Научная новизна диссертации состоит в самой постановке проблемы, так как она является одним из первых исследований вопросов, составляющих предмет заявленной темы. Обобщение данных отечественной историографии, а также многочисленных источников позволило представить оригинальную структуру предмета исследования, существенным образом переосмыслить и по-новому обосновать ряд проблем и положений, выдвинутых в исследованиях предыдущих лет.
Глава I. Голод в Советской России и международная общественность.
Первые признаки голода на территории Советской России обозначились осенью 1920г. В Самару и другие поволжские города начался приток голодающих крестьян из окрестных деревень. Толпы голодных становятся повседневной картиной городской среды. Крестьяне бросали свои дома и тысячами устремлялись на юг. В декабре 1920г. в Саратове появились крестьяне, просившие милостыню. К маю 1921г. там уже находились около 10 тыс. беженцев от голода. Люди бежали в урожайные губернии, некоторые из них попали за границу (немцы Поволжья)[15]. Остановить огромный поток беженцев из «голодгуберний» правительство было не в состоянии. В итоге, к лету 1921г. голод охватил территории Среднего и Нижнего Поволжья, Кавказ, Крым, Южной Украины, ряда западных областей (33 губернии и области) с населением более 40 млн. чел.[16]
Местные власти начинают посылать тревожные телеграммы в столицу о надвигающемся бедствии. Несколько месяцев центральное правительство в Москве не распространяло информацию о голоде в стране. Вплоть до июля 1921 г. Москва упорно отказывалась официально признать факт катастрофы массового голода. Несмотря на сообщения с мест об угрожающем положении, советское руководство не желало признавать национальную трагедию, которую никак нельзя было приписать козням «кулаков» и «белогвардейцев». Руководство партии и страны впервые столкнулось с проблемой, которую нельзя было решить силой. В мае и июне 1921г. Ленин распорядился о закупках продовольствия за рубежом, но оно предназначалось для питания городов, а не крестьянства. Прессе было запрещено делать ссылки на голод, наоборот, даже к началу июля 1921г. сообщалось, что положение в деревне нормальное.
В конце апреля 1921г. Совет труда и обороны принял постановление «О борьбе с засухой»[17]. Власти воспринимали бедствие как «посевкампания», «неделя борьбы с голодом», как очередное плановое мероприятие. Первое официальное признание сложившегося кризисного положения появилось в Правде 26 июня 1921г. Отмечалось, что положение хуже, чем в период голода 1891г., признавалось, что голодает около 25 миллионов человек. Несколько дней спустя Правда сообщила о массовом исходе людей из районов, пораженных голодом, центральная и местная печать уже широко сообщали о голоде. Лишь к июлю Кремль признал то, что знал каждый.
Важной причиной голода, безусловно, были условия многолетней войны. Она оторвала крестьян-производителей хлеба от созидания, а оставшиеся старики, женщины, дети проедали значительную часть старых хлебных запасов, которых, как считал Тихон Ефремов, в обычных условиях должно было хватить не менее, чем на 10 лет. Ко времени большевистских продовольственных разверсток эти запасы уже сильно сократились, но все, же еще немало от этого осталось.
Свою роль сыграли, конечно, и погодные условия. Лето 1921 года выдалось на Ставрополье чрезвычайно засушливым[18]. Практически не выпало ни одного дождя. Пыльный восточный горячий ветер и нещадно палящее солнце превратило поля в безжизненную пустыню. Состояние посевов в губернии оценивалось 1,5 баллами, что фактически означало их гибель. Засуха 1921 года стала самой жестокой по сравнению с засухами прошлых лет. В неурожайный район Ставрополья вошли два самых крупных уезда губернии – Благодарненский и Медвеженский (там погибло до 98% посевов)[19], 11 волостей Ставропольского уезда, а так же Туркменский район. На этой территории проживала 661 тыс. чел. Валовый сбор хлеба в неурожайном районе составил 760 тыс. пуд.[20] На душу населения пришлось всего 1,1 пуд. различных зерновых продуктов.
Из неурожайных уездов началось повальное бегство. На Ставрополье опустело до 20% крестьянских дворов, из них 15% крестьянских семей выехали в другие, более благополучные районы – на Кубань, Терек, в Горскую республику[21]. Оставшиеся 5% значились в разряде умерших от голода. В феврале 1921г. представитель наркомпрода на Юго-Востоке России М.И. Фрумкин получил телеграмму В.И. Ленина с требованием любыми мерами ежедневно вывозить 200 вагонов зерна. Губернские власти четырежды возбуждали ходатайство перед правительством о признании губернии голодающей, но безрезультатно. Лишь в мае 1922 г. губерния была признанной нуждающейся, а Благодарненский и Медвеженский уезды стали пользоваться льготами голодающих губерний[22].
Голод стал трагедией для десятков тысяч ставропольцев. Декабрь 1921г. Голод на Ставрополье обостряется. Всюду тысячи, десятки тысяч голодающих. Ставропольский уезд. Село Птичье. В общественном питании нуждаются 6900 человек. Масса заболевших на почве голода и недоедания. Проституция несовершеннолетних, грабежи и кражи, учиняемые подростками, становятся обыденными фактами.
Январь 1922г. Туркменский район. Общее количество голодающих 15000 человек. Столовых общественного питания нет… Ежедневно у исполкома стоят оборванные, голодные, босые туркмены, женщины с грудными младенцами… Аулы пустуют… Туркменский народ вымирает.
Медвеженский уезд. В с. Павловском умерло голодной смертью 13 душ. Эвакуировано из уезда в Ставрополь 200 детей для размещение в детских домах.
Февраль 1922г. Ставрополь. В городе комиссией помгол зарегистрировано 13,7 тыс. голодающих, из них 5 тыс. детей. 6 питательных пунктов, открытых в разных районах города, отпускают до 870 обедов в день. Горожане собрали 44,4 млн. руб. добровольных пожертвований для нуждающихся.
Туркменский район. Положение ужасное… Граждане едят не только падаль, но и кошек, и собак. По улицам валяются неубранные трупы. Собранные в группы туркмены умирают по дороге, не добравшись до Кубани. Аул Куликовы Копани. За день умирает 3-4 человека…Все поголовно голодают. Благодарненский уезд. Село Дивное. Жители употребляют в пищу чистый курай без всякой мучной примеси, который по осени не доели черви. Курай кончается, приступлено к употреблению растущего на реке Маныч солончака, который не едят даже верблюды. Последний вызывает массовые заболевания. На почве голода появилось 2 врага: первый – это грабежи и убийства, второй – эпидемия тифа[23].
Медвеженский уезд. Село Ладовско-Балковское. Голодает 70% населения… Село Летницкое. Голод в селе принимает угрожающие размеры. Кладбище переполнено незахороненными трупами… Помощи ниоткуда нет. В с. Киста крестьяне ели измельченные стебли и зёрна растений соломенного цвета. В пищу употреблялась трава, различные коренья, листья, кора деревьев[24].
Из письма: «Едим всё что можно и всё что нельзя…кора тоже на исходе: почти все деревья стоят ободранные, как скелеты, нагоняют ещё большую жуть»[25].
Следствием голода явился рост заболеваемости среди сельского населения. В голодный год на Ставрополье были зарегистрированы 147 случаев холерных заболеваний. Около 40 человек больных, согласно официальной статистике, спасти не удалось. В губернии была создана чрезвычайная комиссия по борьбе с эпидемиями[26].
Весной 1922г. голод достиг своего апогея. Люди дошли до полного равнодушия к своей судьбе. По городам и сёлам Ставрополья бродили тысячи нищих. Не лучшим было положение рабочих. Многие предприятия губернии, находившиеся в ведении госсектора, бездействовали. Стояли обувная фабрика, кирпичный завод, крупорушка Груби. Главная причина – отсутствие сырья. Во многих церквах губернии, где были хоть какие-то средства и запасы продуктов, открывались благотворительные чайные, ночлежные дома. В апреле 1922г. состоялось совместное собрание настоятелей храмов, прихожан с представителями губернской комиссии по изъятию ценностей В ходе изъятия настроения верующих оценивалось властями как «благожелательное, контрвыступлений не было». В 1922 г. верующие Ставрополья собрали более 100 пуд. серебряных церковных ценностей, в Терской губернии – 15 пуд. Общая стоимость всех ценностей составила 100 тыс. золотых рублей. Практически вся сумма была израсходована на закупку продовольствия для голодающих губернии[27].
Зима 1920-1921 гг. выдалась суровой, половина озимых погибла. Также и начало лета 1921г. было сухое, жаркое, без дождей, от чего погибло 30% яровых[28]. Это, во многом, и создало обстановку, из которой следовали народные бедствия. Но (по крайней мере на территории Ставропольской губернии) погода была не первопричиной, а лишь усугубляющим фактором, иначе голод начался бы только к осени 1921г., с завершением этого сельскохозяйственного года, тогда как он проявился уже в тяжелой форме к началу года. Значит, и более существенную, исходную причину по времени следует искать раньше.
При нормальном общественно-экономическом рыночном строе, со свободным торгово-обменным оборотом отрицательное влияние погодных условий было бы в значительной мере нейтрализовано, хотя бы за счет свободного торгового перемещения хлебных излишков из благополучных губерний в неблагополучные, как это и было, например, в 1891-1892 гг.[29] Но большевики, установив «военный коммунизм», запретили свободную торговлю, особенно хлебом, ввели расстрельную, беспощадную борьбу с хлебной «спекуляцией». Кроме того, для обеспечения хлебом и другими продуктами рабочих промышленных центров, солдат Красной Армии, государственного и партийного аппаратов, была введена продовольственная разверстка. Под видом изъятия излишков, независимо от погоды и других условий, выгребали из крестьянских амбаров хлебные запасы, зачастую не оставляя ни на прокорм семье, ни на содержание скота, ни на семена. Для изъятия крестьянского хлеба в деревни направлялись вооруженные отряды.