В условиях быстрого усиления Союза Освальд Мосли посчитал, что он уже может готовиться к тому, чтобы стать хозяином Даунинг-стрит 10. Весной 1934 г. вождь британских фашистов, несмотря на неоднократные публичные заявления о намерении стать главой государства конституционным путем, тем не менее (стараясь не привлекать внимание общественности) вел активные приготовления к использованию силы для достижения власти. В это время в БСФ усиливались штурмовые отряды, активно комплектовались, созданные еще в 1933 г., службы Союза по оказанию первой медицинской помощи и переливанию крови. В мае 1934 г. в сообщении представителя Специального отделения полиции, следившего за деятельностью фашистов, говорилось, что не исключена возможность, что члены БСФ используют силу для прихода к власти.
Подобного рода приготовления вызвали заметную обеспокоенность в британских правящих кругах. Еще в конце 1933 г. для сбора данных о БСФ и его политике были задействованы контрразведывательная организация МИ5 и Специальное отделение полиции. В самом начале мая 1934 г. руководители правительства посчитали нужным привлечь к сбору информации о фашистах Мосли 150 главных констеблей полиции крупнейших городов, графств и районов страны, т.е. было задействовано значительное число подразделений полиции в масштабах всей Британии. Помимо внешнего наблюдения за БСФ специальные службы Британии сумели внедрить в организацию Мосли своих агентов и, таким образом власти страны стали располагать разносторонней информацией о Союзе фашистов. Вместе с тем, представители правящей элиты не ограничивались лишь сбором данных о БСФ. В обстановке активной газетной кампании Ротермира и Хаустон в поддержку фашистов, в условиях стремительного увеличения численности БСФ (летом 1934 г. уже было около 40-50 тыс. фашистов) руководители страны посчитали нужным выступить перед населением страны с критикой диктаторской формы власти и поддержкой демократических принципов.14 февраля 1934 г. Стенли Болдуин выступил на митинге, организованном Национальным правительством в городе Престоне с речью, посвященной проблемам демократии и диктатуры. "Последние события как в стране, так и за ее пределами продемонстрировали признаки неверия в демократию, - говорил Болдуин. - ... Это правда, что в стране существует угроза как справа, так и слева... ". Последнее утверждение явилось центральным в речи лидера консерваторов, оно объясняло причину того, почему в ходе выступления значительное внимание он уделил защите демократических ценностей. Хотя Болдуин утверждал, что не видит в сэре Освальде Мосли и Стаффорде Крипсе тех людей, которые намереваются совершить революцию в стране, тем не менее, упоминание лидеров БСФ и левых лейбористов в контексте рассуждений о той опасности, которая грозит Британии, ясно показывало, кого имел в виду Болдуин, говоря об "угрозе справа и слева". Руководитель консерваторов старался убедить слушателей в том, что "эксперименты, которые, - по его словам, - оправданы в некоторых странах, этой стране могут не подойти"; он также отмечал, что, хотя многие так называемые великие державы находятся под властью диктаторов, британский народ совершенно правильно поступил, избрав в 1931 г. правительство, имеющее широкую много партийную основу. Тем самым, лидер ведущей партии Британии старался подвести слушателей к мысли о том, что, имея Национальное правительство и будучи наследниками давних либерально-демократических традиций, английское общество не нуждается в изменении формы государственного правления.
Менее, чем через месяц после митинга в Престоне, Болдуин посчитал нужным выступить по теме "Политическая свобода" в радиопрограмме, ориентированной на молодежь. Эта речь по своей тематике и направленности фактически явилась продолжением выступления 14 февраля. "Сейчас модно среди многих людей и особенно в популярной прессе, - говорил Болдуин в радиоэфире страны 6 марта 1934 г., - характеризовать палату общин как бесплодный орган, который уже выработал весь свой полезный потенциал, а также представлять парламентариев и особенно членов правительства как дураков". Полемизируя с этим взглядом, Болдуин пытался убедить молодых британцев в непреходящей ценности демократии, подчеркивал значение парламента как гаранта политической свободы и хранителя демократических традиций. "Для нас в этой стране подумать об установлении диктатуры, ставшей сегодня во многих странах распространенной формой правления, - говорил Болдуин, - было бы актом абсолютной трусости, актом предательства, признанием того, что мы не можем управлять собой и способны только сидеть в стороне... и наблюдать, как диктатор делает свое дело". Болдуин подверг резкой критике диктаторскую форму правления, которая, по его словам, не соответствовала британским традициям. Вместе с тем, он отметил, что в Британии каждый может открыто отстаивать свои политические воззрения. Но, по мнению лидера консерваторов, коммунизм и фашизм являются "чужеродными растениями, не имеющими корней в Англии" и увлечение британцев этими политическим доктринами приведет к установлению диктатуры, к попранию свободы слова и, в конечном итоге, вызовет гражданскую войну.
Эмоциональный характер речи Болдуина и то, что он дважды в течение месяца выступал перед британской аудиторией в защиту демократии, стараясь подчеркнуть неприемлемость для его страны принятия диктаторской власти говорило о том, что представители политической элиты Британии в начале 1934 г. в отличии от 1933 г. стали уделять самое серьезное внимание национальным радикальным организациям. Однако, если учитывать тот факт, что Коммунистическая партия Великобритании (КПВ) в 1934 г. имела небольшую численность (лишь 5 800 членов), и, в целом, ее влияние в британском обществе было незначительным, то становится понятным, что помимо лидера левых лейбористов С. Крип-пса главным объектом внимания руководителя консервативной партии был Союз Мосли, который в это время быстро усиливался и стремительно увеличивал свою численность. Думается, что одной из главных целей выступлений Болдуина было стремление оказать противодействие той кампании поддержки Союзу фашистов, которая в это время активно велась на страницах принадлежавших Ротермиру и Хаустон прессы.
Регулярное проведение чернорубашечниками в столице и за ее пределами митингов, которые нередко сопровождались нарушением порядка и столкновениями, применение фашистами провокационных методов в ходе организуемых ими общественных мероприятий подтолкнули высшее руководство столичной полиции и Хоум Оффис (Министерство внутренних дел Великобритании) в первой половине 1934 г. к тому, чтобы попытаться законодательным путем ограничить деятельность или даже запретить Союз Мосли. Комиссар лондонской полиции лорд Тренчард, на чьей территории происходило большинство митингов и демонстраций БСФ, предложил весной 1934 г. поставить вне закона БСФ, а министр внутренних дел Британии Джон Гилмор в это же время разработал и представил в правительство проект закона, по которому запрещалось ношение политической формы, заметно расширялись полномочия полиции и ее представители могли бы закрывать митинги, если существовала угроза возникновения столкновений. Хотя эти предложения не получили в 1934 г. поддержки в правительстве и не были представлены на рассмотрение парламента, тем не менее сам факт их выдвижения, а также приведенные выше публичные выступления Болдуина и мобилизация значительных сил блюстителей порядка для контроля за деятельностью чернорубашечников - все это свидетельствовало о значительной озабоченности, царившей среди правящих кругов страны в связи с увеличением активности БСФ и той поддержкой, которую чернорубашечники Мосли нашли у некоторых влиятельных и богатых представителей британского общества.
В условиях быстрого развития БСФ британские власти не ограничивались только публичными выступлениями в защиту демократии с осуждением диктатуры и сбором информации о чернорубашечниках, а использовали более изощренные методы для воздействия на ситуацию, складывавшуюся вокруг БСФ. Наиболее ярко подобные методы власть придержащих проявились 7 июня в ходе проведения лидерами фашистов крупного митинга в Лондонском зале "Олимпия". Это митинг, собравший 15 тыс. чел., должен был стать кульминацией всей весенней пропагандистской кампании БСФ.
Руководители Союза фашистов пригласили немало влиятельных представителей английского общества - членов парламента, журналистов, бизнесменов, писателей, чтобы, как показало будущее, не только изложить перед ними политическую и экономическую программу БСФ, но и продемонстрировать возросшую силу и организованность своего объединения. Чернорубашечники учинили в "Олимпии" беспрецедентное по размаху и жестокости избиение противников фашизма, тех, кто пытался выступить с критикой политики БСФ или старался задать вопрос вождю БСФ. Десятки человек были демонстративно избиты на глазах у собравшейся публики и вышвырнуты из зала, многие из жертв фашистов получили ранения.
Эти действия фашистов вряд ли могли получить столь большой размах и принять такие жестокие формы, если бы не пассивная и, фактически, попустительская роль лондонских полицейских, которых в районе "Олимпии" насчитывалось около 760. Ричард Джеффрис, находившийся недалеко от зала, описывал на страницах респектабельного журнала "Нью Стэйтсмен энд Нэйшн", как около входа в "Олимпию" 12 чернорубашечников избивали человека, в то время как полицейские стояли невдалеке и ничего не предпринимали. После того, как несколько очевидцев этой сцены, писал Джеффрис, обратились к полицейским с предложением выступить в суде в качестве свидетелей, блюстители порядка никак не отреагировав на это предложение и отогнали их от "Олимпии". При этом один из констеблей сказал, что полицейские были проинструктированы "ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в дела чернорубашечников". Подобная позиция официальных властей заслуживает специального рассмотрения. Как свидетельствуют документы Специального отделения полиции, представители Хоум Оффис в мае - начале июня 1934 г. были серьезно озабочены усилением БСФ и имели достаточно информации, чтобы сделать вывод о возможном возникновении беспорядков в ходе митинга фашистов 7 июня. Тем не менее, у зала "Олимпия" властями было задействовано почти в три раза меньше полицейских, чем в апреле в Альберт-Холле при проведении Союзом фашистов митинга, меньшего по числу участников. Как уже отмечалось, полиция у "Олимпии" не предприняла никаких действий для того, чтобы остановить бесчинства чернорубашечников в зале, хотя, как позднее говорил министр внутренних дел, она имела право вмешаться, когда в ходе митинга стали происходить столкновения. Все эти данные позволяют с большой степенью вероятности предположить, что правительство преднамеренно позволило фашистам в полной мере проявить свои методы перед большой аудиторией. Целью данной тактики было следующее: дать возможность многочисленным собравшимся и, в целом, всему британскому обществу воочию увидеть, что на деле, а не на словах означает фашизм. Руководители страны, справедливо полагая, что методы фашистов вызовут неприятие у многих британцев, надеялись, что БСФ дискредитирует себя в глазах широких слоев общественности, и, таким образом, будет остановлено его поступательное развитие. Забегая вперед, можно сказать, что тактика правящих кругов Британии, представители которых имели богатые традиции и большой опыт управления страной, во многом себя оправдала. Однако, не у всех влиятельных членов британского общества она вызвала поддержку. Лейбористское руководство, до митинга в "Олимпии" призывавшее не преувеличивать угрозы БСФ в стране, после 7 июня уже не могло игнорировать деятельность чернорубашечников Мосли.26 июня представительная делегация лидеров лейбористской партии и Конгресса тред-юнионов (КТЮ) в составе К. Эттли, У. Ситрина, У. Смита, Дж. Тула, Э. Коноли посетила Хоум Оффис, где выразила Джону Гилмору, главе этого министерства, серьезную обеспокоенность в связи с методами, применяемыми членами Союза фашистов и фактическим бездействием правительства. Позиция невмешательства полиции в действия боевиков БСФ в "Олимпии" (и некоторые другие схожие примеры из политической практики БСФ) вызвали немалую тревогу и критику властей со стороны лейбористского руководства. В ходе встречи в Хоум Оффис, носившей конфиденциальный характер и не предусматривавшей доведение до сведения общественности содержания беседы, У. Ситрин достаточно откровенно высказывался по различным вопросам, связанным со спецификой политической активности БСФ и с действиями властей. Лидер КТЮ У. Ситрин утверждал, что полиция не могла не заметить беспорядков в "Олимпии" и применения чернорубашечниками силы по отношению ко многим зрителям, пришедшим в этот день на митинг БСФ. В связи с этим представитель КТЮ подчеркнул, что, если в обществе не будет доверия к полиции как к гаранту сохранения порядка, это может вызвать самые серьезные последствия. Говоря это, лидер тред-юнионов, в первую очередь, опасался, что простые британцы начнут организовывать свою защиту собственными силами. "Представьте, - говорил У. Ситрин, обращаясь к Дж. Гилмору, - что наше движение, насчитывающее почти 4 миллиона членов, создаст военные формирования, что мы тоже (как БСФ - А. П) организуем силы обороны", это приведет к столкновениям и никто точно не знает, чем все это закончится. Высказывая подобные, чисто гипотетические предположения о создании специальных сил КТЮ и ЛПВ, Ситрин, вместе с тем, отмечал, что в условиях эскалации насилия со стороны фашистов лейбористскому руководству крайне трудно убеждать рабочих, что государством делается все необходимое для противодействия БСФ и непросто удерживать рабочих от самостоятельных действий.