Через несколько дней после принятия присяги Чепиге от Потемкина прислали пернач, как «знак данного начальства». Одновременно князь принял энергичные меры для ускорения комплектования малочисленной конной команды. Всем казачьим старшинам, желающим получить армейские чины, он приказал явиться к Чепеге на службу лично (часть из них посылала вместо себя наемников) и привести с собой еще по несколько человек [26]. К маю 1788 г. численность конной команды возросла до 289 человек [27].
С апреля месяца конница З.А. Чепиги занималась разъездами, наблюдая за береговой линией. Главные события разворачивались на море. 17 июня в морском сражении под Очаковым был ранен, а 19 числа скончался войсковой атаман верных казаков С.И. Белый. Его преемником стал З.А. Чепига.
Разберем ситуацию с «выборами» атамана. Дореволюционные кубанские историки отстаивали тезис о том, что первые три атамана Черноморского казачьего войска именовались «кошевыми», так как были выбраны самими казаками на войсковой Раде. Однако документы конца XVIII века свидетельствуют, что ситуация с выборами и должностным наименованием атаманов не была столь однозначной. 2 января 1788 г. в ордере князя Г.А. Потемкина появляется обращение: «войска верных казаков господину атаману Сидору Белому» [28]. Этим же днем датирован приказ генерал-поручика Бибикова «войсковому атаману г. секунд-майору Белому» [29].
Вероятно, 2 января или в ближайшие дни и последовал приказ Потемкина о назначении С.И. Белого войсковым атаманом, так как уже 23 января Екатеринославский земский суд слушал последовавший по представлению светлейшего князя указ Екатеринославского наместнического правления, «коим давалось знать, что господин подполковник Сидор Белый наречен Войсковым атаманом верных казаков…» [30]. В 20-х числах января появляются рапорты и самого С. Белого, подписанные «войсковой атаман» [31].
Наконец, сохранился и «лист» князя Г.А. Потемкина от 31 января 1788 г., адресованный «войсковому атаману, старшинам и всему войску» [32]. Ссылаясь именно на этот документ, Сидор Белый 21 мая 1788 г. объявил войску («всем да известно будет»), что «Его светлость князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический сего года минувшего генваря 31-го дня,… меня войсковым атаманом до сего наименовавши…» [33]. Ордер заверен печатью и подписан: «войсковой атаман Сидор Белый».
В подавляющем большинстве последующих рапортов казачьих командиров и распоряжений русских военачальников С. Белый называется «войсковым атаманом». Сам З.А.Чепига так писал о нем: «Предместник мой, бывший Войсковой Атаман…» [34]. Во всех регулярных отчетах войска в вышестоящие инстанции первая строчка всегда заполнялась так: «Войсковой атаман – 1» [35]. 17 и 19июня 1788 г. Кош рапортовал Г. А. Потемкину о ранении и смерти «войскового атамана». Наконец, в своем завещании, датированном 27 мая 1788 г., Сидор Белый первые строки начал так: «Я раб божий Сидор Игнатьевич Белой войска верных казаков войсковой атаман…» [36].
Таким образом, официальный, правовой статус атамана С. И. Белого как войскового сомнений не вызывает. В случае с З.А. Чепигой все было сложнее. Но вначале о том, как он занял место атамана. После смерти С. Белого казаки, служившие на флотилии и составлявшие большую часть войска, избрали атаманом И. Сухину. Уже от него последовали и приказы, в том числе и к самому З. Чепеге, подписанные, кстати, «войсковой атаман». Но прошло всего несколько дней и чья-то могучая рука свергает неугодного «народного избранника» с престола. Нетрудно догадаться, чья эта рука. Сам З.А. Чепига в ордере А.А.Головатому 5 июля 1788 г. откровенно писал: «Его светлость… князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический определил меня в войско верных казаков Войсковым Атаманом…» [37]. Далее он сообщал, что на это у него имеется открытый лист от 3 июля, и рекомендовал известить о своем назначении всех казаков. Интересно, что в листе Г.А. Потемкина речь шла об «определении атаманом кошевым Харитона Чепиги». 4 июля 1788 г., по свидетельству переводчика при штабе Г.А. Потемкина Р.М. Цебрикова, лодочных казаков (чрезвычайно пьяных) собрали на берегу, представили им нового атамана и зачитали грамоту князя [38]. 5 июля Г.А. Потемкин написал императрице: «…я на место сего почтенного старца (С. Белого – Б.Ф.) препоручил правление коша секунд-майору Чепеге…» [39].
За всеми этими свидетельствами не остается места для какой-то Войсковой Рады. Не имея возможности привести развернутую аргументацию в пользу нашего мнения, укажем, что документальных свидетельств о проведении какого-либо рода выборов нет. А такое грандиозное событие как созыв Рады и выборы атамана должно было породить столь оживленную переписку, что отголоски ее дошли бы до исследователей при самом неблагоприятном раскладе дел в архивной службе войска. Можно указать и на то, что выборы старшины без разрешения правительства были запрещены еще в Запорожской Сечи указом от 19 июля 1753 г. [40]. С тех пор правительство только ужесточило позицию по этому вопросу и «верное войско» создавалось по образцу Донского, в котором с 4 марта 1738 г. атаман стал чином, жалуемым правительством, а в 1775 г. был ликвидирован Войсковой Круг [41]. В лучшем случае речь может идти о «Старшинской Раде», принимавшей важнейшие решения еще в Сечи [42]. Но и о созыве старшин никаких прямых свидетельств нет. В любом случае старшинская Рада являлась «ручной» для Г.А. Потемкина.
В интересующем нас аспекте показательна следующая малоизвестная история [43]. Летом следующего 1789 г. казаки, недовольные своим атаманом, приговорили сместить его, а на его место выбрать другого. Но сделать это они не решились и подали прошение Г.А. Потемкину. Последний 29 июля запросил об этом З.А. Чепигу. В случае желания атамана уйти с этой должности князь обещал всегда иметь его при себе и выплачивать получаемое им жалованье до самой смерти (вот еще один пример особо доброжелательного отношения Г.А. Потемкина к З.А. Чепиге). З. Чепега, конечно, отказался и замял это дело, выдав жалованье бунтовавшим казакам из собственных средств.
Но вернемся к проблеме «войсковой/кошевой» атаман. 4 июля 1788 г. на имя войскового атамана Чепиги поступает бумага от дежурного бригадира де Рибаса. Первые рапорты казачьих командиров адресованы также «войсковому» атаману. В журнале входящих бумаг З.А. Чепиги июльские повеления Главного Дежурства Екатеринославской армии поступают на имя «войскового атамана» [44]. В журнале входящих бумаг Кошевого Управления сплошь употребляется выражение «войсковой атаман».
Но затем ситуация быстро и кардинально меняется. Все чаще обе стороны – Кош и русское командование – употребляют выражение «кошевой атаман». Сам Г.А. Потемкин мог в один и тот же день адресовать один ордер «войсковому» атаману, а второй – «кошевому».
По всей видимости, для русских сановников и генералитета эта словесная эквилибристика не имела особого значения и слова «войсковой» и «кошевой» воспринимались в целом как синонимы (второе, конечно, с известным налетом экзотики). В действиях же З.А. Чепиги, как мне кажется, просматривается определенная логика, определенная политическая заданность. Окрепшее войско пробует вернуть некоторые, пусть внешние организационные формы прежнего Запорожского войска. Статус «кошевого атамана» как бы возвращает войску самобытность, становится маркером, отличающим черноморцев от других казачьих войск. Выражение «кошевой атаман» довольно быстро становится преобладающим, а затем и единственным. Ордера Г.А.Потемкина и Высочайшие грамоты официально закрепляют этот статус.
За неимением места мы опускаем деятельность З.А. Чепиги в годы русско-турецкой войны 1787-1791 гг., труды по переселению Черноморского войска на Кубань, основание Екатеринодара и куренных селений, польский поход 1794-1795 гг. и многое другое. Остановимся лишь на двух позициях: награды З.А. Чепиги и его имущественное положение.
Дореволюционные историки вели речь о четырех наградах З.А. Чепиги: орденах Св. Георгия 4-й и 3-й степеней и Св. Владимира 3-й и 2-й степеней. У современных исследователей мы встретим более противоречивые сведения. Авторы атаманских биографий в «Кубанском краеведе» упоминают только о трех орденах [45]. О трех орденах говорится и в «Энциклопедическом словаре по истории Кубани [46]. Составители Летописи «Екатеринодар-Краснодар» придерживаются следующей точки зрения: «За турецкую кампанию награжден чином бригадира армии, орденами св. Георгия и св. Владимира, золотым Измаильским крестом…». В.А. Соловьев пишет о четырех орденах, но считает, что за польский поход З.А. Чепига, кроме ордена св. Владимира II ст., получил еще и «Золотой польский крест» [47].
Налицо разногласие по вопросу о количестве орденов. Кроме того, появились две, ранее неизвестные награды – Измаильский и Польский кресты. Что касается «польского креста», то речь, вероятно, идет о кресте за взятие предместья Варшавы – Праги. В именном рескрипте Екатерины II от 1 января 1795 г. по поводу награждения этим крестом говорилось: «Всем бывшим действительно на штурме Прагском Штаб и Обер-офицерам, которые тут не получили орденов военного Святого Георгия и Святого Владимира, жалуем золотые знаки для ношения в петлице на ленте с черными и желтыми полосами…» [48]. Следовательно, З.А. Чепеге, получившему за штурм Праги орден св. Владимира 2-й ст., этот крест просто не полагался.
Точно такой же статут имел и крест за взятие Измаила – он также вручался только тем офицерам, кто не получил за штурм орден. Об этом неоднократно писалось в литературе по фалеристике, сошлемся только на мнение такого известного специалиста, как В.А. Дуров [49]. А З.А. Чепига, как мы помним, удостоен за взятие Измаила Георгия 3-й ст.