Мы видим, что к весне 1939 года СССР оказался в определенной политический изоляции: Германия продолжает с СССР экономическое сотрудничество, но дипломатических переговоров не ведет; Восточная Европа боится большевистского режима даже больше, чем фашистского, а Западная не хочет портить отношения с Восточной.
Германия же, судя по всему, с помощью экспансии на восток воздает себе тылы для нападения на западноевропейские страны.
В апреле Англия и Польша дали друг другу взаимные гарантии государственной границы, подкрепленные военной конвенцией, вторая окончательно отказала Германии в территориальных уступках. Германия стала серьезно и открыто готовиться к войне, Гитлером была утверждена «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.» [I. 9. гл. 2]
Действия Германии, явно аннулировавшей для себя условия Мюнхенского договора, видимо, серьезно обеспокоили Англию и Францию. Скорее всего, их правительства стали опасаться того, что немцы также легко забудут и о мирных соглашениях с ними. Это вынудило их начать изучение позиции СССР и прощупывание почвы для установления дипломатических отношений. Германия не отставала.
11 апреля Германия предприняла зондаж позиции СССР на предмет улучшения отношений, но советская сторона предпочла занять выжидательную позицию. В тот же день Англия запросила СССР, чем он может помочь, в случае необходимости, Румынии, над которой нависла угроза порабощения Германией. 14 апреля Франция предложила СССР обменяться письмами о взаимной поддержке в случае нападения Германии на Польшу и Румынию на основе советско-французского договора о взаимопомощи 1935 г. Одновременно Париж приглашал Москву внести собственное предложение о сотрудничестве. В тот же день Англия предложила СССР заявить о поддержке своих западных соседей в случае нападения на них. 17 апреля в ответ на предложения Англии и Франции СССР предложил этим странам заключить договор о взаимопомощи. [I. 4. гл. 3]
В современной историографии основная дискуссия продолжается по вопросу о целях СССР на этих переговорах. Как правило, считается, что советское руководство ставило перед своей дипломатией три основные задачи: 1) предотвратить или 2) оттянуть войну и 3) сорвать возможный единый антисоветский фронт. М.И. Панкрашова, отмечая, что Англия и Франция исходили в своих действиях из заинтересованности СССР в сохранении «санитарного кордона», указывает, что Советский Союз был заинтересован в ликвидации этого «кордона» (т.е. изменении статус-кво в Восточной Европе), поскольку его западные соседи могли, по мнению автора, сговориться с Германией на антисоветской основе. В.Я. Сиполс, наоборот, полностью отклоняет эту версию, заявляя, что СССР был заинтересован в сохранении положения дел в Восточной Европе. Если сторонники официальной советской версии считают, что стратегической целью советского руководства летом 1939 г. было обеспечение безопасности СССР в условиях начавшегося кризиса в Европе, то их критики отмечают, что советская внешняя политика способствовала столкновению Германии с Англией и Францией, что было необходимо для успеха дела расширения зоны «социализма», поскольку возникновение войны в Европе открывало дорогу к достижению «мировой революции». По мнению ряда авторов, с марта 1939 г. СССР получил возможность выбирать, с кем ему договариваться, а следовательно, вовсе не находился в международной изоляции, поскольку в переговорах с ним были заинтересованы и Англия с Францией, и Германия. [I. 9. гл. 2]
Автор данной работы продолжает придерживаться здесь своей точки зрения, а именно говорить о том, что СССР был-таки изолирован, ибо на переговоры с ним шли вынужденно и неохотно, да и переговоры, как будет видно дальше, не были особо успешными. Что до целей СССР на переговорах – они скорее всего в первую очередь все-таки заключались в сохранении мира или хотя бы оттягивании войны. Советское правительство не могло не видеть, что война уже назревает, а страна была к ней явно не готова, война бы помешала Союзу развиваться и увеличивать свое влияние на международной арене. А сохранение Версальской системы его касалось не так явно, как остальную Европу: во время подписания Версальского договора представители СССР не присутствовали, по этому, по сути, его интересы напрямую не затрагивались, хотя необходимость вступать в войну при определенном ее развитии была очевидна. Война была крайне нежелательна для государства, однако, не исключено, что в ходе ее правительство планировало упрочить свои позиции в Европе и действительно расчистить путь социалистической революции.
5 мая Германия заявила об удовлетворении требований СССР относительно возобновления поставок из Чехии. 10 мая в Берлине было решено активизировать зондажи СССР, но в ходе контактов 9, 15 и 17 мая советская сторона отмечала, что именно от Берлина зависит улучшение двусторонних отношений. В течение мая Германия, Франция и Англия пытались вести между собой переговоры, постоянно оглядываясь друг на друга: стоило Англии проявить активность в Москве, туда тут же писала Германия, в ответ на что Англия предупреждала о возможном ухудшении экономических англо-германских отношений, та отступалась от Москвы и так далее. Москва заняла позицию отстраненного ожидания. [I. 5. T.I.C.371]
2 июня возобновились советско-германские экономические контакты, а СССР вручил Англии и Франции новый проект договора. Теперь камнем преткновения стали Прибалтийские республики: они отказались от гарантий Англии, Франции и СССР и заключили пакты о ненападении с Германией, а СССР отказывались присоединяться к англо-французскому соглашению без гарантий Прибалтике. Но переговоры с Западом стали теперь регулярными. С Германией продолжались экономические переговоры, от дипломатических же шагов Берлин воздерживался. [I. 5. Т. 2. С. 5–6, 17]
До конца июня Париж, Москва и Лондон пересылались письмами и телеграммами, послы и полпреды встречались, но ничего конструктивного из этих переговоров не вышло – каждая страна твердо отстаивала свою позицию и не хотела идти на уступки. С начала июля Англия, Франция и СССР продолжали пытаться договориться об условиях тройственного союза, дать гарантии Прибалтике и дать определение «косвенной агрессии». Но СССР отказался гарантировать Голландию и Люксембург, а определение «косвенной агрессии» не устраивало Лондон и Париж. Кроме того Союз настаивал на подкреплении тройственного договора военными соглашениями, к чему отнюдь не стремились Англия и Франция. На фоне этих споров Германия снова стала предлагать СССР отношения на его условиях, каждый факт оживления переговоров между Лондоном, Парижем и Москвой провоцировал очередное с каждым разом все более заманчивое предложение Берлина (он делал нажим на экономику). [I. 5. Т. 2]
В начале августа в Москву прибыли англо-французские представители, т. к. текст соглашения был уже отработан, однако СССР настаивал на своем определении «косвенной агрессии», а Англия с Францией снова наотрез отказывались его принимать. Дело было в том, что без этого определения договор не отвечал условию взаимности – Лондон и Париж стремились свести на нет свои обязательства перед Москвой. Кроме того, в то время как СССР собрал представительную именитых представителей из военной верхушки, европейцы прислали людей, не имеющих письменных политических полномочий – видно, что они готовились к очередным бесплодным обсуждениям. В итоге они так и уехали ни с чем. [I. 2]
Германия в это время представила Союзу более-менее ясный план сотрудничества: заключить экономическое соглашение, расширить культурно-научный обмен и перейти к дружественным политическим отношениям, в ходе которых разграничить сферы интересов в Восточной Европе. Москва в целом одобрила эти идеи и 4 августа согласилась продолжить обмен мнениями с Германией, но прежде следовало подписать экономический договор. 8–10 августа СССР получил сведения о том, что интересы Германии распространяются на Литву, Западную Польшу, Румынию без Бессарабии, но, в случае договоренности с Берлином, Москва должна будет отказаться от договора с Англией и Францией. 11 авгита советское руководство согласилось на постепенные переговоры по этим проблемам в Москве. В тот же день в СССР прибыли военные миссии Англии и Франции, на переговорах с которыми 14 августа был поднят вопрос о проходе Красной Армии через Польшу и Румынию, и 17 августа переговоры были прерваны. 13 августа Германия уведомила СССР, что согласна вести переговоры в Москве, но просила ускорить их начало. [I. 5. Т. 2. С. 153–163, 175, 177, 178–180, 182–183, 184–188, 191–208, 209, 210–229, 235–246, 256–269, 292–301. 305–311; I. 7. С. 393–395]
СССР предложил Германии обсудить проблемы гарантий Прибалтийских стран, нормализации советско-японских отношений и пакта о ненападении. Германия приняла все предложения СССР и вновь предложила ускорить переговоры путем приезда Риббентропа в Москву. Приняв к сведению это заявление Германии, СССР предложил сначала подписать экономический договор, а потом договориться о пакте и протоколе. 19 августа Германия сообщила о своем согласии «учесть все, чего пожелает СССР» и вновь настаивала на ускорении переговоров. Советская сторона настаивала на постепенном развитии событий, передала в Берлин проект пакта о ненападении и дала согласие на приезд Риббентропа 26–27 августа. В тот же день было подписано советско-германское экономическое соглашение, о чем было сообщено в прессе, поскольку этим стороны старались оказать давление на Англию и Францию. [I. 9. Гл. 6]
В это время Англия и Франция пытались «уговорить» Польшу согласиться на проход Красной Армии через свою территорию, но она оставалась непреклонна.
2. Пакт о ненападении и его политическое значение
Оценивая сложившуюся ситуацию, Сталин в своей речи перед членами политбюро 19 августа заявил, что «Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну». Возникновение войны в Европе открывает перед СССР «широкое поле деятельности для развития мировой революции». Поэтому «в интересах СССР – Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. "[I. 9. Гл. 6]