Сельское хозяйство во второй половине XVII - начале XVIII вв.
Как в условиях кризиса развивалось сельское хозяйство? В середины XVII века и вплоть до 20-х годов XVIII века оно находилось в состоянии глубокого упадка. Прекратилась колонизация новых земель, и, напротив, запустевали многие прежде освоенные территории. Из-за нехватки рабочих рук, резкого ухудшения технической оснащенности крестьянских хозяйств (достаточно сказать, что в Польше этого времени в некоторых районах отмечено возвращение от железных орудий - к деревянным!), деградации агротехники, просто физического истощения крестьян быстро снижалась производительность труда и урожайность. Если в XVI веке она достигала уровня сам-5, сам-6, то теперь этот показатель стагнировал на уровне сам-3.
Историки не располагают данными, чтобы количественно оценить глубины спада сельскохозяйственного производства. Отчасти об этом позволяет судить состояние хлебного экспорта через Гданьский порт. Во второй половине XVII он составлял около 50% того, что было вывезено в первой половине столетия; в первой четверти XVIII века - только треть того же уровня. При этом цены на импортируемые товары росли много быстрее, чем на польский хлеб, поэтому финансовое положение шляхты становилось все более сложным.
Владельцы фольварков пытались противостоять падению доходов, увеличивая норму эксплуатации, то есть принуждая крестьян ко все более продолжительной барщине и сокращая крестьянские наделы. Тем самым они попадали в порочный круг, потому что крестьянский труд становился все менее и менее производительным. В итоге доходы землевладельцев не росли, а крестьяне разорялись дотла. В некоторых случаях шляхта пыталась заняться разведением скота и торговать шерстью (как это было в Великой Польше), иногда - заменяла барщину чиншем. Но это перемены были спорадическими и недологовременными. Более устойчивой тенденцией - в сочетании с ростом барщины - был рост производства пива и водки, за которую крестьяне расплачивались последними деньгами и просто-напросто здоровьем. Гибельность этой тенденции была очевидна, но монопольное право пропинации приносило доходов не меньше, чем продажа хлеба и продуктов животноводства.
В этих условиях выживали только сильнейшие. Поэтому если в XVI веке преобладающей формой организации землевладения был шляхетский фольварк, то теперь ею стала магнатская латифундия. Наряду с разорением шляхетских хозяйств причинами такой перестройки феодального землевладения можно считать освоение в течение XVI - XVII вв. украинских территорий, где латифундия в отличие от Польши с самого начала преобладала над фольварком. Другой дополнительной причиной аграрной перестройки было поражение экзекуционистской программы, которая так и не сумела остановить сосредоточение королевщин в руках магнатов.
Магнатские латифундии превращались по сути дела в мини-государства. Они имели свой центр (столицу!) с главным управителем и его аппаратом, со своим двором и придворными, с военными отрядами а иногда даже с собственной дипломатической службой. Отсюда управлялись отдельные территории латифундии - ключи. В местечке, составлявшем центр ключа, велась торговля и работали ремесленники. Здесь приказчик или арендатор магната со своими присными управлял 10-15 деревнями и фольварками, входившими в ключ и отданными в свою очередь в аренду. Магнаты вели войны и переговоры друг с другом, захватывали чужую землю и крестьян, а в эпоху паралича центральных государственных институтов стали как бы местными князьями, сосредочив в своих руках всю полноту административной, судебной и даже законодательной власти. В итоге складывалась как бы на новой основе квазифеодальная иерархия, состоявшая из людей, меньше всего заинтересованных в процветании Речи Посполитой и в поддержании крестьянского благосостояния.
Тем не менее, именно латифундии не позволяли сельскому хозяйству окончательно рухнуть. Более того, именно администраторы магнатских владений, распоряжаясь относительно обширными ресурсами, в случае крайней нужды спасали крестьян от голода и полного краха, давая им зерно, скот, инвентарь и утварь. Именно в магнатских владениях до того, как на Речь Посполитую обрушилась волна военных бед и невзгод, и после того, как эта полоса миновала, предпринимались попытки завести новые производства, выписать из-за границы специалистов и даже особое оборудование, развернуть горнодобычу или масштабное животноводство. Например, в украинской Подолии выращивали волов на экспорт, Лещинские в XVII веке пытались организовать ткаческие мануфактуры в своих великопольских владениях, Сенявские - добычу цинка в Малой Польше, Радзивиллы создали в XVIII веке ряд мануфактур в своих литовских землях и т.д. Конечно, все эти инициативы предпринимались на феодальной, а не капиталистической основе, но так или иначе магнатские латифундии позволяли “перезимовать” некоторым начаткам нового производственного уклада, который смог обеспечить весьма быстрый экономический подъем Польши в середине и второй половине XVIII в.
Военные разорения и экономический упадок в целом наиболее катастрофически сказались на состоянии польских городов. Даже во второй половине XVIII века города и городское производство еще не достигли уровня начала XVII века. Причиной столь глубокого и продолжительного упадка были не только военные потрясения, но и разорение крестьян, которые оказались не в состоянии покупать ремесленные товары и участвовать городской торговле, и потребительская ориентация шляхты на много более качественные западную, а не польскую городскую продукцию, и отсутствие политики государственного протекционизма, и, наоборот, продолжавшаяся в интересах шляхты дискриминация горожан в экономической сфере, и, наконец, очень неблагоприятная для Польши международная экономическая конъюнктура, порожденная общеевропейской хозяйственной депрессией XVII века.
Результатом было сокращение городского населения, деградация ремесленного производства, общая аграризация города. В особенно тяжелом положении оказались малопольские города, в том числе Краков. Быстрее других из кризиса стали выходить Гданьк и Варшава, а также города западной Великопольши. Горнорудные промыслы не пришли в полный упадок благодаря как раз тому, из-за чего разорялись города - военных потребностей, заставлявших королевский двор во что бы то ни стало поддерживать добычу металлов и соли.
Внешнеторговые обороты резко сократились из-за и военных действий на Балтике, и состояния западного рынка, и роста конкуренции со стороны России. Попытки активизировать торговлю с Востоком оказались безуспешны. Этому сопутствовал и кризис денежного обращения. В 1688 г. было прекращено литье собственной монеты, а качество той, как была в обращении, постоянно ухудшалось, что усугубляло инфляцию.
В целом, какую бы сферу хозяйственного развития во второй половине XVII - начале XVIII века мы ни взяли, всюду оно было отмечено печатью глубокого упадка. Однако в XVIII веке польская экономика стала постепенно выбираться из этого критического состояния.
3. Хозяйственная стабилизаиция и подъем в XVIII веке
После окончания Северной войны Речь Посполитая в течение полувека не испытывала сколько-нибудь значительный военно-политических потрясений. Разоренная экономика достигла такого уровня в своем падении, после которого дальнейший упадок означает смерть. Государство с одной стороны не было способно остановить деградацию, с другой стороны - не было способно выкачивать средства из страны путем налогов. Польша осталась практически без армии. Поэтому те деньги, какие были, не съедались административным аппаратом и войском. Наступила стагнирующая стабилизация. Это относительное благополучие эпохи Августа III было запечатлено в пословице: “При короле-саксонце ешь, пей и расслабляй ремень”.
В середине века стагнация стала сменяться хозяйственным оживлением. Более чем вдвое вырос объем гданьского хлебного экспорта. Во многих районах, особенно в Великой Польше, помещики переводили крестьян с барщины на чинш. Стала расти производительность труда и урожайность, увеличились объемы внутренней торговли. В магнатских латифундиях снова стали создаваться мануфактуры.
Экономическое развитие Речи Посполитой заметно ускорилось и позитивные тенденции укрепились во второй половине XVIII века, особенно начиная с 1760-х годов. Стал быстро расти объем зернового экспорта. Правительству удалось стабилизировать кредитно-денежную систему, открыв монетный двор в Варшаве. Стали появляться польские банки и возникать полугосударственные компании и королевские мануфактуры. Особенно заметны были хозяйственные успехи Великой Польши, где особенно быстро росло текстильное производство. Впечатляющим был и рост Варшавы, чье население выросло в последние десятилетия XVIII в. с 30 до 100 тыс. человек. Благодаря государственной поддержке начался подъем горнодобычи, создавались новые шахты и восстанавливались старые, развернулась добыча каменного угля.
Характер, масштаб и причины этого позитивного сдвига по-разному объясняются историками. Одни считают его вовсе не значительным, учитывая глубину и разрушительность предшествовавшего хозяйственного упадка и понятие кризис распространяют на весь период вплоть до конца XVIII века. Другие, напротив, подчеркивают быстроту и значительность происходивших перемен, обеспечивших быстрый подъем Польши и усиление государства во второй половине XVIII в. Так или иначе, подсчеты Е. Топольского показывают, что средний ежегодный рост производства составлял в XVIII в. 0,3 -0,4 % , что дает 30-40% для всего столетия. Это вдвое ниже, чем аналогичные показатели для Англии и Франции, но большой шаг вперед по сравнению с упадком второй половины XVII - начала XVIII в.