В результате пополнений и перегруппировки сил в середине октября 1919 г. численность красных войск на Юге увеличилась до 187 тыс., что в 1,7 раза превышало деникинские войска. В середине октября Красная Армия нанесла поражение деникинцам под Орлом и Воронежем, а затем начала общее наступление. В марте 1920 г. войска Деникина были окончательно разгромлены, а остатки армии в страшной неразберихе и панике эвакуировались из Новороссийска. Часть их оказалась в Крыму, который удержал от красных немногочисленный корпус генерала А.Я. Слащева.
22 марта 1920 г. главнокомандующим Вооруженными силами Юга России стал генерал Врангель. На тесном крымском пятачке, в условиях острого дефицита ресурсов он не сумел из осколков различных частей, выздоравливавших раненых, тыловых учреждений сформировать боеспособную Русскую армию и, воспользовавшись начавшейся советско-польской войной, вырваться из Крыма и занять некоторые районы на юге Украины.
Начавшие наступление 25 апреля польские войска быстро продвигались вперед и 6 мая заняли Киев. Однако в результате контрнаступления они были отброшены, а в июле Красная Армия вышла к границам Польши. 12 июля 1920 г. министр иностранных дел Великобритании Дж. Керзон потребовал остановить войска возле этнической границы Польши. Перед руководством большевиков, как отмечал Ленин, стал вопрос: "… принять ли это предложение, которое давало нам выгодные границы… или же использовать тот подъем в нашей армии и перевес… чтобы помочь советизации Польши?" Опьяненные идеей мировой революции, большевики решили наступать. В результате военно-стратегических и политических просчетов их войска были разбиты. В октябре 1920 г. военные действия были прекращены. Начались мирные переговоры.
Окончание советско-польской войны предопределило печальную участь Врангеля. Сосредоточив на Южном фронте более 133 тыс. человек против 35 тыс. Русской армии, красные в конце 1920 г. перешли в наступление и, невзирая на тяжелые потери, прорвали укрепление на Перекопе и Чонгаре, а в середине ноября 1920 г. полностью заняли Крым. Массовые расстрелы белых офицеров, а также "социально чуждых" элементов и даже рабочих, помогавших эвакуации Врангеля, унесли, по оценкам, от 12 до 50 тыс. человеческих жизней. Таков был финал открытой Гражданской войны в Европейской России.
Наступление красных продолжалось в других регионах. В Закавказье 11- я армия, используя как предлог спровоцированные большевиками восстания против социалистических правительств Азербайджана, Армении и Грузии, уде в апреле 1920 г. вступила в Баку, в декабре – в Эривань, а в феврале 1921 г. – в Тифлис. Осенью 1920 г. Красная Армия заняла Среднюю Азию, а осенью 1922 г. – Дальний Восток. В 1922 г. стала затихать и "внутренняя" гражданская война в Советской России, проходившая в виде многочисленных крестьянских и казачьих восстаний, массового бандитизма. О масштабах этой скрытой, но ожесточенной гражданской войны говорит цифра потерь Красной Армии в ходе подавления "мятежников" – более 58 тыс. убитыми.
3. Причины, основные этапы, политика "военного коммунизма"
революция гражданский война большевик советский
Гражданская война, развязанная большевиками, поставила их режим на волосок от гибели. Она потребовала создания огромной армии, максимальной мобилизации всех ресурсов, а отсюда ещё большей централизации власти и подчинения ее контролю всех сфер жизнедеятельности общества.
Частичное совпадение задач, диктовавшихся чрезвычайной обстановкой, с представлениями большевиков о социализме как бестоварном, централизованном обществе, "единой фабрике", а также европейские революции 1918 – 1919 г.г., принятые ими за начало долгожданной мировой революции, - все это с небывалой силой возродило у большевиков психологию революционного штурма и привело к формированию феномена "военного коммунизма".
За три с половиной года войны и восемь месяцев революции экономика страны была разрушена. Из-под контроля большевиков отошли наиболее богатые районы: Украина, Прибалтика, Поволжье, Западная Сибирь. Экономические связи между городом и деревней уже давно были прерваны. Забастовки и локауты предпринимателей довершили разложение экономики. Окончательно отказавшись от опыта рабочего самоуправления, обреченного на провал в условиях экономической катастрофы, большевики предприняли ряд чрезвычайных мер. Они продемонстрировали авторитарный, централистский государственный подход к экономике. В октябре 1921 года Ленин писал: “В начале 1918 года... мы сделали ту ошибку, что решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению”. Тот “коммунизм” , который, по Марксу, должен был быстро привести к исчезновению государства, наоборот, удивительным образом гипертрофировал государственный контроль над всеми сферами экономики.
После национализации торгового флота (23 января) и внешней торговли (22 апреля) правительство 22 июня 1918 года приступило к общей национализации всех предприятий с капиталом свыше 500000 рублей. В ноябре 1920 года вышел декрет, распространивший национализацию на все “предприятия с числом рабочих более десяти или более пяти, но использующих механический двигатель”. Декретом от 21 ноября 1918 года устанавливалась монополия государства на внутреннюю торговлю.
Постановление от 13 мая 1918 года дало широкие полномочия Народному комиссариату по продовольствию. В нем государство провозгласило себя главным распределителем. В экономике, где распределительные связи были подорваны, жизненно важной проблемой стало обеспечение поставок и распределение продуктов, прежде всего зерна. Большевики из двух вариантов восстановления некого подобия рынка или принудительные меры - выбрали второй, так как предполагали, что усиление классовой борьбы в деревне решит проблему снабжения продовольствием городов и армии. 11 июня 1918 года были созданы комитеты бедноты, которые в период разрыва между большевиками и левыми эсерами (еще контролировавшими значительное число сельских Советов) должны стать “второй властью” и изъять излишки продукции у зажиточных крестьян. В целях “стимулирования” бедных крестьян предполагалось, что часть изымаемых продуктов будет поступать членам этих комитетов. Их действия должны поддерживаться частями “продовольственной армии”. Численность продармии увеличилась с 12 тысяч в 1918 году до 80 тысяч человек. Из них добрую половину составляли рабочие стоявших петроградских заводов, которых “заманили” оплатой натурой пропорционально количеству конфискованных продуктов.
Создание комбедов свидетельствовало о полном незнании большевиками крестьянской психологии, в которой главную роль играл общинный и уравнительный принцип. Компания по продразверстке летом 1918 года закончилась неудачей. Тем не менее, политика продразверстки продолжалась до весны 1921 года. С 1 января 1919 года беспорядочные поиски излишков были заменены централизованной и плановой системой продразверстки. Каждая крестьянская община отвечала за свои поставки зерна, картофеля, меда, яиц, масла, масличных культур, мяса, сметаны, молока. И только после выполнения поставок власти выдавали квитанции, дающие право на приобретение промышленных товаров, причем в ограниченном количестве и ассортименте, главным образом, товаров первой необходимости. Особенно ощущался недостаток сельскохозяйственного инвентаря. В результате крестьяне сократили посевные площади и вернулись к натуральному хозяйству.
Огромная инфляция и курс на ликвидацию товарно-денежных отношений привели к господству уравнительного государственного распределения и натурализации заработной платы. К числу других социальных новаций "военного коммунизма" относятся принудительная кооперация населения, отмена платы за коммунальные и другие услуги, милитаризация труда рабочих и создание трудовых армий.
Государство поощряло создание бедняками коллективных хозяйств с помощью правительственного фонда, однако, из-за малого количества земли и отсутствия техники эффективность коллективных хозяйств бала мала.
Из-за недостатка продовольствия карточная система распределения продовольствия не удовлетворяла горожан. Даже самые обеспеченные получали лишь четверть необходимого рациона. Помимо несправедливости, система распределения была еще и запутанной. В таких условиях процветал “черный рынок”. Правительство тщетно пыталось законодательно бороться с мешочниками. Упала производственная дисциплина: рабочие по мере возможностей возвращались в деревню. Правительство ввело знаменитые субботники, трудовые книжки, всеобщую трудовую обязанность, в районах военных действий создавались трудовые армии.
Годы “военного коммунизма” стали периодом установления политической диктатуры, завершившей двуединый процесс, растянувшийся на многие годы: уничтожение или подчинение большевикам независимых институтов, созданных в течение 1917 года (Советы, заводские комитеты, профсоюзы) , и уничтожение небольшевистских партий.
Сворачивалась издательская деятельность, запрещались небольшевистские газеты, происходили аресты руководителей оппозиционных партий, которые затем объявлялись вне закона, постоянно контролировались и постепенно уничтожались независимые институты, усиливался террор ВЧК, насильно были распущены “непокорные” Советы (в Луге и Кронштадте). “Власть снизу” , то есть “власть Советов, набиравшая силу с февраля по октябрь 1917 года, через различные децентрализованные институты, созданные как потенциальное “противостояние власти”, стала превращаться во “власть сверху”, присвоив себе все возможные полномочия, используя бюрократические меры и прибегая к насилию. (Тем самым власть переходила от общества к государству, а в государстве к партии большевиков, монополизировавших исполнительную и законодательную власть.) Автономия и полномочия заводских комитетов попали под опеку профсоюзов. Профсоюзы, в свою очередь, значительная часть которых не подчинились большевикам, были либо распущены по обвинению в “контрреволюции”, либо приручены, чтобы исполнять роль “приводного ремня”. На первом съезде профсоюзов в январе 1918 года произошла потеря независимости заводских комитетов. Поскольку новый режим “выражал интересы рабочего класса”, то профсоюзы должны стать составной частью государственной власти, подчиняясь Советам. Тот же съезд отверг предложение меньшевиков, настаивающих на праве забастовки. Чуть позже, чтобы усилить зависимость профсоюзов, большевики поставили их под прямой контроль: внутри профсоюзов коммунисты должны были объединиться в ячейки, подчиняющиеся непосредственно партии.