкого союза на Востоке, занятая Черноморской проблемой, русское правительство решило вывести свои войска из прикаспийских провинций, чтобы избежать войны с Ираном, превратить его из потенциального противника в своего союзника для борьбы с Турцией. По этим соображениям мысль о возвращении Ирану прикаспийских провинций в придворных кругах Петербурга стала доминирующей. В конце октября 1734 г. князь Голицын и генерал В. Я. Левашов получили предписание из столицы заявить Надиру о готовности русского правительства вернуть ему указанные области, но с тем обязательным условием, чтобы они не попали под власть Турции. После этих заверений Надир стал более сговорчивым. 5 декабря 1734 г. иранский посланник Гусейн-хан прибыл в Петербург, где вел переговоры с русским правительством. 9 марта 1735 г. он вернулся в персидский лагерь под Ганджой с текстом договора о возвращении территории прикаспийских провинций Ирану с городом Баку и Дербент. Но при подписании договора Надир потребовал возвращения Дагестана до реки Сулак, угрожал России войной. Русские уполномоченные, опасаясь расторжения трактата и одновременно войны с Ираном и
Турцией, вынуждены были включить в первый пункт договора это условие. 10 марта 1735 г. был подписан русско-иранский Ганджинский договор о возвращении Россией Ирану территории прикаспийских провинций от реки Куры до Сулака и вывода российских войск за реку Сулак.
Хотя Россия и уступила Ирану прикаспийские провинции, тем не менее, временное пребывание там русских войск имело важное историческое значение. Оно помешало Турции утвердиться на Каспийском море.
5.2 Экономическая причина
Укрепление позиций России в Прикаспии требовали определенных расходов, которые были значительными, преимущественно на военные нужды: выплата жалованья офицерам, кормовые деньги воинским и другим чинам, расходы за провоз провианта, покупка и ремонт военного снаряжения, лазаретные расходы, на подарки разным лицам за оказанные услуги, наградные и подъемные деньги, оплата за поимку беглых солдат и еще целый ряд расходов. Расходы шли также на жалованье и кормовые деньги рабочим, на починку караван-сараев и лавок, на жалованье караульщикам на гостином дворе, на недочетные деньги, на награждение русским выходцам, на покупку соли для соления казенной рыбы. Помимо них, большие расходы шли на городское строение и поделку, на казенные сады, на «чихирное строение» и т.д.
Архивные документы дают представление о расходе денежных средств на функционирование российских гарнизонов в Дагестане. Так по неполным данным с 1725 по 1734 гг. на выплату дербентскому гарнизону денежного жалованья было истрачено – 199.182 руб. 95 коп., а на гарнизон крепости Святого Креста с 1726 по 1734 гг. – 142.515 руб. 41 коп..
На содержание нерегулярных команд в этих двух гарнизонах было выплачено: в Дербенте с 1725 по 1734 гг. – 27.581 руб. 14 коп., в крепости Святого Креста с 1727 по 1734 гг. – 58.307 руб. 29 коп..
По данным архивных документов в гарнизоне крепости Святого Креста с 1722 по 1735 гг. на покупку и пошив мундира прислали 39.688 руб. 71 коп., на изготовление амуниции – 51.617 руб..
На содержание гарнизонов Дербента и крепости Святого Креста (регулярные полки и казачьи части) израсходовано: муки 136795 четвертей 2 четверика 3 гарнца 2 кварты, круп 11314 четвертей 3 четверика 4 гарнцев 3 ½ кварты, сухарей 714 четвертей 2 четверика 5 гарнцев 1 кварта, соли 18838 пудов 3 фунтов 13 ½ золотников, овса – 25119 четвертей 7 четвериков 4 гарнцев 2 кварты, ячменя 6159 четвертей ½ четвериков 5 гарнцев, кроме того, на покупку провианта было выделено – 40.301 руб. 73 коп.; в эти гарнизоны вино ежегодно отпускалось из Астрахани по 6000 ведер.
На приобретение лошадей, выплату рационных денег за собственных лошадей офицерам на эти два гарнизона с 1722 по 1735 гг. по данным документов из госказны было направлено – 225.550 руб. 7 коп.
Потрачены большие суммы на строительство крепостей, на преклонение на свою сторону многих владетелей, на организацию различных экспедиций, посылок, посольств.
За верноподданническую службу шамхал и другие дагестанские владетели получали от русского двора денежное жалованье.
Среди архивных документов имеется так называемая «окладная книга», в которой зафиксированы выплаты по указам императорских генералов денежного жалованья из средств персидских доходов горским владетелям: так, кайтагскому уцмию и его сыну в качестве жалованья выплочено с 1727 по 1732 гг. – 13.620 руб., а его сестре, старшинам и прочим людям – 930 руб.; шамхальским детям – в 1730 г. 810 руб..
В 1732 г. генерал-лейтенант В. Я. Левашов установил жалованье младшему брату Хасбулата Тарковского – Салтагерей – беку с матерью из Бакинских доходов – 800 руб.
18 февраля 1735 г. ген. В. Я. Левашов выдал за сентябрьскую треть 1734 г. жалованье Буйнакскому владетелю Мегди-Беку и братьям его Сурхай-Шамхалу и Салтан-Мурату-Мегдию – 100 руб., а братьям по 25 руб. Сверх того, Мегдий, получил 50 рублей за рублей за 1734 год и 34 руб., т. е. всего 84 руб. Его братьям выплачено по 9 руб., а общая сумма – 102 руб. В 1735 г. на жалованье состояли следующие кумыкские владетели (они получали его еще с 1722 г. – Н.Ч.): аксайский владетель Али-Бек, сын Султан-Махмуда, который получал 250 руб. в год (затем жалование было урезано до 180 руб.); костековский владетель Алик Хамзин получал оклад 100 руб. (затем жалованье было срезано до 60 руб.).
Из средств Астраханской губернии выплачивали денежное жалованье дербентскому наибу – 1000 руб., Юс-башам и другим начальникам 1000 руб., из которых присланному Махамед-Юсуф-беку к 150 руб. прибавка 50 руб., рядовым 600 человекам по 5 руб., да хлеба из Астрахани на рядовых по 5 четвертей; ему же дали 100 руб. и находящими при нем по 15 руб. человеку. Всего содержание дербентской народной милиции обходилось казне в год 10600 руб.