Конкретно авансы Берлина турецкому правительству выглядели так. Германское правительство через своего посла Вангенгейма передало туркам согласие на расширение территории Османской империи на Востоке за счет присоединения к ней некоторых областей Закавказья. Однако, имея в виду собственные интересы в Закавказье, германское правительство точно не указывало, какие именно области Закавказья оно намерено отдать Турции. В соответствующем письме Вангенгейма великому визирю Сайду Халиму по этому поводу говорилось лишь о расширении территории Турции на востоке таким образом, «чтобы она имела прямую связь с мусульманскими элементами в России» [19; с. 80].
Робкие колебания в правящей верхушке младотурок быстро были преодолены, и Германия гарантировала себе вступление Турции в войну против стран Антанты.
Подготовка Турции к войне была значительно ускорена после 10 августа, когда германские военные корабли «Гебен» и «Бреслау» под командованием адмирала Сушона вошли в Дарданеллы. Турецкое правительство, опасаясь протестов со стороны правительств стран Антанты, оформило фиктивную покупку этих кораблей. На кораблях были подняты турецкие флаги, на немецких матросов надеты фески, а адмирал Сушон провозглашен командующим турецкими морскими силами [2; с. 67].
В этот же период в Турцию начинают прибывать значительные контингента немецких военнослужащих, доставляются военное снаряжение и боеприпасы. Уже к началу сентября 1914 г. все важнейшие посты в турецких вооруженных силах или находились в руках немцев, или контролировались ими. Кроме того, на каждом военном корабле, входящем в турецкий флот, находился немецкий офицер, к каждому укрепленному пункту береговой обороны был прикомандирован немецкий специалист. Примерно с середины августа турки начали интенсивно укреплять район Эрзерума и другие опорные пункты, расположенные вдоль границы с Россией. Под руководством и при непосредственном участии немецких специалистов возводились фортификационные сооружения, устанавливались орудия, завозились боеприпасы и провиант для крупных воинских соединений.
Для инспектирования подготовки турецких войск к боевым действиям на Востоке 18 августа в Эрзерум прибыл сам Лиман фон Сандерс в сопровождении многочисленной группы немецких офицеров [15; с. 102].
С первых чисел сентября в непосредственной близости у русско-турецкой границы начали появляться конные разъезды и отряды турецких солдат, немецкие и турецкие офицеры открыто проводили рекогносцировку местности. Участились случаи провокаций на границе. 15 и 23 сентября в районе Карса имели место стычки между русскими солдатами и вторгшимися турецкими отрядами. К середине октября у кавказской границы уже были сосредоточены основные силы 3-й турецкой армии, подкрепленные четырьмя курдскими кавалерийскими дивизиями. Общая численность войск к этому времени достигала 135 тыс. человек.
Этими силами Турция, согласно разработанному немецкими советниками плану, должна была нанести удар по Закавказью и, завязав бои на его территории, сковать там русские войска с тем, чтобы лишить генеральный штаб русской армии возможности использовать эти части в качестве подкрепления для западного фронта.
Пока боевые действия в Европе развивались для германской армии благоприятно, немцы не предъявляли к туркам особых требований, не настаивали на открытом выступлении турецкой армии на стороне Германии. Однако после вторжения русской армии в Восточную Пруссию и поражения кайзеровских поиск на Марне (сентябрь 1914 г.), а также разгрома австро-венгерских войск в Галиции правящие круги Германии предприняли усиленный нажим на Турцию, чтобы она немедленно вступила в войну.
Посольству Германии в Стамбуле было дано категорическое указание подтолкнуть правительство Турции к открытию военных действий с тем, чтобы оттянуть русские войска к Кавказу и блокировать сообщение России с союзниками через черноморские проливы. Одновременно Германия предоставляет Турции крупный заем (100 тыс. фр. золотом) [14; с. 55].
Под давлением немцев в Стамбуле еще в сентябре принималось решение направить флот к берегам России, предпринять высадку десанта в районе Одессы и на Кавказском берегу. Но затем турецкое правительство отчасти под влиянием сторонников политики нейтралитета, отчасти опасаясь последствий планируемой акции, изменило свои намерения.
Тогда правящие круги Германии, чтобы заставить Турцию немедленно вступить в войну, решили использовать свое влияние в турецких вооруженных силах. Замысел при этом состоял в том, чтобы «совершенно неожиданно напасть на русские черноморские порты, действуя одновременно всеми боеспособными кораблями объединенного германо-турецкого флота, и произвести настолько значительные разрушения, чтобы ни Россия, ни Турция не могли уже пойти на попятную» [8; с. 23].
При содействии Энвер-паши немцам удалось реализовать свой замысел и поставить Турцию перед «совершившимся фактом» [8; с. 31]. 22 октября Энвер-паша подписал продиктованный немцами секретный приказ, обращенный к объединенному германо-турецкому военно-морскому флоту, в котором было сказано: «Турецкий флот должен добиться господства на Черном море. Найдите русский флот и атакуйте его без объявления войны, где бы вы его ни нашли».
27 октября под предлогом проведения военных учений германо-турецкий флот вышел в Черное море. Здесь в открытом море личному составу кораблей был объявлен приказ о нападении на русский флот и поставлены конкретные боевые задачи [4; с. 26].
29-30 октября германо-турецкий флот совершил нападение на Севастопольский порт, а также порты Одессы, Феодосии и Новороссийска. Было потоплено несколько русских пароходов и одно французское торговое судно, из военных кораблей удалось потопить канонерскую лодку «Донец» и заградитель «Прут». Береговые сооружения указанных портов подверглись существенным разрушениям.
2 ноября Россия объявила войну Турции. На следующий день, 3 ноября 1914 г., в Закавказье начались боевые действия [3; с. 29].
Для достижения захватнических целей, как уже отмечалось, кайзеровская Германия стремилась использовать в своих интересах марионеточные правительства, создание которых в национальных окраинах бывшей Российской империи инспирировалось эмиссарами Берлина. Используя свое безграничное влияние на эти правительства, берлинская дипломатия побуждала их к заключению союза настолько тесного, что завершался он, как правило, приглашением немецких войск и фактической оккупацией страны [9; с. 77].
В связи с вторжением турок в Закавказье грузинские националисты, поддерживавшие контакты с немцами, по дипломатическим и иным каналам неоднократно обращались к представителям Германии с просьбой повлиять на Турцию - союзника империи, положить конец захватническим действиям. Однако ответ немецких представителей каждый раз сводился к тому, что турки не посмеют пересечь рубеж, указанный в Брест-Литовском мирном договоре, и потом Германия не может активно вмешаться в конфликт, поскольку Закавказье является составной частью России, с которой у Турции из-за Кавказа старые споры. Закавказскому правительству не оставалось иного выхода, кроме возобновления переговоров с турками, предварительно выполнив их ультимативное требование о признании Брест-Литовского мирного договора и объявлении независимости Закавказья.
Но турок не устраивало перемирие. 25 апреля, заняв Карс, они продолжали продвигаться дальше, выдвинув в ответ на предложение закавказского правительства новые территориальные претензии. Теперь уже шла речь о границах 1877 г.
Было совершенно ясно, что туркам мир не нужен, что они, воспользовавшись сложившейся обстановкой, решили претворить наконец в явь свою давнишнюю мечту о захвате всего Закавказья [6; с. 88]. Но к этому времени германские империалисты, в руках которых уже находились Украина и Крым с важнейшими черноморскими портами, в свою очередь, сочли, что условия, необходимые для перехода к более активным действиям в Закавказье, вполне созрели. Однако их любые конкретные шаги в этом направлении не могли не привести к столкновению с интересами Турции. Когда турки увлеклись захватами до такой степени, что стали угрожать всему Закавказью, германские империалисты открыто выступили с намерением схватить за руку свою союзницу, покушавшуюся на их добычу [22; с. 96].
Германия потребовала от турецкого правительства прекратить дальнейшее продвижение по Закавказью и сесть за стол переговоров с правительством Закавказской республики. В Турции были крайне недовольны решением Германии, однако пришлось подчиниться воле старшего партнера. Для того чтобы впредь не возникли «недоразумения» [22; 98], Германия заставила Турцию заключить с ней секретный договор о разделе сфер влияния в Закавказье. Договор этот был подписан обеими сторонами в Константинополе 27 апреля 1918 г. Согласно пунктам договора, к Турции переходили уже занятые ею области Закавказья и вдобавок еще часть Армении вдоль железнодорожной линии Карс - Александрополь - Караклис. В остальной части Закавказья, включая районы Азербайджана, находившиеся под властью закавказского правительства, преобладающими должны были считаться интересы Германии. Однако турки все же сумели выторговать право провоза войск по Закавказской железной дороге якобы для борьбы против англичан в Северной Персии.
Это была уловка, удобный предлог для введения войск в Закавказье в обход договоренности с немцами. И, как в дальнейшем стало ясно Берлину, этим предлогом турки воспользовались для захвата Азербайджана.
Заключение договора 27 апреля 1918 г. между Германией и Турцией о разделе сфер влияния в Закавказье позволяет понять, насколько были беспочвенны утверждения лидеров грузинских националистических партий и ряда буржуазных историков о том, что Национальный совет Грузии вынужден был пригласить войска «цивилизованной Германии» [22; с. 100] в интересах спасения Грузии от ига «варварской Турции» [22; с. 103]. На самом деле официальное приглашение немцев в Грузию, осуществленное от имени националистических лидеров, было лишь формальным актом. Еще задолго до совершения данного акта было принято решение о том, что Грузия достанется Германии.