Помимо географических сведений новгородец мог почерпнуть из книг и знания математические. В 1136 году дьякон новгородского Антониева монастыря Кирик написал первое из известных нам русских математических сочинений. Оно называлось: "Учение им же ведати человеку, числа всех лет". Кирик в своем "Учении" безошибочно оперирует огромными числами в десятки миллионов, излагая сведения, необходимые для правильного отсчета времени.
Археологическое открытие древнего Новгорода позволило значительно расширить наши представления о духовной жизни новгородцев. Стало известно, например, что в XII—XV веках одним из привычных извлечений новгородцев были шахматы. Найдены фигуры от 94 комплектов, причем находки происходят едва ли не со всех раскопанных усадеб, в то время как кубиков игральных костей обнаружено лишь 18. Любимой игрой новгородцев были шашки.
Новгородцы любили музыку. Об этом свидетельствуют частые находки в разных районах города музыкальных инструментов. Наиболее распространенными были гусли (пяти-, шести - и девятиструнные). Известны также находки гудков, сопелей, варганов. Как и в других местах Древней Руси, в Новгороде устраивались представления скоморохов. Об этом свидетельствуют находки кожаных скоморошьих масок.
Новгородское искусство эпохи политической самостоятельности занимает выдающееся место в истории русской культуры. Его хорошо знают во всем мире. Фотографии новгородских зданий XI—XV веков, фоторепродукции памятников новгородской живописи можно найти на страницах многих отечественных и зарубежных изданий по средневековому искусству.
До нас дошла лишь небольшая часть тех построек, что украшали город в XI—XV веках. Причем все они каменные. Между тем Новгород многие столетия был почти сплошь деревянным. Деревянным был первый христианский храм — тринадцатиглавый Софийский собор, а также многие более поздние церкви и почти все гражданские постройки.
Многолетние археологические раскопки открыли остатки тысяч жилых и хозяйственных построек. Основой конструкции любого деревянного сооружений был венец из четырех бревен, концы которых соединялись узлом в обло. Большая часть жилых домов строилась на подклете. Жилым был второй этаж. В X—XII веках на усадьбах состоятельных новгородцев был широко распространен большой односрубный пятистенок площадью 70—80 квадратных метров. В XIII столетии ему на смену пришел однокамерный дом с пристроенными сенями. Жилые дома нередко украшались резьбой по дереву, которая придавала им нарядный, праздничный вид.
Разумеется, имущественное и сословное неравенство отражалось на облике усадеб средневекового Новгорода. На боярских усадьбах (площадью до 1400 квадратных метров) имелось несколько жилых домов и до десятка хозяйственных построек. В богатых хоромах жили владельцы усадеб, в более скромных домах — зависимые люди. На усадьбах рядовых горожан (их обычная площадь — около 450 квадратных метров), как правило, стоял один небольшой жилой дом и две-три хозяйственных постройки.
О каменных гражданских постройках древнего Новгорода мы знаем пока немного. В кремле сохранилось здание Владычной (Грановитой) палаты, построенное по заказу архиепископа Евфимия II в 1434 году. В строительстве палаты принимали участие немецкие мастера, поэтому в ней немало элементов готической архитектуры. Археологами обнаружены остатки трех боярских каменных теремов в Неревском и Славенском концах.
Мы знаем очень мало имен средневековых живописцев. Свои произведения они, как правило, не подписывали. Однако последние открытия археологов дают надежду, что хотя бы часть замечательных произведений новгородского искусства в будущем перестанет быть анонимной. В. Л. Янин предположил, что одним из главных мастеров, расписавших знаменитую церковь Спаса на Нередице, был художник и видный церковный деятель Олисей Гречин, который в конце XII века жил и работал в усадьбе, стоявшей на перекрестке Пробойной и Черницыной улиц Людина конца. При раскопках этой усадьбы найдены остатки красок, фольги, заготовок для икон, а также берестяные грамоты, адресованные заказчиками икон Олисею Гречину.
Если в первые после принятия христианства столетия новгородские художники создавали произведения в стиле, близком к византийскому (хотя уже тогда стали проявляться местные черты), то примерно с конца XIII века писали иконы и фрески, где от византийских традиций осталась, по существу, только иконографическая схема. Впрочем, новгородцы нередко приглашали для украшения своих храмов художников из Византии.
Яркие, сочные цвета иконы "Никола", написанной в 1294 году Алексой Петровым, патриотизм и мастерство художника, создавшего в XV веке икону "Битва новгородцев с суздальцами, многие другие произведения новгородской станковой живописи и ныне восхищают посетителей Новгородского музея.
Известный художник и видный знаток древнеруского искусства Игорь Эммануилович Грабарь так охарактеризовал искусство Новгорода времени самостоятельности: "Идеал новгородца — сила, и красота его — красота силы. Не всегда складно, но всегда великолепно, ибо сильно, величественно, покоряюще. Такова же и новгородская живопись — яркая по краскам, сильная, смелая, с мазками, положенными уверенной рукой, с графами, прочерченными без колебаний, решительно и властно".
В середине XIV века начинается эпоха монументальной живописи Новгорода, определяемая влиянием греческих мастеров эпохи так называемого Палеологовского Ренессанса. Падение Константинополя в 1453 году стало причиной эмиграции греческих художников - об этом рассказывают и летописи. Возможно, фрески церкви Федора Стратилата (вторая половина XIV века) или Успения в Волотове (1363 год), поражающие одухотворенностью образов, стремительностью движения, были созданы не без участия пришлых мастеров.
Иконописец, миниатюрист и виртуоз монументальной росписи Феофан Грек (около 1340 - после 1405 года) и среди своих талантливых современников выделялся яркой индивидуаль ностью. В глазах Епифания Премудрого, выдающегося мыслителя и писателя конца XIV - начала XV века, Феофан - не только "отменный живописец", "дивный и знаменитый муж", но и "преславный мудрец, философ зело искусный". "Никто не видел, чтобы он когда-либо смотрел на образцы... Он же, кажется, руками пишет изображение, а сам на ногах, в движении, беседует с приходящими, а умом обдумывает высокое и мудрое, острыми же очами разумными разумную видит доброту".
Возвышенность и глубокий драматизм характерны для художественного мышления Феофана, обогатившего русскую культуру лучшими достижениями Византии. "Живопись Феофана, - отмечает глубокий знаток средневековой эстетики В. В. Бычков, - это философская концепция в красках, притом концепция достаточно суровая, далекая от обыденного оптимизма. Суть ее составляет идея глобальной греховности человека перед Богом".
Монументальная живопись в ее лучших образцах, ориентированная на великое и ужасное, резко контрастировала с "неземной грацией" новгородской иконописи XIV-XV веков, с ее певучей красотой линий и "звонкостью" цвета. Ясность композиций, дивное сияние полнозвучных красок, введение бытовых черточек восходят к народному искусству. Киноварный цвет определяет радостный, мажорный характер палитры. Народным чаяниям отвечал и выбор святых. Пророк Илья - громовержец, дарующий земледельцу дождь. Рыцарственный Георгий Победоносец, несущийся на белом коне, помогал воинам на поле брани и одновременно считался стражем деревенских стад. Флор и Лавр - святые коневоды, охранители лошадей землепашца. Никола – покровитель всех путешествующих и страждущих, защитник от пожаров. А торговый люд почитал Параскеву Пятницу.
Новгородская иконопись одинакова чужда как суровой византийской созерцательности, так и преувеличенной экспрессивности готики... Ее просветленные лики, ласковые и поэтичные, ее эпическое настроение, спокойное и сосредоточенное - все это вызывает у зрителя ощущение какой-то внутренней легкости, когда все противоборствующие страсти приведены в согласие и когда возникает совсем особое чувство гармонии" (В. Н. Лазарев).
Уже тогда Новгород был крупнейшим центром книжности: узорные инициалы и заставки рукописных книг нигде не отличались таким своеобразием. Со второй половины XIII до начала XV века в книжной орнаментике господствует стиль, который называется тератологическим, то есть "чудовищным": переплетающиеся ленты сливаются с растениями и живыми существами, образуя фантастические комбинации.
За полвека до присоединения Новгорода к Московскому государству архиепископ Евфимий предпринял парадную обстройку Владычного двора в детинце. Согласно летописи, в 1433 году он поставил "полату в дворе у себе, а дверий у ней 30: а мастера делале немечкыи, из Заморья, с новгород-скыми мастеры". Это так называемая Грановитая палата, где главный большой зал перекрыт сводами на нервюрах, опирающимися на центральный столб (нервюра - выступающее ребро свода, основа его конструкции; каркас нервюры воспринимает и передает нагрузку свода на его опоры). В палате происходили торжественные приемы, здесь же заседал боярский Совет господ. Рядом возвышается "Часозвоня" Евфимия - восьмигранный столп, расширяющийся книзу, с пролетами вверху, выстроенный в качестве дозорной башни ("сторожни") Владычного двора и служившая позднее для отбивания времени. На Торговой стороне по повелению Евфимия на старых фундаментах церкви Иоанна Предтечи на Опоках в 1453 году возводится новое здание,явно подражавшее прежнему храму. Церковь принадлежала богатым купцам-вощаникам - торговцам воском. Здесь разбирались все тяжбы по торговым делам, хранились контрольные эталоны мер.
Но могущественная община Великого Новгорода уже клонилась к упадку. Москва усиливала давление на вольный город, добиваясь подчинения великокняжеской власти. Иван III потребовал полной его покорности. В 1471 году в битве на реке Шелонь новгородские рати были наголову разбиты москвичами, а в 1478 году Новгород и все его земли вошли в состав русского централизованного государства. Из покоренного города в центральные области России было выслано около семи тысяч "вольных мужей" из числа крупного боярства, духовенства и купечества, а на их место переселены из Московской земли "лучшие люди гости и дети боярские". Наиболее важные документы из архива Новгорода и его вечевой колокол – символ независимости увезли в Москву. Новгородская республика пала.