Вслед за ними шла основная масса самураев, не подвластных сегуну, а являвшихся вассалами удельных князей. Они не имели земли, а получали жалованье рисом, не неся никаких определённых обязанностей, лишь составляя постоянную свиту своих сюзеренов-даймио. Материальное положение рядовых самураев значительно ухудшилось при режиме Токугава. Основным занятием феодального дворянства всегда была война. Кодекс самурайской чести (бусидо) строжайшим образом запрещал самураям заниматься чем-либо иным, кроме военного дела. Но в условиях токугавского режима война перестала быть повседневным явлением. Наоборот, правительство ставило своей целью по возможности избегать внешних войн и прекратить внутренние феодальные междоусобицы. Реальное практическое применение самурайские отряды князей находили лишь при подавлении локальных крестьянских восстаний. Таким образом возникало явное противоречие между традициями, привычками, моралью воинственного самурайства и обстановкой относительного внутреннего мира, установившегося в Японии под властью Токугава. Даймио больше не нуждались в том, чтобы содержать многочисленных самураев. Рисовый паек не удовлетворял их потребностей, его не хватало на обеспеченную жизнь. Поэтому самураи низших рангов, наряду с ронинами различными способами изыскивали себе новые средства существования. С течением времени правительству пришлось уже с тревогой отмечать значительный рост числа бездомных и деклассированных самураев. Будущая опасность заключалась в том, что они увеличивали и без того многочисленные ряды недовольных господствующими порядками.
Чтобы предотвратить открытый взрыв недовольства и подавить возмущение в начальной стадии Сегунат создал исключительно разветвленный и сильный полицейский аппарат, осуществлявший надзор за разными социальными силами: за крестьянами и городскими низами (включая ронинов); за князьями тодзама-даймио; за недовольными самураями. Однако эти меры не могли задержать, тем более предотвратить, кризис феодального хозяйства страны.
Токугавский режим сложился окончательно при третьем сегуне Токугава Иемицу (1623-1651), около середины XVII столетия. Несмотря на в основном реакционный характер току-гавских порядков, вплоть до конца XVII- начала XVIII века в стране наблюдался некоторый подъем производительных сил. Это объяснялось тем, что после непрерывных междоусобных войн XVI столетия, катастрофически разорявших крестьянство, Япония вступила в полосу длительного внутреннего мира.
Наблюдалось некоторое усовершенствование техники сельского хозяйства, расширение посевных площадей, рост урожайности, вследствие чего значительно вырос национальный доход Японии (с 11 млн. коку риса в начале XVII столетия до 26 млн. коку в конце его) и увеличилась численность населения.
Развитие производительных сил нашло свое отражение в успехах ремесленного дела, значительном расширении внутренней торговли. Однако все это сопровождалось такими процессами, как развитие товарно-денежных отношений, рост дифференциации крестьянства и укрепление торгово-ростовщического капитала, а также связанной с ним деревенской верхушки. Это резко усиливало внутренние противоречия феодального хозяйства страны. Основная масса крестьянского населения под влиянием проникновения в деревню товарно-денежных отношений быстро разорялась.
Это сопровождалось следующими явлениями в верхах японского общества. Период кажущегося благоденствия, именуемый в японской истории «эрой генроку» (1688-1703 гг.), был отмечен расцветом феодальной культуры, покровительством со стороны сёгуната музыке, живописи, театру. Князья на перебой соревновались в подражании блеску, роскоши и расточительству двора сегунов.
Дворянство тратило огромные средства на увеселения. Это приводило к обогащению городской буржуазии и росту задолженности самураев и князей, все чаще обращавшихся за ссудами к купцам и ростовщикам. Одновременно усиливалась эксплуатация основной массы и без того обездоленного крестьянства, которое еще вдобавок расплачивалось за расточительность дворян.
И если в XVII и в начале XVIII вв. в Японии наблюдался некоторый рост производительных сил, то в последующий период обнаруживаются явные признаки упадка. Разложение феодального строя в XVIII в. проявилось в замедлении, а затем в прекращении прироста производства риса. Валовой урожай снизился до уровня XVII в. Размер обрабатываемой земельной площади оставался неизменным. Доходность сельского хозяйства падала из-за снижения урожайности. Крестьянское население разорялось под бременем непосильной эксплуатации.
Прекращение прироста крестьянского населения стало второй отличительной особенностью этого времени. Согласно правительственным переписям в 1726 г. население Японии исчислялось в 29 млн. человек, в 1750 - 27 млн., в 1804 - 26 млн. и в 1846 (т.е. за 22 года до падения токугавского режима) - 27 млн. А если принять во внимание некоторый рост городского населения, то налицо бесспорное сокращение сельского населения.
Причина уменьшения населения крылась в огромной смертности от голода и эпидемий. В 1730-1740 годы население в результате голода сократилось на 800 тысяч человек, а в 1780-е годы - на 1 млн., причем от голода не умер ни один самурай.
В этих жесточайших условиях крестьяне широко практиковали детоубийство. Распространение этого страшного обычая доказывается сохранением в языке многочисленных терминов, первоначальное значение которых - это убийство новорожденных (например, «мобики» - «прополка»).
Конец 80 годов XVIII в. был отмечен грозной для феодального режима волной крестьянских восстаний и выступлений городской бедноты, занесенных в официальные хроники под названием «голодных бунтов». Никогда в истории феодальной Японии не было такого количества крестьянских восстаний, как в эпоху Токугава - 1163 только зарегистрированных. Самой распространенной формой крестьянских выступлений было коллективное требование отмены наиболее несправедливых поборов и повинностей. Сохранившиеся описания крестьянских восстаний, сделанные людьми, не принадлежащими к угнетенному классу, рисуют их по большей части как неожиданные и грозные народные возмущения, внезапно обрушивавшиеся на головы феодалов и купцов-откупщиков.
Феодальная раздробленность Японии препятствовала слиянию отдельных крестьянских восстаний в широкую народную войну против самого строя в целом. Но с другой стороны, именно разобщенность княжеств зачастую помогала крестьянам в их выступлениях против того или иного феодала, вынуждая его пойти на временные уступки.
Характерно, что против феодалов и ростовщиков выступало все крестьянство, включая и верхушечный слой богатых крестьян. Последние даже нередко возглавляли выступления, направленные в особенности против купцов-откупщиков, получивших от феодала право сбора налога на определенной территории. Это объяснялось тем, что откупщики не только грабили деревню, но и запрещали торговать, устанавливая собственную торговую монополию. Тем самым они ограничивали и без того скудные возможности экономической инициативы для богатых крестьян.
Экономический упадок, начавшийся с середины XVIII в., коснулся в начале, главным образом, деревни. В городах продолжали развиваться мануфактуры, снабжавшие своими то- --варами деревенское население, укреплялись буржуазные элементы. Но в конце XVIII в., наряду с чисто крестьянскими восстаниями и в прямой связи с ними, стали учащаться выступления городской бедноты: ремесленников, мелких торговцев, бежавших из деревни крестьян и т.п. Иногда к таким выступлениям присоединялись и ронины, переполнявшие города.
Городские выступления чаще всего были вызваны недовольством горожан вздутыми ценами на рис и предметы первой необходимости, которые устанавливали купцы монополисты. Поэтому эти выступления в японских источниках именовались «рисовыми бунтами». Восставшие громили дома богатых купцов, нападали на резиденции чиновников или доверенных местного князя, захватывали склады и раздавали запасы риса голодным. Характерно, что во время таких бунтов их участники нередко выставляли широкие политические требования, направленные против феодального строя.
Правительство Токугава было очень обеспокоено крестьянскими и городскими выступлениями. Сегунат понимал, что невозможно ограничиться только репрессиями, но не желал идти на какие-либо, даже умеренные, реформы.
Предпринимались слабые попытки приостановить спекуляцию при помощи так называемого регулирования рисовых цен. Однако это не давало и не могло дать ощутимых результатов. Дело в том, что крупные феодалы были кровно заинтересованы в высоких рисовых ценах, так же как и само правительство, прибегавшее к займам у оптовиков-спекулянтов.
В конце XVIII в., с 1793 г., регентом и фактическим правителем Японии при малолетнем сегуне стал Мацудайра Садонобу. Он предпринял некоторые меры, пытаясь спасти феодальный режим. Был объявлен поход против роскоши и расточительства среди дворянства и торговой буржуазии. Пытались ввести драконовские меры против взяточничества. Для сокращения расходов Мацудайра значительно уменьшил средства, отпускавшиеся на содержание императорского дворца в Киото.
Чтобы поддержать самураев, зашатавшуюся опору японского феодализма, Мацудайра решился на крайнее средство. Им простили все долги шестилетней давности и значительно снизили проценты по всем остальным долгам. Эта мера в какой-то степени и на короткое время удовлетворила дворянство, но зато усилила недовольство торгово-ростбвщической буржуазии. Характерно, что эти буржуазные элементы немедленно объединились в общих нападках на Сегунат с теми дворянскими кругами, по карману которых ударило сокращение доходов императорского двора.