Белорусские рекруты составляли в армии довольно значительный контингент. Одних только рекрутов набора 1811 года (по 4 человека от 500 душ крестьян) поступило в вышеназванные дивизии из Витебской губернии 2 809 человек, из Виленской — 3 964 человека, из Гродненской — 2 521, из Минской — 3 056 и из Могилевской — 2 400 человек, а всего по пяти губерниям — 14 750 человек [14, с.368]. Если же к этому количеству прибавить еще рекрутов 1808, 1809 и 1810 гг., то общее количество рекрутов из Белоруссии в русской армии составит несколько десятков тысяч.
В числе мероприятий оборонного порядка, проводимых правительством России, было укрепление на территории Литвы и Белоруссии важнейших в военном, отношении пунктов. В августе 1810 года правительство решило «в самом скорейшем времени» построить военные крепости в Бобруйске и Динабурге. Однако к началу войны строительство их не было закончено [18, с.17].
Царь Александр I придавал важное значение сооружению на левом берегу Западной Двины, в излучине реки у города Дриссы, знаменитого Дрисского лагеря с целой системой искусственных земляных сооружений (редутов) и заграждений. Местные власти приводили в исправность дороги, на местах речных переправ сооружали мосты, создавали на трактах почтовые станции. Для обеспечения переправы войск через Березину вслед за постройкой моста у города Борисова на правом берегу реки были возведены предмостные укрепления — земляные валы, впоследствии прозванные «батареями Чичагова» [28, с.122].
Население Белоруссии принимало массовое участие в строительстве оборонительных сооружений. Большое количество населения Дисненского и Дриссенского уездов было привлечено на строительство Дрисского лагеря. Крестьяне рубили лес и стволы деревьев с сучьями стаскивали к местам заграждений, копали рвы, сооружали насыпи. На работы к лагерю наряжалось ежедневно до 2 500 человек. Тысячи людей были заняты на строительстве Бобруйской и Динабургской крепостей. На местное население возлагалось строительство дорог и мостов. Строительство большого моста на Березине у города Борисова население производило в порядке трудовой повинности [18, с.18].
Важнейшим мероприятием, в котором принимало широкое участие население Белоруссии, было обеспечение снабжения армии, а также создание для нее запасов провианта.
Снабжение армии продовольствием и фуражом производилось путем реквизиции их у местного населения в счет недоимок по подушной подати, которая в западных губерниях с 1803 года взималась хлебом. Кроме, реквизиций, производимых военным ведомством, военные части, ощущавшие недостаток в провианте, сами производили фуражировки в районах своего расквартирования.
Для создания запасов провианта военное ведомство учредило в губерниях расквартирования армии сеть провиантских главных, передаточных и расходных магазинов. На территории Белоруссии главные магазины были созданы в Дриссе, Дисне и Бобруйске, расходные магазины — в Гродно, Слониме, Минске, Слуцке, Мозыре, Пинске, Рогачеве, Бешенковичах и других городах [12, с.46].
Установленное военным ведомством количество провианта в магазины должны были доставлять хозяйства помещиков и казенных староств, а также помещичьи и казенные крестьяне. В 1810 году население Минской губернии было обязано доставить в 8 магазинов 24 172 четверти муки (74 449,76 л.), 1 271 четверть крупы (3914,68 л.) и 7 000 четвертей овса (21560 л.). В следующем, 1811 году поставки значительно увеличились. Так, в январе в пяти магазинах Минской губернии намечалось иметь 57 482 четверти муки (177044,56 л.), 5 386 четвертей крупы (16588,88 л.) и 90 031 четверть овса (277295,48 л.) [14, с.369]. Мероприятия царского правительства, проводимые на территории Белоруссии и Литвы в связи с подготовкой к войне, встречали сопротивление со стороны местных польских помещиков и католического духовенства. На подготовке войны против России началось объединение всех сил польского дворянства.
Среди ополяченных белорусских панов и местной шляхты в это время было немало лазутчиков и шпионов Наполеона, которые всячески подогревали политическую атмосферу в Литве и Белоруссии, распространяли преувеличенные слухи oб успешных военных приготовлениях Наполеона в Варшаве, о том, что там создается польская армия и что ее начальника князя Иосифа Понятовского Наполеон скоро провозгласит королем Польши. Крупные польские магнаты в Белоруссии и Литве оставляли свои владения и уезжали в Варшаву, рассчитывая на получение при новом королевском дворе государственных должностей. В Варшаву переехали князь Доминик Радзивилл из Несвижа, магнаты Александр Сапега, Людвик Пац, их примеру последовали и многие помещики. Началась эмиграция в Варшаву, в польские войска обманутой панами шляхетской молодежи.
Проживающие в Белоруссии и Литве польские и ополяченные помещики всячески препятствовали проведению подготовительных мероприятий правительства России к обороне страны. Они уклонялись от предоставления рабочей силы, от выполнения подводной повинности, срывали поставки продовольствия и фуража и т. д. В «Походных записках артиллериста» подполковника И. Р. сообщается о том, что он во время фуражировки в Гродненской губернии встречал «большое затруднение. Польские паны добровольно нигде не давали сена», и ему приходилось брать у них «где что найдется, почти насильно» [3, с.94].
Помещики уклонялись от выполнения поставок провианта в запасные магазины. Так, в конце 1810 года бобруйский городничий доносил рапортом в Минскую казенную палату, что среди бобруйских дворян, желающих участвовать в поставках, никого не оказалось [15, с.93].
Препятствуя проведению оборонных мероприятий России, польские помещики в то же время содействовали подготовке Наполеона к нападению на Россию. Они производили отправку из Белоруссии хлеба и скота в Варшавское герцогство и в Пруссию, где создавались запасы продовольствия для наполеоновской армии. В секретном предписании слонимскому уездному исправнику от 8 марта 1812 года из Петербурга сообщалось о том, что на реке Западный Буг скопилось «множество хлеба в ожидании удобного случая выпроводить оный за границу». Исправнику предписывалось «немедленно запретить выпуск за границу всякого рода хлеба и других продуктов и скота» [36, с.64].
Таким образом, сущность царской политики накануне войны 1812 г. характеризовалась так. Наиболее крепкая в физическом отношении белорусская молодёжь (около 73%) [12, с.68] была мобилизована в русскую армию. Накануне войны, используя более жёсткие методы административного воздействия по сравнению с предыдущими годами, царская администрация сумела в крае, которые в последние годы переживал неурожаи, заготовить большие запасы продовольствия для нужд армии. В строительстве оборонительных сооружений принимало большое количество людей. К тому же были задействованы немалые материальные средства, что также позволяло в будущем действовать в военной обстановке более оперативно. Однако значительная часть этих материальных ресурсов в силу иной сложившейся военной обстановки, обусловленной внезапностью вторжения Наполеона I в пределы России через белорусские территории, так и не была использована русской армией. Их пришлось либо уничтожить в ходе летнего отступления 1812 г., либо оставить противнику.
1.2 Мероприятия французских властей в социально-экономической сфере на белорусских землях во время войны 1812 года
Так называемая континентальная система, имевшая своей целью ослабить Англию посредством торгового бойкота ее товаров, вызвала падение денежных ценностей во всей Европе, — но особенно сказалась тяжелыми последствиями в хозяйственной и торговой жизни Франции. Историки единодушно говорят о резком контрасте между великолепием двора Наполеона и состоянием народных масс во Франции. Этот контраст бросался в глаза в дни празднеств, сопровождавших крещение наследника Наполеона, «короля Римского» (летом 1811 г.). Толпы безработных ходили по улицам Антуанского предместья. Мастерские были пусты, но вовсе не потому, что народ желал праздновать. Расклеивались прокламации, призывавшие народ к восстанию против наполеоновского режима. Издана была книга: «Бич Франции, или коварная и вероломная система правления Наполеона». Написанная наблюдателем и современником Наполеона, она обстоятельно обрисовывала экономические особенности страны. «Обыкновенный заем в Париже — 50 процентов», говорит автор [44, с.18]. К общему кризису промышленного характера, в 1812 г. присоединилась еще дороговизна съестных припасов. На севере Франции, в Нормандии, вспыхнули хлебные бунты. Они дошли до такой остроты, что народ приходилось усмирять оружием. Наполеон вынужден был особым декретом установить размер выдачи хлеба [44, с.18]. Франция была покрыта отрядами подвижной жандармерии, задачей которой было разыскивать рекрутов, старавшихся избегать военной службы. Шла охота за людьми. Можно было наблюдать, как полицейские вели закованных в цепи, будущих солдат «великой армии».
Наполеон не мог не знать о настроении страны, вызванном континентальной системой. Пред ним вставал грозный вопрос: что будет, если эта система продолжится? Появлялись политики, которые предсказывали падение Наполеона.
Несогласие России поддерживать интересы Наполеона было как бы фактическим подтверждением исполнения этих предсказаний. Для императора-полководца, который, по его собственным словам, «предпочитал все потерять, чем что-либо упустить» [20, с.75], война с Россией, несмотря на все ее трудности, стала неизбежной. Переговоры русских дипломатов с французским двором были бессильны предотвратить столкновение, и уже с начала 1812 года Россия и Франция решительно готовились к войне.
Самолюбивому воображению Наполеона рисовались заманчивые картины мирового величия, в случае успешного исхода новой войны. В 1811 году Наполеон в увлечении говорил своему посланнику Прадту: