Далее Г.С.Васецкий говорит, что М.В.Ломоносов, как сын своего века, использовал в своих теоретических построениях вещественных тел и атомов, из которых состоят данные вещества, только механическую форму движения. Но это ведь естественно, г-н Васецкий, поскольку тогда ученые еще не знали иных моделей форм движения материи и отсюда иных моделей форм материи. Добавлю, что впервые более или менее ясное понимание механического "движения как способа существования материи" формулируется ирландцем Дж.Толандом (1670-1722) и затем доведено до положения теории славяноруссом М.В.Ломоносовым (1711-1765). Но само учение о формах движения материи и на этой основе учение о различных формах материи получило свое настоящее развитие в конце XIX – начале XX века. Так что обвинять Ломоносова в том, что в объяснении выше означенного он был механицистом, в высшей степени неразумно. Ломоносов стоял на том теоретическом фундаменте – атомизме, который предоставил ему его век. Но поскольку он был творческим атомологом, то естественно, на базе старой модели, он разработал новую модель атомизма (атомологии) и далее на ее основе уже решил весьма значительное количество задач науки и философии, настоятельно требовавших своего осуществления. Именно поэтому после Ломоносова оставались Откровения и Открытия, которые некоторые интеллектуалы, ну, не хотят почему-то воспринимать за Открытия. И потому я категорически несогласен с утверждением Г.С.Васецкого о том, что в области "теоретической механики Ломоносов не совершил таких открытий, научных обобщений, которые поднимали бы эту область знаний на новую, более высокую ступень" (Васецкий Г.С. М.В.Ломоносов, М., 1961, с. 91). Еще как поднимали! Не из этого ли понимания идей М.В.Ломоносова в 1749 году француз Д.Дидро разработает методологию (в рамках все той же атомной модели М.В.Ломоносова), которая получит название "трансформизм", но о котором "Философский энциклопедический словарь" 1990 года не найдет в себе мужества (а может быть…?) поместить статью. Зато диалектике и диалектическому материализму и диалектическому идеализму, то есть совершенно неведомо чему, будут отведены десятки, более того сотни страниц.
М.В. Ломоносов делает для себя вывод, что для уяснения дела о сути окружающего мира, он, прежде всего, должен выделить отрасли интеллектуальной деятельности – "здоровую философию", химию и физическую химию. У каждой отрасли должен быть свой особый предмет (или объект) изучения. Философия должна, по его мнению, открывать и исследовать наиболее общие законы естественной модели мира, наиболее приближенной к естественной природе, и выводить отсюда закономерности всего объема принадлежащего совокупной химии и отдельно физической химии. "Правда, были и в этом столетии, - пишет М.В.Ломоносов, – ученые, приступившие к этому тяжелому делу и производившие похвальную попытку продолжить дорогу во внутренние тайники тела и зажечь свет среди этой темной ночи; но обманутые в своих ожиданиях, они и у других, казалось, отняли почти всякую надежду на успех. И я не осмелился бы приступить к этому (проложить дорогу во внутренние тайники тел и зажечь свет среди этой темной ночи), если бы сначала не считал возможным, размышлением преодолев все огромные препятствия, руководствуясь строгим геометрическим методом и пользуясь указаниями бесчисленных явлений, миновать, наконец, все изгибы и проложить тропу к великому свету новой здравой философии. Физическая химия есть наука, дающая объяснение на основании физических начал и опытов тому, что происходит при смешении тел вследствие химических операций. Она может быть названа также химической философией, но в совершенно другом смысле, чем та философия, где не только объяснения, но даже самые операции обычно производятся тайным образом" (Ломоносов М.В. ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с.461).
В своей другой работе "Введение в истинную физическую химию" М.В.Ломоносов продолжает: "Физическая химия есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях. Она может быть названа также химической философией, но в совершенно другом смысле, чем та мистическая философия, где не только скрыты объяснения, но и самые операции производятся тайным образом. Я называю химию наукою в подражание писателям натуральной философии, которые хотя дают объяснение лишь важнейшим явлениям природы, так что очень много сомнительного и еще больше неизвестного, там не менее по праву украшают физику наименованием науки, имея основание для этого не в своих познаниях, но в задачах физики. Итак, никто не будет отрицать, что как бы мы мало ни преуспели в объяснении химических явлений физическим путем, мы можем в настоящем опыте пользоваться равными правами с физиками" (Ломоносов М.В. ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с. 483, 485). Объект химии как натуральной философии и науки, – пишет далее М.В.Ломоносов, - "исследовать как состав доступных чувствам тел, так и то, из чего впервые образуются составные тела, – именно начала" и отсюда состав доступных чувствам тел из наблюденных различных качеств и тел и их изменений (Ломоносов М.В. ПСС, т.2, М.-Л., 1951, с. 489).
В 1961 году президент Академии наук СССР (с 1945 г.), академик (с 1932 г) С.И.Вавилов также как и П.Л.Капица, вероятно, по незнанию говорил о том, что "результаты научной деятельности М.В. Ломоносова остались почти неизвестными на Западе, а на родине в свое время он (Ломоносов – В.С.), к сожалению, был еще почти одиноким, не было конгениальных учеников и преемников" (Вавилов С.И. Михаил Васильевич Ломоносов, М., 1961, с. 30). Это мнение С.И.Вавилова совершенно неверно. Как же это так получается, что первый философ и ученый планеты того времени М.В.Ломоносов, которого уже в этом качестве отметил его учитель немец Х. Вольф – сам личность весьма незаурядная и гениальный Леонард Эйлер – не был известен ни на Западе, ни в России? Господь с вами, Сергей Иванович! И это все вот в таком искаженном свете преподносят нам выдающиеся ученые России. Славянороссы сами добровольно принижают значение величайшего своего собрата, суперинтеллектуала планеты эпохи XVIII столетия?! Впрочем это и не мудрено. Уж очень мы любим быть на вторых ролях, более того быть не замеченными, не отмеченными. А верно ли это? Правильно ли?!
Обращу в связи с этим внимание на рассуждения отечественного исследователя Я.Г. Дорфмана (1898-1974). В своей статье "Физические воззрения Леонарда Эйлера" в 1958 году он писал: "В 1746 году (Эйлер – В.С.) высказался весьма одобрительно о кинетических работах Ломоносова, в частности о его "Размышлении о причине теплоты и холода". В этом отзыве Эйлер действительно, после многочисленных похвальных эпитетов, написал о теории Ломоносова следующую фразу: "Я совершенно уверен в справедливости его изъяснений". Однако после приведенных выше цитат, мы считаем, что этот торжественный отзыв, как и все ему подобные другие отзывы Эйлера не следует понимать чересчур буквально. Эйлер относился благожелательно к Ломоносову и, хорошо зная тогдашние порядки в Петербургской академии, в ответ на назойливые, диктуемые интригами запросы управляющего Академией Шумахера писал такие отзывы, которые должны были гарантировать Ломоносова от неприятных случайностей" (Дорфман Я.Г. Физические воззрения Леонарда Эйлера; //Леонард Эйлер, Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, представленных Академии наук СССР, М., 1958, с.382-383). Вот в чем оказывается причина столь благосклонного отношения со стороны Л.Эйлера, по мнению "советского" ученого Я.Г. Дорфмана к русскому исследователю М.В.Ломоносову! Пожалел, видите ли, великий русский швейцарец, живший тогда в Германии, нашего ученого, защитил его от немца Шумахера, исполнявшего должность библиотекаря в СПБ-Академии наук и по совместительству - должность ее "президента". Ну, спасибо вам, Яков Григорьевич, за столь проницательный ответ об интеллектуальности славяноросса Михаила Васильевича Ломоносова. Впрочем, мы еще встретимся с вами на страницах, правда, другой статьи, чтобы более подробно поговорить о сути настоящего дела.
Кстати сказать, Э.Винтер и А.П.Юшкевич более серьезно и оттого намного вернее подошли к оценке воззрений М.В.Ломоносова со стороны Л.Эйлера. В своей статье "О переписке Эйлера и Миллера" они пишут: "Отметим, между прочим, близость взглядов Эйлера ко взглядам Ломоносова" (Винтер Э., Юшкевич А.П. О переписке Эйлера и Миллера; //Леонард Эйлер. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, М., 1958, с.472).. С этим мнением вышеупомянутых исследователей я значительной степени согласен, несмотря на вот такие слова Л.Эйлера в его письме Миллеру от 5.07.1755 г. о работе М.В.Ломоносова "Размышления о причине теплоты и холода": "Все, что об этом говорится другими, нелепо или неосновательно, поэтому гипотеза (М.В.Ломоносова – В.С.), хотя бы еще далекая от того, чтобы быть достоверным объяснением, заслуживает всяческого внимания: возражения же его противников показывают частью, что они не поняли его мнения, частью же их грубое невежество, поскольку они хотят уверить читателей, будто этот вопрос уже трактуется в другом месте лучше и весьма основательно" (Винтер Э., Юшкевич А.П. О переписке Эйлера и Миллера: // Леонард Эйлер. Сборник статей в честь 250-летия со дня рождения, М., 1958, с.482). Замечу, что Л.Эйлер никогда не был сторонником атомной теории Демокрита, Гассенди и, естественно, М.В.Ломоносова.
В 1986 году страна отмечала 275-летие со дня рождения М.В.Ломоносова. Журнал Академии наук СССР "Природа" почти весь 9-ый номер того года посвятил М.В.Ломоносову. Наиболее "интересными" статьями из номера, с моей точки зрения, оказались статья химика-органика и философа, председателя Совета Северо-Кавказского научного центра высшей школы, член-корр. АН СССР Ю.А.Жданова (род.1919, Ростов н/Д; Волков В.А., Вонский Е.В., Кузнецова Г.И. Выдающиеся химики мира, М.,1991, с.165), кандидата философских наук Н.К.Гаврюшина (Москва) "Храм наук" и "Книга природы" и особенно полезной статья доктора философских наук Н.Ф. Овчинникова" (Москва) "Истоки и судьба "закона" Ломоносова". Я напоминаю – 1986 год! Ю.А.Жданов "ничтоже сумняшеся" пишет: "Ломоносов страстно любил науку, был ее великим деятелем…Его гениальные дарования (тем не менее – В.С.), способности и научные идеи не могли непосредственно взойти на русской почве, поэтому его работы не оказали существенного влияния на европейскую и русскую науку его эпохи" (? – В. С.). Далее, он как бы осекаясь, заявляет: "Правда, этот вывод не может быть принят с полной категоричностью. Итальянец А.Вольта прямо ссылался на Ломоносова как автора кинетической теории тепла и критика учения о теплороде. Англичанин Х.Дэви повторил почти дословно идею Ломоносова в "Элементах химической науки" без ссылки на Ломоносова. С тех пор исследователи ссылались обычно на Дэви как на основателя молекулярно-кинетических представлений, упуская вклад русского ученого" (Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове; // Природа, №9, М., 1986, с. 7). И так, до бесконечности. Но, с другой стороны, тот же ученый-химик Ю.А.Жданов верно заметил, то чего не хотят замечать другие ученые: "Универсальность Ломоносова действительна уникальна. Фактически она родственна духу Возрождения и в первую очередь вызывает по ассоциации образ Леонардо да Винчи. Как и у великого флорентинца, картину мира (ну, почему картину мира, а не модель мира? – ведь разговор-то идет о модели мира того и другого? – В.С.), которую рисовало воображение Ломоносова, можно в целом назвать механической…Ломоносов опирался на весь опыт механического естествознания и предпринял попытку распространить его представления на химические явления: "если кто хочет глубже постигнуть химические истины, то ему необходимо изучать механику". Следующая логическая ступень в рассуждениях Ломоносова такова: знание механики невозможно без овладения чистой математикой. Отсюда требование к химику – основательно изучать и знать математику". Ломоносов, учитывая небольшой для своего времени объем применения математики в естественных науках (гидравлике, оптике, аэрометрии, астрономии), удивительно глубоко оценил роль математических методов для успешного решения химических задач…Это в первую очередь относится к пониманию строения атома (атомов химических элементов – principiorumchimikorum М.В.Ломоносова – В.С.), природы химической связи, межмолекулярных взаимодействий…Нельзя не поражаться, - умиляется Ю.А.Жданов, - глубине прозрения Ломоносова, который писал: "Все, что есть в природе, математически и точно определенно; хотя мы иногда сомневаемся в этой точности, но наше незнание нисколько не умаляет ее" (Ломоносов М.В. ПСС, т.1, М.-Л., 1950, с.75, 149; Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове // Природа, М., 1986, с.10, 11). Далее Ю.А.Жданов повторяет все то, что было в общем-то уже выше изложено другими. Кроме, как мне кажется, вот этого: "Ломоносову, а не кому другому, принадлежит идея химического индивидуума (то есть атомов химических элементов – В.С.). Эта идея, - пишет он, - лежит в основе понимания более сложных систем; растворов, сплавов, а также агрегатных состояний веществ" (Жданов Ю.А. Слово о Ломоносове; // Природа, М., 1986, с. 14). Что верно, то верно. Но здесь нужны доказательства. Их у Ю.А.Жданова (во всяком случае) в этой статье нет. Жаль!