Примером такого центробежного движения может служить миграция фламандцев, жителей низменного графства Фландрии на берегу Северного моря. Фландрию с полным правом можно отнести к «центральным» областям на карте средневековой Европы, поскольку она лежит между Англией, Францией и Германией, на оживленных морских путях. Во Фландрии рано сформировалось централизованное феодальное княжество. Фламандские города с развитой торговлей и ремесленным производством образовывали важнейшее ядро средневековой экономики севернее Альп. Фландрия, по всей видимости, имела более высокую плотность населения по сравнению с любым сопоставимым по площади регионом за исключением Италии. Даже после кризиса XIV века Фландрия сохранила столь высокую жизнеспособность, что здесь стало возможным становление и формирование собственной национальной культуры.
В Высокое Средневековье фламандцы распространились по всей Европе. Многие из них возделывали землю, но были среди фламандских переселенцев и рыцари, и воины, и ремесленники, коих можно было встретить во всех уголках христианского мира и за его пределами: в 1081 году некто Раймонд Фламандец являлся «главой стражи и хранителем городских ворот» в Константинополе. В нормандском завоевании Англии 1066 года участвовало столько фламандцев, что когда вскоре после завоевания Вильгельм I издал охранную грамоту в отношении земель архиепископа Йоркского, то в ней содержалась угроза применения надлежащих санкций против любого преступника, «будь то француз, фламандец или англичанин». Фламандцев продолжали манить военные приключения в Англии, и в качестве наемных воинов они сыграли важную роль в междоусобных войнах и восстаниях XII века. Например, в крупном восстании 1173–1174 годов один из предводителей мятежников граф Лестер «выступил в поход с фламандцами и французами, а также людьми из Фризии». Король Шотландии, присоединившийся к мятежникам, был заинтересован в наборе фламандцев из Фландрии «и их флоте, сотнях и полусотнях воинов этого сильного народа». Один наблюдатель тех лет неодобрительно комментировал вербовку этих воинов-простолюдинов и писал, что они «рвутся заполучить вожделенную английскую шерсть». «Правда состоит в том, – добавляет летописец, – что большинство из них ткачи, и в отличие от рыцарей они не имеют понятия о том, как держать в руках оружие, а только жаждут грабежей и добычи».
Другие воины-фламандцы стремились к более существенному вознаграждению и сумели стать крупными землевладельцами в странах, с которыми воевали. Так, небольшая группа фламандских феодалов осела в Верхнем Клайдсдейле в качестве рыцарей, держателей земли шотландского короля Малькольма IV (1153–1165). Характерны их имена и фамилии типа Визо и Ламкин, которые они запечатлели в названиях своих владений (Вистон, Ламингтон). Другие фламандцы, такие, как Фрескин и Бероальд Фламандец, владели землями дальше на север, в Морее и Элгине, а граф Давид, брат короля Вильгельма Льва, лорд Гариоха (Эбердиншир), в одной из своих грамот обращался к «французам, и англичанам, и фламандцам, и шотландцам». Два из наиболее влиятельных родов в средневековой Шотландии, Дуглас и Морэй, были фламандского происхождения.
Другие фламандцы осели в городах. В исторической литературе их характеризуют как «важный элемент городского населения Шотландии на раннем этапе его развития». Они имели собственный административный центр в Бервике, так называемый Красный Дом, который получили от короля Шотландии. Нет сомнения, что фламандская колония существовала и в Вене: там в 1208 году герцог Леопольд VI Австрийский даровал особые привилегии «нашим бюргерам, коих мы именуем фламандцами и коих поселили в нашем городе Вене». Все крупные города в Остзидлуиге имели в числе своих жителей выходцев из Фландрии, о чем свидетельствовала их фамилия – Флеминг
Фламандские поселенцы-крестьяне особенно ценились за то, что владели искусством мелиорации (как и их соседи голландцы). К 1000 году они уже умели защищать и поднимать пашню с помощью дамб и дренажных канав, и граф Фландрии Балдуин V (1036–1067) прославился именно тем, что «неустанным трудом и заботой превратил целину в плодородные земли». В следующем столетии этот опыт был перенят землевладельцами других стран. В 1154 году епископ Майсенский Герунг «поселил энергичных переселенцев из Фландрии в невозделанных и необжитых местах», чтобы те основали поселение из восемнадцати крестьянских мансов. Пятью годами позже аббат Валленштедтский Арнольд продал фламандцам несколько участков земли близ Эльбы, где прежде жили славяне. Они преобразовали эти наделы в поселение из двадцати четырех мансов, которые подчинялись фламандскому закону (('ига Flamig-goram). Привлечение фламандцев к освоению земель к востоку от Эльбы получило такое распространение, что одной из двух типовых форм крестьянского надела (манса) стал гак называемый «фламандский манс». Даже сегодня деревни с названиями типа Флемминген, области наподобие Фляминг в Бранденбурге и следы нидерландского диалекта, которые отмечают некоторые исследователи, говорят о том значительном влиянии, какое имела фламандская крестьянская колонизация земель к востоку о Эльбы. Первые немецкие поселенцы в Трансильвании, неосвоенной области королевства Венгерского, прибывшие сюда в 40–50-е годы XII века по приглашению короля Гезы, упоминаются в документах XII века как фламандцы. Ряд ученых, правда, придерживаются того мнения, что этот термин к тому времени уже приобрел обобщенное значение и относился к любым колонистам. Вместе с тем в науке существует и другое, вполне обоснованное мнение, что термин «фламандцы» все же следует считать в первую очередь показателем этнической принадлежности и он мог относиться если и не к поселенцам, непосредственно прибывшим из Фландрии, то к выходцам из новых фламандских поселений к востоку от Германии.
Крупная колония фламандцев была основана в Южном Уэльсе при короле Генрихе I Английском примерно в 1108 году. Их влияние на Уэльс нашло отражение в национальной хронике, «Бруте»: «Некий народ чужого происхождения и обычаев, король Генрих направил в земли Дайфеда. И этот народ захватил целый кантреф [территориальная единица] Рос… полностью вытеснив оттуда местных жителей. А народ этот, говорят, пришел из Фландрии, из земли, лежащей близ моря Бретонского, и пришли они потому, что море наступило и лишило их земли… Не сумев найти себе место для жизни, ибо море залило прибрежные земли, а в горах и так были люди, и людей было так много, а земли так мало, что всем не было где жить, эти люди взмолились перед королем Генрихом, чтобы дал им место, где жить. И тогда их направили в Рос, откуда они прогнали законных жителей, которые отныне и по сию пору лишены своей законной земли и законного места».
Отрывок не во всем точен: «горы» Фландрии скорее существуют в воображении летописца, нежели в реальной Фландрии. Суть, однако, подмечена верно: относительно небольшая и перенаселенная территория, испытывающая постоянную угрозу со стороны моря, которая и подвигла мигрантов в дальний путь, в чуждую им в культурном отношении среду.
Фламандская колония в Южном Уэльсе, с центром в районе Роса в Южном Пемброкшире, на протяжении многих поколений сохраняла свою культурную самобытность, в частности, в топонимике. Например, от имени маркиза дель Визо, «вождя фламандцев» который в 1112 году прошел через Вустер по пути из Фландрии в Пемброкшир, или Фрескина, сына Оллека, упоминание о котором имеется в королевских документах, произошли типично фламандские названия – Вистон (сравните с точно таким же названием в Клайдсдейле). Свои обычаи фламандцы соблюдали и в особых гадательных обрядах. Еще и в 1200 году в Пемброкшире говорили на фламандском языке. На протяжении всего этого периода враждебность между чужеземной колонией и коренными валлийцами не утихала. Весь XII век и начало следующего столетия были отмечены взаимными набегами и убийствами. В 1220 году валлийский князь Лливелин ап Йорверт «собрал мощное войско для похода на фламандцев Роса и Пемброка» и «в течение пяти дней пересек Рос и Догледиф, учинив страшную резню среди жителей той земли». Тонкий наблюдатель Геральд Валлийский в 1188 году так писал о фламандцах: «Это храбрый и крепкий народ, заклятые враги валлийцев, с которыми они состоят в непрестанной вражде; народ искусный в работе с шерстью, опытный в торговле, готовый к любым трудностям и опасностям на суше и на море в своем стремлении к добыче; легко приспосабливающийся к требованиям времени и места и меняющий плуг на оружие; отважный и удачливый народ».
Здесь мы опять, но в более доброжелательном тоне, находим мнение о фламандцах скорее как о ремесленниках-ткачах, нежели рыцарях. Геральд, по-видимому, более точен в том, что воспринимает их в равной степени как воинов, купцов и ремесленников – а может быть, пастухов, поскольку пемброкширские фламандцы, конечно, занимались овцеводством. Поразительна одна черта их натуры – разносторонность: они и рыцари, и наемные воины, и ткачи, и крестьяне-переселенцы.
В 1169 году в Ирландию пришли англо-нормандцы. Во всяком случае, именно так характеризуют это событие большинство историков. Но для одного ирландского летописца это было «прибытие фламандского флота». К армии наемников, первоначально воевавшей в Ирландии, присоединился крупный контингент фламандцев из Пемброкшира, и многие из них в последующие годы осели на захваченных землях, как случалось до этого в Англии, Уэльсе и Шотландии. Таким образом, в ходе экспансии, характерной для Высокого Средневековья, фламандская народность распространилась по всему христианскому миру. Некоего Жерара Флеминга можно обнаружить в числе поселенцев в Палестине в 1160-е годы, Майкла Флеминга – в роли шерифа Эдинбурга на рубеже XI и XII веков, а Генриха Флеминга – на престоле епископа Эрмландского в Пруссии в конце XIII века. На небольшом примере фламандцев можно воссоздать картину массовой миграции населения, имевшей место в ту эпоху.