АЛЕКСАНДР БЯЛКО (противник В.Жириновского), декан Академии труда и социальных отношений: Там была опечатка. На выборах Жириновский попал с лозунгом "Не врать и не бояться", а на самом деле было написано "Врать и не бояться". Вот настоящий его лозунг.
А.ГОРДОН: "Врать и не бояться" – да, это похоже на то, что у нас получается сегодня, причем, по-моему, с двух сторон.
А.ДЕМЕНТЬЕВ: "Брать и не бояться".
А.ГОРДОН: Сейчас-сейчас-сейчас, там много можно вариантов. Брать, драть и не бояться.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вы даже лозунг не можете придумать!
А.ГОРДОН: Еще что-то – и не бояться, да.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ни одна партия не дала даже лозунга, с чем она идет.
А.ГОРДОН: Владимир Вольфович, почему Вы, по собственному Вашему признанию при всех Ваших талантах, при том, что люди тянутся к Вам, при том, что миллионы за Вас голосуют, почему Вы - одинокий человек?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я не одинокий. Просто я постоянно занят публичной деятельностью. Ведь любят не только здесь.
А.ГОРДОН: Да понимаю.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Во всем мире приедьте и спросите, что такое Россия? Вам мою фамилию назовут – не Зюганова, не Явлинского, не Чубайса. Во всем мире! Особенно в мусульманском! В Турции, в Ираке.
В.МЕНЬШОВ: А не Путина, еще скажите.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Его называют, и сейчас Медведева уже знают, что глава государства. Но потом говорят, да, Путин-Жириновский, Медведев-Жириновский. Потому что они вынуждены назвать, потому что везде им в голову вбивают, кто глава государства.
А.ГОРДОН: Вы Владимира Вольфовича давно, ведь, знаете и помните?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Во всем мире знают!
А.БЯЛКО: Просто у меня есть опыт волшебный и невероятный, на Шри-Ланке.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: А там что?
Погонщик слонов вот, чего-то говорит, я не могу понять, на каком языке. Оказывается, расшифровываю: "Жириновско бандито". Вот все, что о нас знают, на Шри-Ланке, что Жириновский – бандито, и все. Вот тем мы прославили страну.
А.ГОРДОН: Я хочу процитировать сейчас 2 интервью, которые вы давали. Одно из них – это газете "Час" в Латвии 1 сентября 2006 года. Корреспондент вас спрашивает: "А со спортом дружите? Тренажеры вот поставили, ну, видимо где-то там?" "Ни с кем я не дружу, - говорит Владимир Вольфович. – Ни с кем из людей, ни с кем из родственников и ни с каким хобби". Дальше, из интервью израильской журналистке Полине Капшеевой, опубликована на ее сайте обнаженная натура: "Но в России я выделяюсь. Все остальные мои конкуренты слабее меня, они это признают. Мне приятно. Ну, и по своим родственникам вижу, что я лучше, большего достиг. Ну, одновременно ревность, зависть, борьба со стороны родственников, со всех сторон. Даже со стороны родного сына, моих детей тоже вижу зависть и ненависть" - "Детей? В одном из интервью вы говорили, что у вас 1 сын" - "Трое детей. Но я не всем всe говорю. Иногда отправляю старую информацию, а в другой раз более полную". Ваши слова, нет?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Значит, что здесь вы видите чего-то крамольного?
А.ГОРДОН: Никакого крамольного, я хочу понять, почему вы, выдающийся человек, замечательный политик, который желает счастья всему русскому и остальным народам, не можете это счастье принести своим друзьям, которых у вас нет, своей семье, своему сыну или сколько там у вас детей, троим? Почему они вас ненавидят, почему вы одиноки, почему вы несчастны.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Объясняю! Вы понимаете, я такой какой есть. Я говорю о себе правду, и вы меня в этом упрекаете.
А.ГОРДОН: Не упрекаю.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Но я вам говорю: я не хочу дружить с тренажерами. Вот, он не хочет заниматься спортом. У меня нету друзей – их не может быть, потому что я постоянно занят на работе. И любые друзья начинают завидовать, понимаете? 20 лет я оторван от них. 20 лет назад мои друзья испугались: "О! Кандидат в президенты" - все, они испугались, что завтра начнутся репрессии, когда узнают, что они испугались.
А.ГОРДОН: То есть рядом с вами нет ни единого человека, который мог бы сказать вам тихое, простое человеческое слово, от которого вы могли бы узнать, как, собственно, этот народ, о котором вы так заботитесь.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я все знаю от народа!
А.ГОРДОН: От какого народа-то?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я получаю в день 200 писем, в день! Дай Бог, чтобы вы их все получали.
А.ГОРДОН: Просят? 200 писем просят?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Все сообщают, все знаю.
А.ГОРДОН: Доносят, хвалят.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: И со своим активом объехал всю страну, был на самых глухих полустанках. И о чем думает наш народ? Как он относится к власти, ко мне, к партии – все знаю! Все знаю! Поэтому я откровенно что-то говорю, вы меня упрекаете. Сейчас скажу, я счастливый, все мои родственники счастливые, все друзья счастливые, а страна – несчастная. Тогда я идиот. Страна несчастная, а вокруг меня все счастливые – тогда я идиот, я не хочу им быть.
А.ГОРДОН: А вы решили наоборот?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: В несчастной стране все должны быть несчастны! И я, и мои родственники, и мои близкие! Вот это правда! Вот это правда. А если бы я дал интервью, что все отлично и упаковал, мои детишки, внуки, родственники, все – тогда кто ты такой вообще? Ты, значит, за наш счет, за счет страны себе все сделал?
А.ГОРДОН: Опять напомнили мне анекдот, когда внук декабриста сидит и музицирует во время Февральской революции. Вдруг врываются какие-то люди, он говорит: "Что там за шум такой?" - "Да там пришли какие-то революционеры" - "Да, и чего хотят?" - "Хотят, чтобы богатых не было". Он говорит: "Странно, мой дед голову сложил за то, чтобы бедных не было". А тут вот абсолютно то же самое. Я вас умоляю, ответьте мне на простой вопрос: перед смертью есть кому стакан воды подать или нет?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Есть. Очередь стоит. И я охрану увеличиваю, чтобы они не подрались.
А.ГОРДОН: Да вы понимаете, что как только вы сделаете не то, что шаг назад, а шаг в сторону.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я клонирование уже заказал.
А.ГОРДОН: О, это интересно.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Клонирование.
А.ГОРДОН: А шаг в сторону от публичной политики вы сделаете, разбегутся все – и окружение, и сторонники, и охрана.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Согласен! Согласен!
А.ГОРДОН: Так кто подаст стакан воды?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не надо мне думать об этом – все у меня в этом смысле в порядке. Ох, все-таки кому-то надо сделать хорошо, чтобы он, вот этот самый предателем окажется. Если я кого-то приближу и сделаю ставку, что он мне подаст – он мне подаст отравленный стакан воды. Вот он и подаст!
А.ГОРДОН: То есть у вас комплекс Цезаря все-таки есть.
А.ДЕМЕНТЬЕВ: Владимир Вольфович, вы счастливый человек?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, счастливый только в одном смысле – я смог сказать абсолютно все нашему народу и всей планете. Я никогда не думал, что лучше промолчать, как там в Кремле подумают, Карл Маркс. У меня нету тормозов – я единственный в мире без тормозов.
А.ГОРДОН: Народ несчастный, родственники несчастные, друзья несчастные, а вы, оказывается, все-таки счастливый! За наш счет?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я счастлив, что я это могу говорить и меня слышат миллионы. Белград! Январь 1994 года. Стоит миллион, чужой народ!
А.ДЕМЕНТЬЕВ: Сколько же можно говорить? Давайте все-таки действовать. Ну, как же так?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Но я же не командир партизанского отряда!
А.ГОРДОН: А почему?
А.ДЕМЕНТЬЕВ: Но вы, простите, Жириновский, которого знает весь мир. Вы собираете миллионы людей, что же они несчастны-то с вами?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну для того. Я их пытаюсь убедить, что они еще 50 лет будут несчастны, пока меня не изберут!
А.ГОРДОН: Кем?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Президентом!
А.ДЕМЕНТЬЕВ: Нельзя вас избирать!
А.ГОРДОН: Стоп, стоп! Дошли до темы. Стоп, стоп, стоп, стоп!
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Главой! Вы же сами себе противоречите: несчастный народ, а вы не хотите, чтобы я стал главой. Ну и оставайтесь несчастными.
А.ГОРДОН: Верховный правитель, вторая предложенная вами поправка.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да.
А.ГОРДОН: Правильно ли я понимаю, что это шаг в сторону так вами горячо любимой монархии?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Это шаг в сторону уважения русского языка. Если вы не хотите вставить в преамбулу "русский народ", то давайте хотя бы главу государства назовем по-русски. Мы же говорим "Правительство России"? Что такое правительство?
А.ГОРДОН: Арбуз, абажур, ананас и так до буквы... Да, это все не русское.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я вам говорю еще раз.
А.ГОРДОН: Конституцию как мы назовем? Саму Конституцию?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Основной закон – уже назван. Все! Основа, правовая основа – все можно по-русски назвать. Все!
А.ГОРДОН: Российскую Федерацию как мы назовем?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Россия. В Конституции об этом сказано, что Россия и Российская Федерация – это равнозначные понятия. Россия, республика – все.
А.ГОРДОН: Депутата как мы назовем?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Посланник! Как сербы назвали. Они назвали не депутаты, а посланники – нижнюю палату и верхнюю. У них мне еще нравится аэропорт – чужое слов – назвали чисто по-славянски "Летище". Летчик – летать, и летище – где подымаются. Мы же самолет назвали? Мы же не говорим аэроплан? Хотя говорили одно время. Самолет, паровоз, тепловоз.
А.ГОРДОН: Правильно ли я понимаю, что если вас изберут верховным правителем, то вы вводите реформу русского языка?
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Частичную, чтобы люди не мучились. Просто мы предложим. Предложим! Перевод на русский язык. И будем штрафовать. В основном злоупотребляют журналисты.
А.ГОРДОН: Погодите, штрафовать – не русское слово.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Наказывать, наказывать. Дадим – это 20 слов всего: не дилер, а посредник, не киллер, а наемный убийца, вот так вот все дадим. Не муниципалитет, а община. Ну, где русский язык? Му-ни-ци-паль... – это же вообще сломать! Не Башкортостан – Башкирия, норма русского языка. То есть мы дадим перечень слов, которые сегодня внедряют нам. Ваучеры, фьючерсы заменили русский язык. Люди растут, не знают, о чем идет речь. "Монополия" игра появилась! Надо бороться с монополиями! Запустили игра "Монополия". То есть нормально, без всякой глубокой реформы отменять там какие-то правила, чисто дать русские слова тем иностранным, которыми засорили. Вот, больше ничего. Вот и все.