В сельском хозяйстве команда реформаторов встала на путь реорганизации колхозов и совхозов в акционерные общества и товарищества, поддержки фермерских хозяйств. В большинстве случаев реорганизация была лишь формальностью. Реальным преобразованием была свобода хозяйственной деятельности.
Эффект этих мер был противоречив. Уже к весне 1992 г. произошло насыщение потребительского рынка товарами. В магазинах появились сыр, масло, колбаса, уменьшились очереди. Активно развивалась уличная торговля. Угроза краха народного хозяйства, полного распада экономических связей была ликвидирована. Дефицит товаров сменился дефицитом денег. В результате заработал рубль — именно это реформаторы в тот момент считали главным условием выхода из экономического кризиса.
Разрушение старых экономических схем и освобождение пространства для рыночных отношений проводились быстро и масштабно. Однако наполнение прилавков не было достигнуто за счет роста производства. Напротив, в 1992 г. валовой внутренний продукт (ВВП) упал на 14,5%, промышленное производство — на 18%, инвестиции в основной капитал — на 40%. Потребительский рынок был восстановлен за счет снижения потребления и увеличения импорта. Финансовая стабилизация не состоялась — инфляция составила фантастические 2509%. Падение производства и высокая инфляция вызвали расстройство хозяйственных связей, что привело к кризису производства. Инфляция обесценила оборотные средства предприятий. Начался кризис неплатежей — предприятия почти половину продукции поставляли, не получая оплаты. В этой ситуации предприятия перешли к натуральному обмену продукцией (бартеру). Бартер на все 1990-е гг. стал хронической проблемой российской экономики.
Резко ухудшилось материальное положение граждан. Потребительские цены за 1992 г. выросли в 26,1 раза, за первые месяцы реформ — в 10—12 раз. В такой ситуации увеличение зарплаты и пенсий на 70%, проведенное с 1 января 1992 г., оказалось мизерным и привело к тому, что большинство населения очутилось за чертой бедности. Хранившиеся в сберкассах накопления были быстро обесценены, темпы инфляции значительно опережали рост заработной платы. Работники бюджетной сферы, прежде всего работники детских садов, учителя и врачи, оказались на грани выживания.
Приватизация
Параллельно разворачивалась приватизация. Суть ее состояла в передаче права собственности от государства частным лицам. Номенклатурная приватизация стихийно шла еще в 1989—1991 гг. Правительство Гайдара и особенно возглавляемый А.Б. Чубайсом Государственный комитет по управлению имуществом (ГКИ) начинали приватизацию с борьбы против номенклатурной приватизации.
Как это было
А.Б. Чубайс, говоря о директорской приватизации, подчеркивал: «По сути, это было разворовывание общенародной собственности. Но это разворовывание не было нелегальным, потому что легальных, законных схем разгосударствления не существовало. Чаще всего работали две схемы захвата госсобственности. Первая: имущество госпредприятия просто переписывалось как составная часть имущества некоего вновь создаваемого акционерного общества. Вторая: госимущество становилось частной собственностью в результате проведения нехитрой операции «аренды с выкупом»[5].
В первом случае всякий здравый смысл игнорировался открыто и бесстыдно. Скажем, берется имущество такого госпредприятия, как НПО «Энергия», и вносится во вновь создаваемое акционерное общество. А другую долю в этом акционерном обществе может составлять интеллектуальная собственность некоего товарища Петрова. Поскольку технология оценки долей никак не прописана юридически, ничто не мешает тому, чтобы имущество НПО «Энергия» было оценено так же, как интеллектуальный взнос товарища Петрова.
Вторая же типовая схема приватизации предприятий — аренда с выкупом… Есть объект имущества, есть арендодатель (как правило, директор) и есть арендатор. Директор подписывает договор об аренде с фирмой «X» сроком на пять лет. В договоре арендная плата устанавливается — смехотворная. А уж что там уходит по карманам!
Спонтанная приватизация была криминальна абсолютно вся, от начала до конца, потому что под ней вообще не было никакой легальной базы. Но доказать невозможно было абсолютно ничего: — Вы подписали договор аренды на миллиард, а надо было на триллион! — Почему? Я захотел за миллиард. Разве я что-нибудь нарушил?
Ничего не нарушил. Потому что нарушать нечего».
Наиболее массовой стала приватизация жилья. Государство ввело бесплатную для квартиросъемщиков приватизацию квартир и установило механизм их свободной продажи.
Малые предприятия подлежали продаже на аукционах и конкурсах. К июню 1994 г. более 70% малых предприятий (магазинов, ресторанов, кафе, предприятий службы быта) перешли в частные руки.
Средние, крупные и крупнейшие предприятия приватизировались по иной схеме. Сначала они преобразовывались в акционерные общества (АО), а затем акции вновь созданных АО продавались. На протяжении 1992 — 1994 гг. продажа акций осуществлялась не за деньги, а за особые ценные бумаги — приватизационные чеки (ваучеры). От названия этих бумаг возникло наименование ваучерной приватизации.
Идеи ваучерной приватизации были присущи черты социальной справедливости. Народ как коллективный держатель собственности получал ценные бумаги, свидетельствующие о праве гражданина на некоторую долю государственного имущества. Балансовую стоимость предприятий, по данным 1984 г., разделили на количество граждан и выдали им чеки на сумму, примерно соответствовавшую «личной доле», полученной после этой арифметической операции. Номинал ваучера установили в 10 тыс. рублей. Правда, из-за инфляции через 2 года (когда чековая приватизация заканчивалась) за такие деньги можно было купить лишь пару килограммов вареной колбасы.
Всего было распространено 144 млн приватизационных чеков. Ваучеры получили 96% населения страны. Приватизационные чеки давали возможность каждому гражданину Российской Федерации стать акционером какого-нибудь предприятия. Для этого существовали три пути: либо через участие в проводимом государством чековом аукционе, либо путем вложения ваучера в чековый инвестиционный фонд (ЧИФ), либо путем приобретения акций предприятия, членом трудового коллектива которого гражданин являлся, по закрытой подписке. Все эти пути были новыми и незнакомыми для граждан.
Ваучер был анонимной ценной бумагой. Его можно было продать, и скупка чеков у населения развернулась практически мгновенно. Ваучеры в большинстве случаев были проданы за бесценок.
25% чеков были вложены в ЧИФы, на 50% члены трудовых коллективов приобрели акции «родных» предприятий, 25% чеков были проданы, как правило, за цену даже ниже номинала. Приобрели эти 25% чеков примерно две тысячи юридических лиц. Именно эти последние смогли распорядиться ваучерами эффективно. Те, кто вложили чеки в ЧИФы, нередко сталкивались с деятельностью организаций мошеннических либо просто неспособных извлечь из ваучеров коммерческую выгоду. Приобретенные акции «родных» предприятий в большинстве случаев не приносили дивидендов.
В 1993—1994 гг. были приватизированы 65 тыс. предприятий. В 1996 г. в государственной и муниципальной собственности оставалось 23,1% предприятий и организаций.
Экономисты и юристы отмечали множество злоупотреблений, сопровождавших процесс приватизации. В народе распространилось горько-ироническое ее название: «прихватизация». Сказывались неопытность населения в капиталистической экономике и неумение государства обеспечить интересы граждан в условиях перехода к рынку. Из опыта стран Восточной Европы, начавших переход от социализма к рынку раньше, чем Россия, известно, что социально-экономический кризис, возникающий при смене строя, может быть смягчен приватизацией. В России приватизация не сгладила социальные противоречия при переходе к рынку, а, скорее, обострила их[6].
Множество злоупотреблений, сопровождавших процесс приватизации, привело к тому, что часть приватизированных предприятий попала под контроль криминальных элементов. Криминальные структуры могли использовать средства так называемых воровских общаков для приобретения предприятий и защищать свои «покупки» силой оружия. Экономические решения в России нередко принимались уголовными авторитетами и претворялись в жизнь путем «разборок» — вооруженных столкновений.
Слабость государства создала благоприятные условия для разного рода афер. Помимо экономических потерь, крупные аферы подрывали веру граждан и внешнеполитических партнеров России в способность государства эффективно управлять ситуацией внутри страны. Многие из таких «комбинаций» активно поддерживались бизнесменами и политиками за пределами России.
Известный предприниматель конца 1980—1990-х гг. А. Тарасов в своей книге «Миллионер» вспоминает об исчезновении 8 млрд долларов США из Внешэкономбанка. Тарасов рассказал об этой афере потому, что ее главный фигурант Илья Медков (владелец и президент акционерного ДИАМ-банка) был убит в 1993 г.
Документы эпохи
Из указа Президента РСФСР «О мерах по либерализации цен». 3 декабря 1991 г.
1. Осуществить со 2 января 1992 года переход в основном на применение свободных (рыночных) цен и тарифов, складывающихся под влиянием спроса и предложения, на продукцию производственно-технического назначения, товары народного потребления, работы и услуги…
3. Правительству РСФСР:
определить предельный уровень цен и тарифов на конкретные виды продукции производственно-технического назначения, основные потребительские товары и услуги, порядок их регулирования;
ввести в действие в 1992 году порядок регулирования цен на продукцию предприятий-монополистов;
осуществить в 1992 году во взаимодействии с суверенными государствами — бывшими союзными республиками — переход на расчеты по согласованной межгосударственной номенклатуре поставок товаров и продукции, как правило, по мировым ценам[7].