Таким образом, мы видим, что наиболее яркой доминантой в отношении Якова и генри лежит стремление короля во что бы то ни стало держать под контролем своего наследника. Яков наибольшее внимание внимает образованию старшего сына, стремясь заложить необходимое ему мировоззрение и модель поведения, ярким примером чего является «Царский Дар». Это не исключает, как уже говорилось, искренней заботы Якова как отца о хорошем образовании для своего сына. Но в первую очередь Генри воспринимается им как наследник престола, и именно эта его функция несет для Якова наиболее глубокую эмоциональную нагрузку. На более близкие отношения с сыном король оказался не способен, для него дистанционная забота была максимально
По сравнению со своим младшим братом, Генри можно сказать виделся со своим родителями регулярно. Родившийся в 1600 году Карл, на родах которого король не присутствовал, был невероятно слабым по здоровью ребенком. Сразу же он был поручен заботам леди Маргарет Стюарт, Джейн Драммонд и Марион Хепбурн. Няни маленького принца получали щедрое обеспечение от Якова, но этим в этот период и ограничивалась его забота о втором сыне. Из-за слабого здоровья по началу никто не считал, что ребенок сможет выжить. Когда Яков отправился в 1603 в Англию, Карл остался в Шотландии, и было решено, что он последует за родителями, как только будет для этого достаточно силен. Перед отъездом его воспитателем был назначен Александр Сетон. Нельзя сказать, что родители забыли о своем младшем ребенке. Они постоянно интересовались его здоровьем. В 1604 в Шотландию Яков послал врача, который обследовал ребенка и разрешил его переезд в Англию. В этом же году Карл был доставлен в Англию, и забота о нем была поручена Роберту и Элизабет Кэрри. Из-за все еще слабого здоровья мальчика это считалось достаточно сомнительной честью, однако же Кэрри успешно справились со свей задачей. Как отмечает исследователь в биографии Карла, они дали Карлу, то чего мальчику так не хватало в этот период- семью. Действительно, как и в случае с Генри, отмечают гораздо более сильную привязанность Карла к своей воспитательнице, чем к матери.
Отношения с матерью складывались достаточно сложно. Анна действительно с трудом налаживала контакт со своими детьми: при полностью испорченных отношениях с Генри и Елизаветой ( в обоих случаях сыграла большую роль приверженность Анны к католицизму), Карл стал считаться ее любимчиком. Карлтон отмечает, что недостаток материнского внимания после сильно сказался на отношениях принца с женщинами[44]. Однако в письме, написанное Карлом во время болезни матери, он пишет, что это событие лишило его возможности видеться с ней и он хотел бы дать ей какой-нибудь рецепт, который помог бы ей излечиться или хотя бы ее насмешил[45]. В 1619 году, когда Анна была при смерти, именно Карл спал в соседней с ней комнате.
Карлтон приводит следующую концепцию, касающуюся двойственности отношений Карла и его отца[46]. Дело в том, что Карл застал Якова отнюдь не в самые блестящие годы последнего. В это период король, наконец – то получивший долгожданный английский престол, расслабился, считая свой долг выполненным, и наконец-то решил пожить в свое удовольствие, тем более, как он считал, английская казна это позволяет. Господство фаворитов, постоянные развлечения и роскошь двора создала у Карла впечатление о его отце как о слабом монархе, чей образ жизни был ему совсем не симпатичен. Такому отчуждению способствовало и поведения самого Якова, который, как уже говорилось выше, отнюдь не стремился к близкому общению со своими детьми. При всем этом Карлтон отмечает и обратную тенденцию в их отношениях - это стремление Карла завоевать симпатии отца, которого он, несмотря на презрение, испытываемое к его образу жизни, считал лучшим королем и отцом[47].
Мысль о том, что Карл испытывал неприязнь к стилю жизни своего отца поддерживает и Янг, указывая на то, что Карл старался вести в точности наоборот: если при Якове явно предпочитал фаворитов семье, то Карл стремился создать идеальный брак, если Яков был эмоционален и общителен, то Карл скрытен и молчалив[48].
В общем, в оценке детства и юности Карла преобладает представление о нем, как о несчастном ребенке, закрытым в тени собственного брата, обделенном родительским вниманием.
Карлтон считает, что в письмах Карла явно прослеживаются попытки «купить» родительское тепло и привязанность. Он неоднократно пишет отцу на латыни, стремясь продемонстрировать, какие усилия он прилагает к изучению столь любимого Яковом языка. Он постоянно уведомляет отца своих успехах в обучении, что тоже как говорилось уже выше очень ценилось монархом[49]. Однако, если сравнивать его поведение с поведением старшего сына короля, то нельзя сказать, что оно очень отличалось, и что в этом было что-то особенное. Яков требовал, чтобы его дети писали ему на латыни, чтобы контролировать процесс обучения: так Генри с 5 лет должен был писать ему обязательные письма[50]. Так что подобные письма-отчеты о процессе обучения нельзя считать в случае Карла, какой-то отличительной его особенностью, которая как-то выделяла его отношения с отцом. Стремление получить родительское одобрение естественно, и Яков, как уже упоминалось, в своем трактате, считал, что необходимость заслужить внимание отца должна стать одним из дополнительных мотивов для стремления его сына к обучению. Это утверждение, разумеется, относилось не только к Генри. Поэтому полностью согласиться с автором о обделенности Карла вниманием отца нельзя. Это была уже описанная позиция короля в отношении воспитания своих детей: повышенное внимание к образованию, и старательное избегание более тесных личных контактов.
Отдельный этап отношений Карла с Якова это время после восхождения Бэкингема. Смерть принца Генри не много изменила в взаимоотношениях отца и сына - они остались отдаленными. Общая нелюдимость Карла и его холодное отношение к двору отца, и господство фаворитов в жизни его отца не способствовали каким-либо улучшениям. При Сомерсете, Карл был практически полностью исключен из ближайшего круга короля. Изменения произошли только при Бэкингеме и были связаны с рядом причин, касающихся не столько самого Карла и Якова, сколько планов фаворита. Первое время он также не стремился привлекать в молодого наследника, однако Яков старел, и в планы Бэкингема отнюдь не входило потерять влияние при следующем короле. Он постепенно начинает втягивать в Яковом взаимоотношения Карла. Тот достаточно прохладно относился к явно романтическим отношениям его отца с Бэкингемом, но как считает Янг, в период когда Карл начал втягиваться в этот круг, подобные отношения между Яковом и Бэкингемом постепенно сошли на нет в силу старости короля и женитьбы фаворита[51]. Это, по его мнению, помогло Карлу психологически принять эту ситуацию. Карлтон считает, что Карл вполне сознательно принял роль второй скрипки в этом трио, понимая, что не может потягаться с фаворитом за отцовское внимание, и скоро прочно занял такую позицию в их отношениях, какую можно охарактеризовать обращением к нему, которое постоянно использовал по отношению к нему Яков в своей переписке с ним и Бэкингемом- «Baby Charles»[52]. Эта мысль находит свое подтверждение в испанской переписке Якова с Карлом и Бэкингемом. Карл, даже когда письма вроде бы обращены к наследнику, он явно остается где-то на заднем плане. Все эмоции Якова приходятся на долю Бэкинегма, Карл же получает в основном наставления по поведению (что опять же наводит на параллели с Генри)[53]. Нельзя сказать, что Яков не испытывает никаких особых чувств к сыну, находящемуся в довольно опасной по тому времени ситуации, нет он переживал за Карл, но его волнение, как и в отношении Генри, больше касается страха потерять наследника, а не близкого человека.
Отношения Карла собственно с Бэкинегемом обычно оцениваются как братские. Многих удивляет как он, так неприязненно относящийся к образу жизни отца, смог оставить при себе всевластного фаворита. Здесь сильно повлияло то, что Бэкингем в принципе одним из первых проявил в нем заинтересованность. Сильно сказались и неудавшиеся попытки Карла сблизиться с Генри. Надо сказать, что не только отношения самого Якова и его домочадцами, но и между ними самими были достаточно сложными. Многими отмечается неприязнь Генри к Карлу, которого он постоянно дразнил. Так Карлтон считает, что Яков использовал младшего сына, чтобы приструнить старшего, указывая на усердность Карла, и однажды даже пообещав оставить корону последнему[54]. Какой бы нереальной ни была эта угроза. Это вряд ли способствовало улучшению отношений между братьями. Известный анекдот, когда в ожидании короля Генри совал головной убор с архиепископа Эббота, надел его на девятилетнего Карла и сказал, что когда он станет королем, то сделает его архиепископом Кентерберийским, так как он достаточно много учит для этого, к тому же длинные одежды скроют его кривые болезненный ноги. Карл был так расстроен, что скинув убор, затопал ногами и убежал в слезах. Карл неоднократно пытался наладить контакт с братом. Карлтон пишет, что он и здесь пытался некоторым образом купить его внимание.[55] Причем в своих попытках неопытный Карл нередко перегибал палку – так когда Генри и его окружение отказались сменить французскую моду на итальянскую, Карл поступил также. Но несмотря на все его попытки, Генри не хватало терпения на общение с младшим братом, он явно предпочитал компанию своей сестры Елизаветы. Однако Карлтон, несмотря на столь явно натянутые отношения, указывает на то, что смерть Генри Карл переживал очень тяжело.