Фруассар перечисляет имена наиболее знатных рыцарей прибывших с графом Эно и находящихся на его содержании, а также много многих известных сеньоров, таких как герцог Юлихский, которые пожелали «составить компанию благородному рыцарю» (Froissart, Am., 23). Однако отношения между рыцарской ратью и принимающей стороной сразу не заладились. Из – за игры в кости между оруженосцами из войска Эно и английскими лучниками произошла серьезная ссора, переросшая во взаимные упреки и оскорбления (Froissart, Am., 23). Как следствие, началась большая драка, в ходе которой лучники применили свое оружие. Осыпая слуг стрелами они многих убили. Когда рыцари, пировавшие в это время на пиру, узнали о случившемся, решили спешно вооружаться для отпора. Но оружие находилось в домах, снятых у местных жителей. И добраться до них можно было лишь под градом английских стрел. К тому же многие из жителей, захлопывали двери перед своими постояльцами. Однако кое–как удалось собрать отряд из 200 воинов в полном вооружении и дать отпор. Результатом бойни стало несколько сот убитых и возникшая между английскими лучниками и рыцарями Эно ненависть, приведшая к тому, что на протяжении всего похода иноземцам приходилось оборонятся и от нападок своих же союзников, а не врагов – шотландцев (LeBel, 36). Сам же поход был крайне неудачен. Из–за раскисших дорог и разлившихся рек армия не сумела предпринять сколь либо эффективных действий, в то время как Шотландии разорили множество деревень в северной Англии. Эннюэрцы не желали более участвовать в этом походе и отправились домой. В последствии при новых конфликтах Эно будучи верным своему рыцарскому долгу вновь предлагал свои услуги Эдуарду. Однако тот, помня неудачу первого похода, предпочитал отказываться.
Визиты Эно ко двору английского короля были достаточно частыми. Они пышно обставлялись и сопровождались многочисленными пиршествами, турнирами и прочими развлечениями. Самым пышным был, визит связанный со свадьбой Эдуарда III на племяннице графа – Филиппе. Фруассар сообщает: «тогда состоялось в Лондоне великое празднество, на котором присутствовали сеньоры, графи, бароны, рыцари, высокородные дамы…все они красовались в богатых нарядах и роскошных украшениях….и каждый день из любви к дамам устраивались джостры и бегуры, превосходные балы и большие пиры» (Froissart, Am., 38). Торжества длились в течение трех недель и очевидно стоили немалых расходов.
Авторитет графа Эно, его безупречная репутация превратили его в достаточно крупного политического деятеля. В произведениях Ле-Беля и Фруассара этот человек представляется одной из центральных фигур европейской истории, настоящим рыцарем «без страха и упрека», к которому за советом обращались многие известные сеньоры и даже коронованные особы. Таким образом, историки (в большей степени Фруассар, в меньшей Ла-Бель) рисуют нам интересные образы людей, повлиявших на историю Европы. В них находят отражение те идеи и представления авторов о справедливости, мужестве, бесстрашии и других аспектах рыцарского поведения, сложившихся к XIV веку. Создав своеобразную галерею героев и антигероев, историки с большим мастерством демонстрирую многообразие форм развития человеческой личности в современных им условиях. Читая эти описания, анализируя поведение людей мы можем больше проникнуться духом эпохи, более детально представить период накануне Столетней войны.
III. Трансформация военного искусства в англо–шотландских войнах
Шотландские походы Эдуарда III, хронологически предшествовавшие Столетней войне, представляются достаточно интересным событием, требующим пристального изучения. Фруассар и Ле–Бель – описали обе шотландских войны достаточно подробно. Здесь в тяжелых природно – климатических условиях оттачивались навыки английских подразделений, впоследствии принявших самое непосредственное участие в Столетней войне. Рассмотрение шотландских походов именно под таким углом зрения может быть интересным объектом для специального исторического исследования. Однако это не является задачей данной работы. Поэтому мы лишь кратко коснемся этой проблемы. Хронологически Столетней войне предшествовали две шотландских войны, о чем и пойдет речь ниже.
Скажем несколько слов об истории англо – шотландского конфликта, который своими корнями уходит в самую древность. Еще со времен англосаксонских королей наметились основные направления будущих противоречий в отношениях между странами: династические противоречия и борьба за Нортумберленд.[58] Однако стороны долгое время воздерживались от открытых попыток полного подчинения противника. Лишь со второй половины 13 века, с приходом к власти в Англии Эдуарда I начались попытки планомерного подчинения горцев. Английский король не преминул воспользоваться междоусобицей, возникшей после пресечения основной династической линии шотландских королей, и поставил на престол своего ставленника - Иоанна Баллиоля, заставив признать себя сюзереном шотландского короля. Здесь начинается невероятный национальный подъем шотландцев, возглавляемых Робертом Брюсом и Уильямом Уоллесом. В битве на Стерлингском мосту англичане терпят поражение, начинается вытеснение англичан из Шотландии. А в 1314 году англичане терпят страшное поражение в битве при Бэннокберне, когда английский король Эдуард II бежал, не слезая с лошади до самой англо – шотландской границы.[59] Таким образом, на момент прихода к власти Эдуарда III (1327 год) в конфликте наметилось некое равновесие сил.
Первый год правления Эдуарда III оказался мирным для Англии. Заключив невыгодный договор с Францией (крупные репарации, вывод войск из Гиени) в 1327 году, молодой монарх на время обезопасил свою страну от посягательств с континента. В то же время вопрос англо-шотландских отношений оставался по-прежнему не решенным. Дело в том, что тридцатилетнее перемирие, заключенное еще в 1323 году требовало подтверждения со стороны нового короля, и именно здесь и возникла проблема. Причиной обострения отношений стали посольские грамоты «Роберту Брюсу и его сторонникам», которые адресовались шотландскому королю без указания каких-либо титулов. Оскорбившись подобным отношением, шотландцы устроили набег на приграничный замок Норхем, причем приурочили они это ко дню коронации Эдуарда III- 1 февраля 1327 года. Набег оказался неудачным, однако как следствие английский король практически сразу издал предписание своим наместникам в приграничных областях неукоснительно соблюдать перемирие. Шотландцы, оказывается, не хотели останавливаться. Их замысел состоял в том, что Англия, ослабленная междоусобицами, не сможет оказать достойного сопротивления и будет легким противником. Поэтому к Пасхе престарелый король Шотландии Роберт Брюс прислал вызов Эдуарду III (LeBel, 7). А 5 апреля 1327 года уже сам Эдуард обратился с военным воззванием к знати страны, назначив общий сбор на Вознесенье, то есть 18 мая 1328 года (Froissart, Am., 23). Вся же армия, включающая ополчение Лондона и других 42 городов, должна была явиться в Йорк к 25 мая. Понимая, что этих сил не хватит, Эдуард обратился за помощью к своим европейским друзьям и в первую очередь к ближайшему родственнику-монсеньору д’Эно. Последний сумел собрать большое число рыцарей, причем большое число приехало без приглашения (всего около 500 латников) (LeBel, 7).
С самого начала похода начались неудачи. Еще в Йорке, во время праздника, устроенного в честь дня Св. Троицы, произошел крупный конфликт между участниками похода. Главными его участниками стали английские лучники и «гости» из Эно. Сложно говорить о причинах трагедии. Фруассар упоминает о желании лучников «убить, а затем ограбить» всех иноземных рыцарей, поводом называет игру в кости (Froissart, Am., 24). Так или иначе, но пока руководители похода пировали, разгорелась крупная стычка, результатом которой стало большое число убитых и полный разлад в войске. Враждебность между лучниками и эннюерцами сохранялась на протяжении всего похода. Ле – Бель с сожалением отмечал: «…не смея удалиться от короля и знатных баронов, мы при этом чувствовали, что они нам не помощники, и в случае беды на их поддержку можно не рассчитывать» (LeBel, 8). По сути дела рыцари должны были обороняться теперь не от шотландцев, а от английских лучников.
Еще в течение 4 недель основные силы потратили на снаряжение и подготовку к походу. Шотландцы же не ждали и сами вторглись в пределы английского королевства. Их войско было мобильным и состояло из 3 тысяч именитых воинов «с гербами» и 10 тысяч обычных ратников, ехавших на лошадях и «маленьких иноходцах» (Froissart, Am., 25). Во главе стояли наиболее храбрые и испытанные предводители: граф Морэйский и Вильям Дуглас. В короткое время шотландцы опустошили и выжгли северные районы Нортумберленда.[60] Однако вскоре сюда явились англичане. Как только английское войско миновало город Дарем и увидело «многочисленные дымы от пожаров», было сразу же решено построиться в три рати и двинуться на встречу врагу. Однако этот враг упорно не желал появляться и оставался невидимым, выжигая при этом селения, находившиеся совсем рядом. Тогда было принято решение перекрыть отступление шотландцам домой. Для этого был совершен марш-бросок по непроходимым дебрям, болотам и горам, с целью занять единственную переправу через реку Тайн. Этот бросок стоил огромных жертв: многие люди и огромное количество лошадей погибли в торфяниках и вязких трясинах (Froissart, Am., 26).