Так, осталось неизменным положение, содержащееся в преамбуле Конституции и, по существу, отвергающее право курдского народа на свое существование. Следует отметить, что Конституция все еще остается несовместимой с положениями Европейской конвенции по правам человека.
Глава 3. Отношение центральной власти Турецкой республики к курдскому национально-освободительному движению
3.1 Курдский вопрос в Турции в период (1980 – 1989)
После государственного переворота в 1980 г., усилились репрессии турецких властей, которые нанесли значительный удар по курдскому движению. На протяжении рассматриваемого периода жандармерия и полиция действовала в Курдистане фактически в качестве оккупационной армии. В акциях подавления участвовали воинские части и силы безопасности, а также, наемные вооруженные турецкие крестьяне, так называемые "сельские стражи", которых официальная пропаганда настраивала против курдского движения. В оккупированных районах турецкая жандармерия создавала тяжелые экономические и социальные условия, умышленно лишала коренных жителей предметов первой необходимости, вынуждая местное население оставлять родные места и искать убежище в других районах. СНБ были запрещены все политические партии и общественные организации. Это всё ежегодно обходилось турецкой стороне около 10 млрд. долларов США по другим оценкам 6-7 млрд. долларов США.
Правящие круги не только не стремились к справедливому решению курдской проблемы, но даже не признавали существование курдского народа в качестве этноса. До начала 80-х годов слово "курд" официально никогда не употреблялось в Турецких СМИ: газеты, журналы говорили о "положении на востоке", о "сепаратистах", о "горных турках", но никогда - о "курдах". Таким образом, Турецкая Республика обеспокоенная тезисом о так называемом "турецком сепаратизме", продолжала массовое непризнание и подавление курдского народа, считая, что такими методами она решит проблему. И только в начале 1987 года ряд турецких газет написал о том, что "в Турции существует проблема курдов, и ее необходимо рассмотреть".
Турецкое руководство отказывалось рассматривать курдскую проблему как политическую и утверждало, что "корень зла" кроется только в экономике. Но при этом, вместо того чтобы развивать экономический потенциал, правительство формировало сильные военные и правоохранительные структуры, предназначенные для подавления народных волнений. Продолжая придерживаться консервативных позиций в курдском вопросе. Традиционно правые и националистические прослойки Турции отказывались воспринимать курдский народ, приравнивая это к предательству по отношению к родине.
После государственного переворота в 1980 году на юго-восток страны, в сопредельные с Ираком территории была переброшены две действующие армии. Власти приступили к созданию так называемой "буферной зоны" на границе с Ираком и Сирией с целью воспрепятствовать проникновению курдских пешмерга с сопредельных территорий, пресечь контакты турецких курдских организаций с зарубежными движениями.
Первые упоминания о начале масштабного вооруженного конфликта относятся к 15 августа 1984 г., в связи с атаками совершенными ПКК на военные объекты в Эрухе (Сиирт) и Шемдинли (Ширнак). Общая же картина свидетельствовала о возрастании активности апочистов во второй половине 80-ых гг. В 1986 году произошло 107 акций ПКК (отметим, что треть из них составили акты мести), в 1987 г. их число возросло до 187 (35% – стычки с армией, 26% – акты мести, 20% – экономический саботаж и акты пропаганды). Совершаемые ими акты мести нередко были направлены против мирного населения, когда в результате атак на деревни убивали не только "сельских стражей", но и членов их семей, включая детей. К 1987 году ПКК полностью контролировались территории в илах Хаккяри, Сиирт и Мардин. Что в свою очередь свидетельствует о широкой поддержки боевиков ПКК среди местного населения.
Долгое время у властей не было точных данных о количестве боевиков в Турции. Премьер Озал в 1987 году заявлял, что в составе ПКК было 1 158 боевиков, а если брать во внимание сочувствующих, то вместе с ними получается 3 496 человек. Однако эта цифра представляется явно заниженной. По некоторым оценкам в АОНК (Армия освобождения народа Курдистана), по приблизительным оценкам, входили 10–15 тыс. человек.
Активные мероприятия властей по ликвидации апочистов совпали по времени с началом 1986 года с нанесением серьезных военных ударов по повстанцам. Отмечается усиление деятельности турецких спецслужб против ПКК. В результате разведывательных операций спецслужб власти получили достаточно информации о структуре, источниках финансирования и связях Рабочей партии Курдистана.
Центральная власть, обеспокоенная массовой поддержкой ПКК среди населения юго-востока, наряду с военными операциями взяло курс на жесткие репрессии в отношении инакомыслящих лиц, не согласных с позициями новой власти. Имели место массовые аресты лиц, причастных как к курдским, так и к левым организациям, "загадочные" исчезновение и убийства активистов курдского движения. Существуют факты, которые свидетельствуют, что нередко с целью дискредитации деятельности ПКК турецкие спецслужбы уничтожало под видом боевиков мирное население. По подсчетам М.А. Гасратяна, только за годы военного режима были арестованы 170 тыс. человек, 700 убиты в результате карательных операций. Если за всю историю Турции по политическим мотивам были казнены 111 человек, то за три года военного правления по законам чрезвычайного положения были казнены 48 человек отмечает исследователь.
Властями активно проводились открытые судебные процессы над курдскими боевиками, которые были призваны показать решительность властей в пресечении террора и сепаратизма. Одним из первых публичных судебных процессов по делу сторонников ПКК состоялся в Диярбакыре в апреле 1981. В результате, которого были осуждены 447 турецких курдов, симпатизировавших ПКК. В прессе этот процесс был назван "массированной кампанией против курдов".
Правительством подобные меры совмещались с усиленной пропагандой туркизма в курдском регионе и ведением антипартизанской агитации. В научно-популярных изданиях и журналах (например, таких как Ени форум) печатались статьи о якобы турецком происхождении курдов. При этом авторы ссылались на схожие обычаи, традиции, искали схожести в языках. В прессе того времени утвердились устойчивые определения для курдских боевиков. Чаще всего их называли террористами или сепаратистами. Заметим, что турецкие СМИ целенаправленно концентрировали общественное внимание именно на ПКК как основе партизанского движения. Таким образом, у граждан Турции складывалось представление о ПКК как о чуть ли не единственном "враге родины". С другой стороны, ПКК старательно отмежевывали от курдов, отмечая, что это движение террористическое, но не этническое. Как нередко заявлялось, это делалось для того, чтобы не спровоцировать межнациональную рознь между турками и курдами. Это подтверждает и тот факт, что в прессе упоминалось о вооруженной борьбе "бандитов", но почти никогда – курдов. Это имело и обратный эффект. А именно как ни странно, популяризация ПКК среди курдского населения, представления её чуть ли не единственной "истинно оппозиционной силой", успешно противостоящей режиму.
В отношении свободы слова, следует отметить, что были закрыты такие курдские издания и издания левого толка, как "Озгюрлюк Йолу", "Рызгари", "Жина Ну", "Девримджи Демократ Генчлилик" и другие.
Наряду с военными акциями, турецкие правящие круги применяли административно-полицейские и пропагандистские меры, которые, по их мнению, должны были содействовать подавлению национально-освободительной борьбы курдов. При этом власти пытались использовать неоднородность движения и раскол в нем. Так, 4 апреля 1985г. были приняты два дополнения к Закону о деревнях, в соответствии с которым были созданы так называемые "сельские стражи", официально обязанные защищать жителей села от посягательства на их жизнь и имущество. На деле же, попытка властей опереться на лояльные элементы в курдской среде, в первую очередь на ага и шейхов.
Представителям и доверенным лицам деревенских старейшин выдавалось оружие, при этом им из государственного бюджета выплачивалось жалование. "Сельские стражи" действовали как военная сила в дополнение к жандармерии, армейским "коммандос" и полиции. В каждой деревне имелись два или три "сельских стража", численность которых уже к марту 1987 г. составило 6-8 тыс. человек. В конце 1992г. число "временных сельских стражей" достигло примерно 35 тыс., из коих 8-10 тысяч относились с симпатией к ПКК . Такие группы были созданы в Диярбакыре, Урфе, Ване, Бингеле, Битлисе, Мардине и в ряде других "неспокойных" вилайетах. По сути, система стражей опиралась на традиционную структуру курдского общества: стражи были полномочными представителями вождей, сельских старейшин – то есть традиционных элементов социальной структуры курдского общества.
Согласно инструкции, "сельский страж" имел право применить оружие:
· против лиц, напавших на него, либо угрожающих его жизни;
· во время своей работы, если он не видит других способов спасения члена общины;
· если он хочет арестовать подозреваемого, который оказывает сопротивление;
· если убийца, который был арестован, попытается сбежать;
· если какое-либо лицо появится в запретной зоне;
· если он неожиданно натолкнулся на "бандитов" .
В дополнение к этому гражданское правительство использовало кардинальные меры по пресечению контактов деревенских жителей на юго-востоке с боевиками ПКК. Так, с 1986 года проводились мероприятия по укрупнению деревень, выселения деревенских жителей в центральные районы страны.