Перечисленные магистратуры относят к категории ординарных, обыкновенных. Исключительной, экстраординарной магистратурой считалась должность диктатора. Он назначался консулом по уполномочию или под давлением сената для «спасения отечества» в таких особых случаях, как война, внутренние смуты и пр. Диктатор обладал неограниченной властью, подкрепляемой опорой на специально выделенное ему конное войско. Он не отвечал за свои действия, ему не угрожало вето народного трибуна. Единственно, в чем он был ограничен, – это в сроке полномочий: не более 6 месяцев!
Во II в. до н.э. после победы над Карфагеном и Македонией Римское государство господствует на всем пространстве земель, омываемых Средиземным морем. Завоеванные страны стали неисчерпаемым источником рабов. Сотни тысяч их были проданы за бесценок в земледельческие поместья новой римской знати – сословия нобилей. Принадлежали к этому сословию только те, чье имущество оценивалось не меньше чем в один миллион сестерций.
Рост числа крупных поместий (латифундий) сопровождался прямо противоположным процессом разорения римского крестьянства. Оно не выдерживало конкуренции дешевого рабского труда. Не имея доступа к новым земельным фондам, оно задыхалось от малоземелья, порожденного дроблением участков между наследниками, а еще больше грабежом и захватом их земель богатыми. Оно находилось в тисках кабальных займов.
Неизбежным результатом этого процесса было крайнее обострение никогда не прекращавшейся борьбы между мелким и крупным землевладением. Кульминацией борьбы стали реформы братьев Гракхов.
В 133 г. до н.э. избранный трибуном Тиберий Гракх предложил закон, по которому устанавливался максимальный размер землевладения, находящегося в частных руках, – 1000 югеров на семью (около 250 га). Излишки подлежали распределению между безземельными и малоземельными, с тем чтобы крестьянин, как говорил сам Тиберий, получил клочок земли, постоянный кров и обзавелся собственным алтарем. Но одной земли было мало. Крестьяне нуждались в скоте, инвентаре, семенах. Нужны были деньги, а они находились в распоряжении сената. Между тем именно сенат, выражавший интересы нобилей и состоявший из последних, оказывал упорное сопротивление реформе.
Тиберию, проведшему закон через народное собрание, пришлось трижды нарушить римскую конституцию. Он потребовал смещения своего коллеги–народного трибуна Октавия, наложившего вето на законопроект о земле. Большая часть триб приняла сторону Тиберия, и его требование было удовлетворено. Он предложил затем, чтобы не сенат, как было до того, а народное собрание само решило вопрос о субсидиях, необходимых для осуществления земельной реформы. И эта мера была осуществлена. Оставалось последнее – добиться переизбрания на новый срок. Народ стоял на стороне Тиберия. Тогда сенат, обвинив Тиберия в том, что он стремится к единоличной диктатуре, и выставив себя в качестве поборника республиканских институтов, организовал убийство народного трибуна. Со смертью Тиберия Гракха, как того и следовало ожидать, осуществление реформы было фактически приостановлено.
Новый подъем движения связан с именем Гая Гракха. Выдающийся оратор и политический деятель, человек редкого благородства, Гай Гракх был избран на ту же должность, что и его старший брат. Продолжая дело Тиберия, он пытался найти опору в среде римского обедневшего плебса. В его интересах было проведено снижение цен на хлеб, организованы земледельческие колонии на завоеванных землях и пр. Деятельность Гая была прервана его трагической смертью, его убийством. Сенат снова торжествовал победу.
Юридическим основанием аграрной реформы братьев Грак-хов было то, что по старинной традиции римская территория считалась общественной собственностью. Поэтому были возможны ее переделы. Этой возможностью воспользуется в свое время и Юлий Цезарь. Но уже в 111 г. до н.э. в интересах мелкого и среднего землевладения был принят закон Тория, которым устанавливалось, что всякий, кто «будет иметь» не более 30 югеров пашни (8,5 га), может считать это поле в своей собственности.
Реформы Гракхов, имевшие целью возрождение свободного римско-италийского крестьянства, открывают собой эпоху гражданских войн, завершившуюся победой нобилитета и падением Римской республики.
Упадок римского народовластия, каким бы оно ни было, вызван был главным образом развитием рабовладения и частной собственности на землю. Резкие различия состояний находились в противоречии с институтами, возникшими и созревшими в эпоху относительного равенства. Наконец, римские республиканские учреждения сложились как органы управления городом, полисом. Выполнять те же функции в отношении своей огромной державы, в которую превратился Рим, они не могли. Эту задачу выполнила Римская империя.
Различия в положении свободных людей, установленные в древний период, исчезают. Верхушку класса рабовладельцев составляли два сословия. Нобили превратились при императоре Августе (I в. до н.э.) в сенаторское сословие, пополнявшееся за счет людей, выдвинувшихся на государственной службе. В сословие всадников вошли достаточно богатое люди (минимальный ценз-400 тыс. сестерций)1, поставлявшие государству ответственных чиновников и офицеров. Как сенаторы, так и всадники происходили из различных частей империи. Управление городами находилось в руках сословия декурионов – как правило, средних землевладельцев[5].
Консолидация господствующего класса облегчила управление огромной империей, позволила правительственной машине с большим успехом выполнять главную политическую функцию–подавления рабов. Уже при Августе интересы рабовладения были ограждены с помощью энергичных мер. Они сводились к предотвращению новых выступлений рабов, к решительному ограничению отпуска рабов на волю, к расширению репрессий против них.
Император Август восстановил, в частности, закон, обрекавший на казнь всех тех рабов, которые находились в доме в момент убийства их господина (на расстоянии окрика) и не пришли ему на помощь.
Между тем экономическое развитие все более определенно указывало на невыгодность рабского труда. Никакой надсмотрщик и никакие наказания не могли заменить экономического стимула. Лишенный самого необходимого, раб делал только то, к чему его непосредственно принуждали, и делал лишь так, чтобы избежать бича. Ни одно усовершенствование на приносило достаточной пользы.
Понимая это, хозяева стали все более широко предоставлять рабам земельные участки-пекулии. Рабы были обязаны отдавать за них определенную долю продукта, обычно половину урожая. Другая половина оставалась в их полном распоряжении. Выгодность этой новой формы эксплуатации была несомненной.
Но для того чтобы она могла получить большее распространение, нужно было дать правовую защиту тем отношениям, в которые волей-неволей вовлекался раб-пекулиант. Старое римское право запрещало ему продавать что-либо на рынке, а между тем без этого он не мог существовать. Право запрещало ему брать взаймы, нанимать скот или сдавать его в наем, покупать что-либо, вступать в договорные отношения вообще. Старое право запрещало рабу заявлять иски в суде и отвечать по искам, предъявляемым к нему самому. Все эти ограничения были несовместимы с ведением самостоятельного хозяйства. Постепенно, хотя и медленно, соответствующие интересы были урегулированы к выгоде владельца пекулия.
Одновременно с тем в Римской империи совершается и другой важный процесс–превращение свободного крестьянина в арендатора-издольщика – колона. Развитие колоната было результатом грабежа крестьянской земли и связанного с этим роста латифундий. Другой его причиной было уменьшение притока рабов из-за границы, явившееся следствием уменьшения военной мощи империи, с одной стороны, и усиления оказываемого ей сопротивления-с другой.
Обязательства колонов носили как денежный, так и натуральный характер. Колонат начался с краткосрочной аренды. Но она была менее выгодна арендодателю. Только длительный срок аренды мог обеспечить его постоянной рабочей силой, породить в колоне желание улучшать землю, возводить постройки и т.п.
Удовлетворяя требования землевладельцев, закон 332 г. положил начало прикреплению арендаторов к земле. Самовольно покинувшие поместья возвращались силой. В то же время было запрещено сгонять колонов при продаже земли. Колоны стали предшественниками средневековых крепостных. Наступает кризис рабовладения. Начинается переход от рабовладения к феодализму. В этом сложном процессе раб подымается до положения крепостного человека, свободный крестьянин опускается до него. К концу империи вводится запрещение убивать раба, разобщать семьи рабов при продаже, облегчен порядок отпуска роба на волю[6].
Ремесленники, организованные в «коллегии», т.е. сообщества, во многих отношениях сходные со средневековыми цехами, должны были «навсегда оставаться в своем состоянии», что означало для них насильственное и потомственное «прикрепление» к профессиям.
Принципат (от слова «принцепс», как называли императора по его званию «первого сенатора») сохраняет еще видимость республиканской формы правления и почти все основные учреждения республики. Собираются народные собрания и сенат. Избираются консулы, преторы и народные трибуны. Но словесная приверженность исторической традиции и принципам республиканского управления была прикрытием произвола и самовластия.