Деятельность на посту главы правительства Ли Пэн начал с того, что предложил изменить структуру кабинета, его аппарата. Предстоящую реорганизацию премьер в соответствии с китайской традицией облек в три емких принципа: «сокращение и упрощение», «слияние дублирующих функций», «повышение эффективности».
В апреле 1988 года, выступая в парламенте с правительственной программой, Ли Пэн в числе важнейших задач назвал «сбалансированное, стабильное развитие экономики». Это заявление прозвучало диссонансом с высказываниями тогдашнего генсека Чжао Цзыяна, который неизменно выступал за ускорение темпов реформ. Для некоторых обозревателей в тот период это послужило поводом причислить Ли Пэна к «консерваторам». Однако более серьезные экономисты, в том числе и симпатизирующие идеям Чжао Цзыяна, отмечали, что опасения Ли Пэна по поводу роста инфляции и других серьезных проблем, к которым могут привести чересчур быстрые темпы развития, не лишены оснований.
В конце 1988-го в Пекинском университете появился сатирический плакат «Трое в лодке». «Куда мы направляемся?» — спрашивал изображенный стоящим на носу лодки Чжао Цзыян, адресуясь через плечо сидящего на веслах Ли Пэна к Дэн Сяопину, устроившемуся на корме с неизменной сигареткой. «К месту назначения», — спокойно произносил в ответ патриарх китайской реформы. Эта незамысловатая, на первый взгляд, сценка довольно верно отражала истинное положение дел. После XIII съезда КПК в октябре 1987 года Чжао Цзыян «сел за весла лодки» бурно развивающейся китайской экономики и приступил к широкомасштабным реформам заработной платы и цен. Однако не прошло и года, как рекордный уровень инфляции и паническая скупка товаров вынудили китайское руководство пойти на попятный. «Весла» оказались в руках Ли Пэна, выступавшего за более централизованное экономическое планирование с элементами рыночного регулирования.
Разногласия между генсеком и премьером углублялись. Как пошло бы дело дальше, неизвестно, если бы не «Пекинская весна» 1989-го. После бурных событий на площади Тяньаньмэнь Чжао Цзыян лишился всех постов, а Ли Пэн, поддержанный многими ветеранами КПК, еще более укрепил свои позиции. Кстати, он вошел в историю как деятель, впервые объявивший в КНР военное положение, необходимость которого Ли Пэн объяснил следующим образом: «Правительство долгое время проявляло терпение, но когда Китайская Народная Республика и социалистическая система оказались под угрозой, а Пекин был ввергнут в состояние анархии, для разрешения проблемы не оставалось другого пути, кроме применения силы. Предпринятые действия спасли КНР и социалистический строй в стране, что получило всеобщую поддержку китайского народа». В последующем, Ли Пэн заверяет китайцев в приверженности политике реформ и открытости, ищет оптимальные модели сочетания централизованного планирования и рыночного регулирования. А пока ситуация складывается таким образом, что он вынужден предложить китайцам «на несколько лет потуже затянуть пояса» и двигаться курсом «упорядочения экономики». За рубежом Ли Пэна, отдавая должное его организаторским способностям, нередко характеризуют как «технократа, стоящего на довольно жестких политических позициях». Как реагирует на это сам премьер? Он не скрывает, что осторожен, прагматичен: «На посту премьера мне приходится работать, конечно же, не так, как это было, скажем, на посту заместителя. Я обязан постоянно думать о том, как накормить, одеть, обеспечить жильем более чем миллиардное население Китая. Это гораздо важнее, чем громкие слова о правах человека». Рассказывают, что, когда Ли Пэна избрали членом ЦК, Дэн Инчао предостерегала приемного сына от высокомерия и надменности, ставя в пример своего мужа. Действительно, Ли Пэн старается во многом походить на Чжоу Эньлая, которого китайцы считают образцом скромности и простоты.
Люди, близко знающие премьера, утверждают, что он всегда приветлив и общителен, у него немало друзей. В свободное время много читает, охотно занимается каллиграфией, иногда играет в теннис, плавает. Любит облачиться в поварской фартук и готовить блюда сычуаньской кухни, изобилующие перцем и другими острыми приправами. О том, как готовится одно из самых любимых его блюд — «юйсян жоусы» («ломтики мяса с ароматом рыбы»). Супруга премьера — Чжу Линь, на которой Ли Пэн женился в 1958 году, по окончании русского факультета Харбинского института иностранных языков работала переводчиком, потом перешла в министерство энергетики на должность экономиста, в последующем была куратором некоторых крупных строек.
У супругов два сына и дочь, есть внуки. «Я уже дедушка», — радостно повторяет премьер. Однако эту характеристику никак нельзя отнести к его политической карьере. Не исключено, что когда-нибудь последние годы XX века китайцы будут называть «десятилетием Ли Пэна».
В последнее время мир сконцентрировал свое внимание на угрозах Пекина против Тайваня и на все ухудшающихся отношениях с Соединенными Штатами. Однако оба эти фактора - всего лишь симптомы резкого поворота внутри самого Китая: традиционалистские руководители Коммунистической партии существенно усилили свои позиции в борьбе против сторонников прозападных экономических реформ. Недавно правительство казнило самого высокопоставленного представителя власти в одной из важнейших в экономическом смысле провинций. И, наконец, вернулся к власти известный противник реформ, представитель старой гвардии – 71-летний председатель Всекитайского народного собрания Ли Пен. Если ортодоксам удастся закрепить успехи, мы сможем наблюдать резкий поворот назад в экономической и внешней политике Китая.[6]
Продолжает ухудшаться положение китайской экономики, начавшееся с наступлением азиатского экономического кризиса 1997 года. Это, в свою очередь, усилило давление на систему, созданную Дэн Сяопином – преемником Мао, и наследником Дэна, председателем Цзян Цзэминем. Эпоха Дэна была значительным поворотом от политики Мао: централизованное планирование уступило место некоему подобию рыночной экономики, довольно сильно связанной с притоком иностранного капитала и иностранных технологий. Практика всегда была главным оправданием этой стратегии: она работала, позволяя Китаю добиться впечатляющего экономического роста.
Однако всегда существовало определенное внутреннее напряжение, которое вырвалось наружу в последние месяцы. Что может удержать от развала Китай – обширную и разнородную страну, если политика Дэна больше не работает, а та разновидность коммунизма, которую проповедовал Мао, больше не применима? В результате разгорелась ожесточенная борьба за власть между двумя фракциями с диаметрально противоположной политической ориентацией. По одну сторону баррикады стоят те, кто думает, что решение проблем Китая - в резком расширении экономических реформ. Им противостоят те, кто ратует за возврат в прошлое - если не к маоизму, то уж точно к более традиционалистскому, централизованному и деспотическому марксизму-ленинизму.
Возглавляет эту фракцию бывший премьер Ли Пен. Многие факты указывают на то, что в начале марта он одержал крупную победу. Если он сумеет удержать ее, возможно, это будет началом пересмотра всей политики Дэна и возврата к положению, напоминающему эру позднего Мао конца 70-х. Ли всегда принадлежал к старой партийной гвардии и взошел на вершину власти в конце 80-х годов. Однако его влияние стало падать из-за его роли в подавлении выступлений на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. По мере того, как оформлялись экономические реформы и набирали силу такие фигуры, как Цзян Цзэминь и Цзю Ронцзи, Ли все больше уходил в политическую тень. Он оставался премьер-министром, но большим влиянием обладал Кяо Ши, возглавлявший тогда Всекитайское народное собрание – парламент страны.
Первые шаги по возврату на политическую сцену Ли сделал в 1998 году, когда возглавил парламент после отставки реформатора Кяо. Кяо был первой политической жертвой разгоравшегося экономического кризиса. По мере того, как кризис разрастался, становилось ясно, что экономические реформы не только требовали очень высокой социальной цены (что во многих случаях приводило к беспорядкам на предприятиях), но и угрожали стабильности самого Китая. Ли выступал за замедление и даже за откат назад от процесса реформ. Этот призыв становился все популярнее как в Компартии, так и в целом в стране.
Председатель Цзян Цзэминь попытался удержаться над конфликтом. Но цена оказалась слишком высокой: он был вынужден принимать сторону той фракции, которая оказывалась сильнее в данный момент. На протяжении всего 1999 года баланс сил быстро менялся, и Цзян старался балансировать между Ли Пеном и Цзю Ронцзы, возглавившим реформаторов после падения Кяо. В конце прошлого года произошло знаменательное событие. Во время празднования годовщины КНР в октябре Цзян надел не обычный костюм западного стиля, а китель времен Мао - показательное действие, выдавшее желание Цзяна вернуть себе долю политического наследия Мао. Оно символизировало также растущую власть фракции Ли Пена.
Сегодня ясно, что больше всего Цзян хочет сохранения своей власти. На ближайшую перспективу он желает остаться главой Коммунистической партии и Центральной военной комиссии. Он также хочет, чтобы кто-то из его протеже сменил его на посту председателя Китая в 2002 году. А на дальнюю перспективу Цзян хотел бы добиться для себя того же статуса, что имеет Мао, а для Китая – статуса великой державы. Его борьба за вхождение Китая во Всемирную торговую организацию и за тесные связи с Соединенными Штатами – только средство для удовлетворения своих личных амбиций. Теперь же, делая реверансы в сторону Ли, Цзян старается защитить свои позиции с помощью конфронтации, а не сотрудничества с США.