Однако, стоит отметить, что консерваторы уделяли внимание не только религии – основной, по их мнению, ценности. Они также уделяли большое внимание патриархальной семье и школе, которые готовили человека к жизни в обществе. По их мнению, для существования самодержавия мало православного мировоззрения, которое является лишь основой монархии. Твердые монархические устремления могут зародиться лишь из патриархальной власти крестьянской семьи. К.Н. Леонтьев отмечал: «Государство держится не одной свободой и не одними стеснениями и строгостью, а неуловимой… гармонией между дисциплиной веры, власти, законов, преданий и обычаев, с одной стороны, а с другой – …реальной свободой лица»[76].
Охранители делали ставку на сильное государство во главе с монархом. Человек с консервативным мироощущением не может не быть государственником, он не приемлет никаких революций. В случае абсолютной необходимости социальных перемен консерватизм требует при их осуществлении чрезвычайной осторожности и постепенности. Консерваторы не выступали против реформ, в прогресс, по их мнению, верить надо, но рассматривать его не как некое улучшения, а как перерождение. Верховная власть «должна постоянно заботиться о сохранении способности являться выразительницей и хранительницей высшего нравственного идеала. Для достижения этой цели она должна иметь правильное государственное устройство, проводить такую политику, которая бы способствовала сохранению религиозного чувства, как в народе, так и в самих носителях власти»[77].
Также, по мнению С.Н. Архипова, «к числу главных концепций, составивших философию православного консерватизма, следует отнести и религиозно-политическую доктрину «Москва - Третий Рим», которая явилась стержнем православного консерватизма. С этого момента Россия становилась единственной хранительницей истинной веры до конца света. На Отечество накладывалась мессианская обязанность сохранения Православия ради всего мира»[78]. Геополитические взгляды охранителей рассматриваемого периода, в первую очередь, были обусловлены существующей политической обстановкой на Востоке. Такого же мнения придерживается и А.Э. Котов, который пишет: «Обсуждение национального и церковного вопросов во многом было обусловлено актуализацией восточного направления российской внешней политики. Провозглашенная Константинопольской патриархией в 1872 г. болгарская схизма показала наиболее дальновидным консерваторам несовместимость национального и церковного принципов»[79].
Таким образом, консерватизм в России представляет собой идеологию, сформировавшуюся в XIX – XX веках, как естественная реакция на преобразования, проводившиеся в стране. На основе проведённого нами анализа, можно утверждать, что консерватизм – это непрерывно меняющийся феномен, представляет собой идеологию, направленную на сохранение существующего государственного и общественного порядка. Однако, это не означает «застой», консерваторы не выступали против проведения реформ, они только призывали к преобразованиям в стране подходить более обдуманно, учитывая менталитет русского народа.
Консерватизм выступает за сохранение религиозных, культурных, политических и хозяйственных основ общества. Консервативное течение общественной мысли, конечно, существовало в России и до рассматриваемого периода, но оформилось как политическое течение только в XIX веке. Консервативная мысль не оставалась чем-то неизменным, так как охранители пытались выстроить такую систему взглядов, которая была бы способна противостоять всё более распространявшимся нигилистическим идеям. Однако, можно выделить ряд общих признаков, присущих мировоззрению консерваторов XIX – XX веков.
Во-первых, мировоззрение всех консерваторов было религиозным, основанном на воспитании в православных традициях. Религию, как связующее звено между Богом и человеком, они считали основной ценностью, на защите которой надо стоять. Религия, на их взгляд, является не только дисциплинирующим, усмиряющим началом в государстве для народа, но и силой, ограничивающей власть монарха.
Во-вторых, большое внимание консерваторы уделяли развитию теории «Москва – Третий Рим». Россия, по мнению охранителей, является преемницей Византии, а, следовательно – единственной хранительницей истинной православной веры, и под сенью христианства должна объединить все славянские народы. Развивая эту теорию, консерваторы преследовали, прежде всего, политические цели.
В-третьих, Россия, по мнению консерваторов, является страной, в которой были и есть особые отношения между Церковью и государством, которые выражаются в «симфонии властей» - взаимном согласии между Церковью и государством при независимости каждой области. Государство признаёт для себя внутренним руководством законы церковные, а Церковь, в свою очередь, считает себя обязанной повиновением государству. Власть монарха дана от Бога и является незыблемой. Народ же является хранителем истинного Православия. Поэтому Россия должна развиваться по своему самобытному пути, отличному от западного.
В-четвёртых, консерваторы уделяли огромное значение церковной школе и патриархальной семье, так как именно эти институты готовят человека к жизни в обществе, прививают ему моральные принципы, указывают цели жизни. Перед русской консервативной мыслью стояла задача создания истинно русского просвещения, отличного от западного, основанного на Православии. Роль воспитателя должна играть Церковь. Только привитием с самого раннего детства моральных норм и принципов, можно бороться с всё более распространяющимися нигилистическими идеями.
1.2 Взгляд на государственно-церковные отношения славянофилов
Исторически славянофильство появляется в результате своеобразной заочной полемики о прошлом, настоящем и будущем России развернувшейся в 30-ые годы XIX века. По мнению М.Н. Громова «…славянофилы представляли собой таран, ударную силу, которая стремилась поколебать сложившийся порядок вещей, разнести окаменевшие стереотипы, пробиться к живительным родникам первородной жизни: прорубить, перефразируя известное выражение, окно обратно в полузабытую Древнюю Русь, однако не путем социальных катаклизмов, но путем очищения основ общественного бытия, пробуждения творческого потенциала народа, создания такой системы организации социума, которая не подавляла бы, подобно николаевскому режиму, напоминающему прусскую казарму, но раскрывала возможности граждан»[80].
Основоположниками данного идейного направления русской общественной мысли являются А.С. Хомяков и И.В. Киреевский, которые в своих статьях «О старом и новом» и «В ответ Хомякову», напечатанных в 1839 году, впервые сформулировали основные положения славянофильской доктрины. Вид стройного идейного течения славянофильство приобрело только к середине 40-х годов, к этому времени сложился и славянофильский кружок. В него к этому времени входили Алексей Степанович Хомяков (1804 1860), братья Киреевские – Иван Васильевич (1806-1856) и Пётр Васильевич (1808-1856), братья Аксаковы – Константин Сергеевич (1817-1860) и Иван Сергеевич (1823-1886), Юрий Фёдорович Самарин (1819-1876) и другие общественные деятели. Славянофилы оставили богатое наследие в философии, литературе, истории, богословии, публицистике. Сохранилось их большое и ценное эпистолярное наследие, до сих пор ещё полностью не изданное, где они рассуждали на современные общественно-политические темы.
Сущность их учения заключалась в идее «несхожести» России и Запада. Славянофилы опасались того, что в России могут начаться такие же необратимые политические процессы, как и на Западе. Они понимали, что если русская интеллигенция не перестанет бездумно копировать все у Европы, то скоро назад пути уже не будет. В русской истории, по их мнению, были и есть особые отношения между Церковью, общиной и государством, в корне отличные от западноевропейских. И очень важно эти отношения сохранить. Славянофилы призывали российское общество вернуться к состоянию, в котором государство прибывало до XVIII столетия (до реформ Петра Великого), и развиваться по своему, самобытному пути, а не подражать Западу. Н.Я. Данилевский, говоря о славянофилах, в своей статье «Происхождение нашего нигилизма» отмечал, что «…одновременно с западничеством возникло у нас и противоположное направление умов, вполне это понимавшее и видевшее единственный путь спасения и преуспеяния в самобытности развития. К этому направлению принадлежали люди высокоталантливые, высокообразованные, и притом не только проникнутые идеями русской жизни, но и гораздо лучше своих противников знакомые с ходом развития западной жизни и западных идей – с европейскою жизнью, наукой и мыслью»[81].
По мнению К.С. Аксакова, как впрочем, и других славянофилов, Россия восприняла жизнь, заимствованную Петром I от Западной Европы. До этого Россия имела свои начала, свой путь, своё стремление, которые являлись залогом её преуспевания в будущем. Он писал: «…лишённое корня, дерево не приносит плодов, а может только походить на те детские игрушечные деревья, на ветвях которых натыканы плоды, созревшие на иных живых ветвях… для своего просвещения, для оживления и преуспеяния (прогресса) Россия должна обратится… к своим древним основным началам, к жизненным сокам корней своих: это уже невозможно для срубленного дерева, но человека, и, следовательно, народа, это возможно»[82]. Таким образом, осуждая проведённые Петром I реформы, славянофилы призывали вернуться на тот самобытный путь развития, по которому и развивалась Россия. В первую очередь они были противниками церковной реформы, в ходе проведения которой Церковь была подчинена государству путём введении синодального управления. Так, А.С. Хомяков отмечал, что народ избрал государя и «вручил» ему всю власть. Однако, так как «народ не имел никакой власти в вопросах совести, общецерковного благочиния, вероучения, церковного управления, а потому не мог и передать такой власти своему царю»[83].