Над Многогришным был наряжен в Москве суд; гетмана подвергли пыткам, и хотя никаких улик против него не найдено, тем не менее его с семьею и ближайшими сторонниками сослали в Сибирь, где Многогришный в весьма тяжелых материальных условиях жил еще первых годах XVIII в.
Среди всеобщего возмущения и паники, вызванной на Украине таким произволом и жестокостью, кружок заговорщиков с разрешения московского правительства, благоволение которого он старался обрести крайнею угодливостью, под охраною московского войска решил произвести выбор нового гетмана. Избран был генеральный судья Самойлович, настоящий кандидат старшины, исполнитель Социально-экономической программы, человек ловкий, искательный, но ничем особенным себя не загрязнивший, а по отношению к Москве очень лояльный. Он также был человеком новым — сын священника, он и позже носил кличку «Поповича», которою хотели черкнуть его позднейшие аристократические замашки и высокомерие, возбудившее потом всеобщее неудовольствие. При его избрании возобновлены были Глуховские статьи 1669 г., за исключением только права участия украинских делегатов в дипломатических конференциях: это право, составлявшее последнюю тень государственной самостоятельности Украины, было теперь отменено . Кроме того, старшина выговорила себе разные гарантии от гетманского самовластия.
С Дорошенко Самойлович не поддерживал уже таких тесных и солидарных отношений, как Многогришный, и раздвоение Украины чувствовалось вполне осязательно. Была еще и третья политическая группа — Запорожье с соседними южными территориями на обеих Кронах Днепра, в это время не подчинявшееся ни Самойловичу, ни Дорошенко, а выставлявшее своих собственных гетманов, доверивших тогдашнее расчленение Украины. Правда, эти гетманы не имели большого значения; наоборот, за Дорошенко чувствовалась все еще большая нравственная сила, и Самойлович постоянно боялся, что московское правительство может пожертвовать им для соглашения с Дорошенко. Поэтому он усиленно старался рассорить с ним Москву и по возможности всячески ослабить. Московское правительство действительно было очень озабочено Дорошенко и не нашло способа поладить с ним. Южные полки все еще стояли большею частью вне зависимости от Москвы, тяготея к Дорошенко или гетманам, которые один за другим всплывали на Запорожье. С другой стороны, московское правительство заботил союз Дорошенко с Турцией, приобретавший все более осязательное значение и грозивший большими осложнениями.
В сношения с Турциею Дорошенко вошел уже вскоре после того как стал гетманом. В 1669 г. он вступает в окончательный договор с Портою, признав себя вассалом султана, за что последний обещал ему помощь для освобождения Украины в ее этнографических границах — по Перемышль и Самбор, по Вислу и Неман, по Севск и Путивль (т. е. до московской границы). Но союз с Турциею и Крымом, даже помимо признания их верховенства, был весьма непопулярен среди казачества. Свое подданство султану Дорошенко по возможности маскировал перед народными массами, но им достаточно претили уже и союзные отношения с «неверными», вековечными врагами: тем более что приход на Украину «союзников»-татар сопровождался опустошениями самой союзной территории и уводом в плен жителей. Хотя Дорошенко в своем трактате с Турцией и поставил условием, что такие бесчинства впредь не должны иметь места, но все его представления в том смысле турецкому и крымскому правительству оставались бесплодными. Среди населения Правобережной Украины под впечатлением этих татарских опустошений начинается форменное бегство; развившаяся уже перед тем эмиграция в Левобережную Украину все усиливается, доходя до размеров массовых. А против самого Дорошенко ввиду непопулярности его политики выступают все новые и новые претенденты, особенно со стороны Запорожья, враждебного союзу с Крымом. В 1669— 72 гг. Дорошенко приходилось вести постоянную борьбу с такими запорожскими гетманами — Суховием, Ханенко.
Но несмотря на эту непопулярность и тревожные симптомы, Дорошенко упорно держался союза с Турциею. При помощи ее он прежде всего хотел окончательно покончить с претензиями Польши на Украину и призывал турецкое правительство к активным выступлениям. Но Порту нелегко было склонить к решительному шагу, и Дорошенко, не решаясь с собственными силами вступить в открытую борьбу с Польшею, заключал трактаты, тянул переговоры, подавал надежды, пока наконец польское правительство не потеряло терпения и, так как Дорошенко ставил очень высокие требования,— обратилось к Ханенко. С этим более податливым авантюристом оно заключило в 1670 г. договор, признав его гетманом. Ханенко удовлетворился ничего не стоящими обещаниями относительно свободы православной религии, неприкосновенности казацких земель и т. п. Но договор не имел никакого значения уже потому, что Ханенко признавали гетманом только небольшие территории в южной чести Правобережной Украины. Зато Дорошенко этот договор не мог внушить добрых чувств к Польше, и он с удвоенною энергиею понуждал турецкое правительство к походу на Украину.
Наконец султан Магомет IV решил двинуться на Польшу. В конце 1671 г. он начал готовиться к походу и выслал польскому правительству извещение, что вследствие нападений поляков на территорию его вассала Дорошенко он, султан, решил предпринять поход на Польшу. В мае 1672 г. султан действительно двинулся в поход с огромною армиею. Хан со своей ордой выслан был вперед и вместе с Дорошенко рассеял находившиеся на Украине польские отряды и казаков Ханенко. Турецкая армия осадила Каменец, плохо вооруженный и сдавшийся после недолгой осады, затем двинулась на Галичину и осадила Львов. Никто в Польше не думал о сопротивлении. Польские комиссары, прибывшие в турецкий лагерь во время осады Вова, согласились на все условия турок, уступив Турции Подолию и обязавшись, кроме того, платить ежегодную дань. «Украина в давних границах» отдавалась Дорошенко, и польские гарнизоны, какие еще там оставались, польское правительство обязывалось вывести оттуда. На этих условиях был подписан договор под Бучачем 7 октября 1672 г., и турецкая армия, заняв Подолию, ушла обратно.
Таким образом, первая половина плана Дорошенко, по-видимому, была исполнена. Недалеким казалось и его дальнейшее осуществление. Московское правительство, озабоченное союзом Дорошенко с Турциею и предостережением, какое давало ему нашествие турок на Польшу, готово было идти на всяческие уступки, лишь бы обезопасить себя от турок. По Украине ходили слухи, что визирь обещал на следующий год привести войско для покорения Левобережной Украины, и это вызвало здесь общую панику, настраивавшую очень тревожно правительственные сферы. Правительство и земский собор решили принять Дорошенко с Правобережною Украиною под московскую протекцию ввиду того, что по Бучачскому договору Польша отказалась от прав на Правобережную Украину, и перемирие с Польшею не связывало больше московское правительство по отношению Украине. Московское правительство готово было пойти на уступки требованиям Дорошенко.
Каковы были условия Дорошенко, узнаем из одного несколько более позднего его письма (1673). Он требовал, чтобы на всей Украине в пределах Киевского, Браславского и Черниговского воеводств был один гетман; его власти должно было подчиняться Запорожье, также и Киев, то есть московские воеводы должны быть выведены даже из Киева, и их нигде не должно было быть; но московское правительство возьмет на себя обязательство охранять Украину. Это было повторением программы 1668 г., и она была теперь очень близка к осуществлению. Но успех Дорошенко был весьма непрочен, так как был результатом только преходящей паники, наведенной турками, и эта непрочность не замедлила обнаружиться.
Прежде всего планы московского правительства встретили препятствия со стороны Польши. Польское правительство заявило, что но не отказывается от прав на Правобережную Украину и не намерено исполнять Бучачский договор, поэтому принятие Дорошенко под московскую протекцию сочтет нарушением перемирия. Действительно, Польша не вывела своих гарнизонов из Правобережной Украины и продолжала поддерживать Ханенко против Дорошенко. Это остановило Москву. Между тем страх, наведенный турками, скоро рассеялся. На следующий год турки похода не повторили, Польша осмелилась перейти в наступательную войну, и под Хотином Собеский одержал над турками победу. Самойлович, старавшийся всеми мерами помешать соглашению московского правительства с Дорошенко, так как оно лишило бы гетманства его самого, советовал не доверять Дорошенко и действовать оружием. Московское правительство в конце концов решилось следовать этому совету.
В начале 1674 г. Самойлович и Ромодановский получили приказ двинуться за Днепр. Им было поручено повести военные действия только в таком случае, если бы не удалось прийти к соглашению с Дорошенко, но Самойлович умышленно не вступал с ним ни в какие переговоры, а постарался привлечь на свою сторону правобережное войско и население.
Действительно, почти все население Правобережной Украины перешло на сторону Самойловича, когда он явился здесь со своими и московскими войсками. Обстановка, в которой происходил турецкий поход 1672 г.,— превращение христианских церквей Подолии в мечети, набор мальчиков в янычары, случаи насильственного обращения в магометанство,— все это еще более обострило негодование против Дорошенко за его союз с Турцией, так что оно проявлялось даже среди его приближенных. За отсутствием турок единственною опорою и надеждою Дорошенко были татары, но и они не пришли на его призыв. Хан был недоволен тем, что Дорошенко помимо его вошел в непосредственные сношения с Турцией, и неохотно исполнял приходившие оттуда приказы помогать гетману. Когда явились войска Самойловича, полное отсутствие сочувствия к Дорошенко — собственно, к его политике — обнаружилось среди украинского населения во всей наготе, и по реакции все обратилось к Самойловичу и Москве.