Реферат на тему: Основные направления во внешней политике Республики Украины со странами Ближнего Востока
В 2001 году Украина отмечает десятую годовщину своей независимости. Несмотря на то, что пока позади незначительный исторический отрезок времени, уже можно подвести некоторые итоги внешне-политической деятельности Украины, осмыслить достижения и неудачи с учетом новых реалий и тенденций, которые сформировались в конце XX столетия в рамках системы международных отношений. В этом контексте определенный интерес (как научный, так и сугубо практический) представляет исследование ближневосточной политики Украины в 90-е годы, уточнение на основе ее собственного опыта приоритетов и ключевых направлений украинской политики в этом регионе. В данной статье не ставилась задача всестороннего и детального анализа украинского ближневосточного курса периода независимости; внимание авторов сфокусировано лишь на рассмотрении его отдельных аспектов, а именно: состояния двусторонних отношений Украины с нефтедобывающими странами Ближнего Востока.
Перед Украиной, как и перед другими новыми государствами, которые возникли на территории бывшего Советского Союза, включая и Российскую Федерацию, в конце XX века возникла необходимость определения места и роли Ближнего Востока на шкале своих внешнеполитических интересов, формирования основ и направлений ближневосточной политики. Этот процесс в Украине происходил, с одной стороны, в контексте определения векторов ориентации и формирования внешнеполитической стратегии в целом, а с другой – в плане критического переосмысления наследия советской политики на Ближнем Востоке в условиях новых геополитических и военно-стратегических реалий.
С самого начала было ясно, что Украина не может и не должна стать преемницей политики Советского Союза на Ближнем Востоке, и что ее ближневосточная стратегия (как в политической, так и в экономической сферах) должна основываться на принципиально иной концептуальной основе. Во внешнеэкономической практике СССР заметным было доминирование политико-идеологических факторов. Это рельефно проявлялось, в первую очередь, в том, что объем внешней торговли и экономической помощи со стороны Советского Союза непосредственно зависел от поддержки той или иной арабской страной советского курса на Ближнем Востоке, в преобладании контактов с ограниченным количеством партнеров на Арабском Востоке (Сирия, Ирак, Египет, Ливия, Алжир и НДРЙ), в стремлении развивать связи исключительно с представителями государственного сектора, в милитаризированности советской ближневосточной политики.
Для политической элиты Украины было очевидно, что формирование курса Киева в ближневосточном регионе должно основываться на принципах прагматизма, взаимной заинтересованности и взаимной выгоды (экономическая эффективность и удовлетворение потребностей), диверсификации экономических связей. Это обусловливалось не только необходимостью вхождения в регион (процесс которого, по сути, начинался с нуля), но и несоизмеримостью украинского и советского потенциалов и, соответственно, разномасштабностью возможностей осуществления своей политики.
С другой стороны, следует признать, что несмотря на то, что украинская политика не имела прямой связи с советской политикой на Ближнем Востоке, определенные стереотипы (в большей степени в теоретическом, нежели в практическом плане) были присущи украинской внешнеполитической мысли в целом. Это нашло свое отражение, прежде всего, в подходах к определению перспектив государства в системе мировых координат, его статуса. В связи с чем возникал закономерный вопрос: в каком качестве Украина предполагает утвердиться на Ближнем Востоке – как государство с доминирующими региональными или же глобальными интересами.
В постановлении Верховной Рады «Об Основных направлениях внешней политики Украины» от 2 июля 1993 года провозглашалось следующее: «Учитывая свое геополитическое положение, исторический опыт, культурные традиции, богатые естественные ресурсы, мощный экономический, научно-технический и интеллектуальный потенциал, Украина может и должна стать влиятельным мировым государством...»1. Иными словами, Украина должна была утверждаться в мире в качестве государства с глобальными интересами. Соответственно этому были определены и приоритетные стратегические направления двусторонних отношений Украины с: а) пограничными государствами; б) западными государствами-членами ЕС и НАТО; в) географически близкими государствами; г) государствами Азии, Азиатско-тихоокеанского региона, Африки и Латинской Америки2. Такой подход был отражением в значительной степени идеалистически-романтического представления о новом мировом порядке и места в нем независимой Украины. Кроме того, он стал в определенной мере и проявлением наследия советской ментальности, стереотипов мышления, присущих советской школе политиков и научных работников, в соответствии с которыми представление о собственной стране ассоциировалось со статусом сверхдержавы или же, по меньшей мере, с государством, которое должно иметь значительное влияние на решение ключевых международных проблем.
Не отрицая у Украины определенных глобальных интересов, поставим вопрос в несколько иной плоскости: каково соотношение глобальных и региональных интересов в геополитической и внешнеполитической стратегии Украины, их доминанты с точки зрения национальной безопасности страны, возможности их реального обеспечения. Параметры Украины (потенциал экономики и т.п.) были далеко неадекватными характеристикам сверхдержавы или же центросилового государства с доминирующими глобальными интересами. Таким образом, с момента провозглашения независимости на концептуальном уровне было заложено определенное противоречие между ориентацией внешней политики Украины (в сущности, на преобразование Украины в один из полюсов силы в многополярном мире) и ее реальными возможностями. На практике внешняя политика Украины была регионально ориентированной, что было вызвано не только определенными ограничениями экономического потенциала, но и объективными геополитическими задачами, которые остро стояли перед государством.
Украина в силу воздействия целого ряда факторов оказалась перед дилеммой «Восток или Запад», что в последующем трансформировалось, по сути, в выбор приоритетного вектора политики: ориентация (и в перспективе интеграция) на Европу или же на Евразию. Возникновение такой довольно жесткой дилеммы было следствием, с одной стороны, того, что «Украина, к сожалению, никогда не имела четкой геополитической стратегии»3, так и, с другой стороны, проявлением в определенной степени конфронтационного подхода, присущего периоду «холодной войны» и биполярности мира (как в украинских и российских, так и в западноевропейских и американских политических кругах).
Подход к формированию курса Украины в рамках системы отношений по оси Восток – Запад определялся во многом формулой: или Запад (с последующей интеграцией в европейские структуры и, соответственно, свертыванием отношений с Россией и СНГ), или Евразия (кооперация с Россией и странами СНГ и, соответственно, охлаждение отношений с Западом). Такой подход не только превращал поиск путей формирования внешнеполитического курса в разновидность альтернативы, но и не соответствовал геостратегии Украины, которую реально определяют «три основных вектора внешнеполитических взаимодействий, которые обуславливают ту или иную конфигурацию приоритетов страны»4. Это евразийский, западный (включая США) и юго-восточный (включая страны Ближнего и Среднего Востока). На практике длительное время прослеживалась тенденция жесткой зависимости украинской политики на ближневосточном направлении от ее западного курса. Были предприняты попытки путем сближения с союзниками США в регионе (в первую очередь, с Израилем) укрепить свои позиции в отношениях с Западом. Как следствие, появились определенные противоречия между политическими целями и экономическими интересами Украины в регионе, что нашло свое отражение в отказе Киева от поставок турбин Ирану под жестким давлением со стороны Израиля и США.
Активная политика Украины на юго-востоке как самостоятельном направлении была способна не только сбалансировать в определенной степени отношения Украины в плоскости Восток – Запад, придать им форму не альтернативности, а реальной многовекторности, но и содействовать консолидации украинского общества (многонационального по своему составу) вокруг идеи украинской государственности. Это представляется чрезвычайно важным и в связи с наличием определенного цивилизационного разлома в самой Украине, возникновение которого было обусловлено тем, что развитие юго-восточных украинских земель происходило под значительным влиянием российского (русского) цивилизационного комплекса, в то время как западно-украинских – европейского, и углублению которого в период существования СССР во многом способствовала политика советского руководства, направленная на противопоставление Западной и Восточной Украины. Сохранение в украинской внешней политике дилеммы Восток – Запад, по сути, консервировало состояние этого разлома, в то же время как переход к действительной многовекторности внешнеполитического курса создавало предпосылки для формирования в обществе новой политической культуры, новых ценностных ориентаций с доминированием лояльности к украинскому государству.
Ближневосточный регион в «Основных направлениях внешней политики Украины» был отнесен к четвертой (последней) группе государств на шкале приоритетов двусторонних отношений Украины. В этом документе, в частности, провозглашалось, что «...Украина будет искать пути к установлению контактов со странами Ближнего и Среднего Востока»5. Такой недифференцированный подход к странам региона был неадекватен реальным стратегическим интересам Украины. На наш взгляд, есть все основания утверждать, что развитие отношений с государствами Ближнего и Среднего Востока (или же, по крайней мере, той части из них, которая обладает значительными запасами нефти и газа) должно быть отнесено к первой из трех определенных в «Основных направлениях внешней политики Украины» групп национальных интересов в сфере международных отношений, а именно стратегических и геополитических интересов, связанных с обеспечением национальной безопасности Украины и защитой ее политической независимости6. Это обусловлено не в последнюю очередь ключевой ролью энергетической составляющей в структуре национальной безопасности Украины.