Вскоре после марша Мартин Кинг и Ралф Эйбернети получили двухчасовую аудиенцию у вице-президента Никсона. Они настойчиво просили его рассмотреть предложения, выдвинутые ранее от имени руководства КЮХР. Главным результатом этой беседы стало состоявшееся 23 июня следующего года обсуждение расовой проблемы в Белом доме, в котором приняли участие Кинг, Рэндолф, Уилкинс и Лестер Б. Грейнджер из Национальной городской лиги. Однако документ из девяти пунктов, подготовленный этой группой, никакого заметного влияния на политику президентской администрации не оказал.
Год, прошедший между этими двумя официальными встречами на высшем уровне, оказался беден на события, связанные с движением за равные права. За это время Мартин Кинг выступил публично свыше двухсот раз; кроме того, он продолжал выполнять обязанности пастора церкви на Декстер-авеню, главы МАУ и председателя КЮХР. В сентябре Мартин Кинг второй раз стал отцом.
В этот же период при содействии своего друга Лоренса Реддика Кингу удалось выкроить время для книги об автобусном бойкоте в Монтгомери. Параллельно Реддик работал над биографией Кинга. К февралю рукопись книги о бойкоте, названной «Шаг к свободе», оказалась у издателя. Работа же над биографией «Крестоносец без насилия» продолжалась в течение всего 1958 года с небольшими перерывами.
Обе книги наглядно показывают, что приверженность Мартина Кинга ненасилию, несмотря ни на что, только усиливалась. В 1958 году Кинг вошел в Товарищество по расовому примирению, которое проповедовало ненасильственные методы борьбы.
20 сентября 1959 года на Кинга снова совершено покушение, во время представления своей первой книги, Кинг был ранен чернокожей женщиной Изоллой Карри в грудь. Долгое время Кингу пришлось лечиться. В феврале следующего года он посещает Индию. В Индии, Кинг предлагает странам, ведущим гонку вооружений, прекратить ее и предлагает правительству Индии инициировать остановку процесса вооружения собственным примером. По мнению Кинга, это полностью соответствовало идеалам Ганди.
Когда Кинги вернулись из Индии, чернокожая Америка находилась в состоянии беспокойного брожения. Прошло почти пять лет со дня отмены Верховным судом сегрегации в школах. Были приняты и другие постановления, призванные сделать негров равноправными гражданами. Прогресс был очевиден. Тем более что во многих местах цветным не пришлось отвоевывать в борьбе свои гражданские права. В большинстве городов расовые перегородки были убраны без всякого шума. Но десегрегация еще не означала объединения людей разных рас. Грубый экстремизм ку-клукс-клана остался в прошлом, но внимательное изучение американской жизни и нравов выявляло очень мало следов реальной интеграции. В списках ведущих организаций, отстаивавших принципы равенства, в офисах движений «Американцы за демократическое действие» или «Союз борьбы за американские гражданские свободы» можно было увидеть очень мало темнокожих людей. В любой «интегрированной» школе училась в лучшем случае небольшая показательная группа негритянских детишек, часто отвергаемых их белыми однокашниками. Белая Америка еще только изучала свое заболевание, которое подчинило себе души многих белых людей.
Во время Второй Мировой Войны положение негров, хотя они на равных с белыми участвовали в боевых действиях, почти не улучшилось. Не принес решительных успехов и бойкот в Монтгомери. Акт о гражданских правах от 1957 года также в очень малой степени способствовал обеспечению равенства. Однако каждое из этих событий представляло собой шаг вперед; в совокупности они служили гарантией будущих улучшений. Стремление негров добиться всей полноты гражданских прав не встречало понимания у белых. Чернокожие казались им ненасытными. Белые ссылались на улучшения в положении черных и заявляли, что у негров «дела никогда не обстояли столь хорошо». Но стоит ли удивляться, что негры, понимая, сколь многого они еще лишены, готовы были требовать себе равных прав, не обращая особого внимания на неудобства, которые их требования причиняют белым.
Такова была ситуация в 1959 году. Не прошло и недели со дня проведения 18 апреля второго Марша молодежи за совместное школьное обучение, как в Попларвилле, штат Миссисипи, линчевали Мэка Паркера. Негритянская общественность потребовала от властей, чтобы убийцы были наказаны. Однако в этом хоре уже слышались новые нотки, свидетельствующие о воинствующем радикализме черных. Лидер молодой организации «Нация ислама» Илайджа Мухаммед и его более одаренный и темпераментный помощник, прозванный «самым сердитым человеком Америки» Малкольм Литтл, более известный как Малкольм Икс, в пух и прах разносили учение Кинга о ненасильственном сопротивлении, клеймя его тем, что пропагандирует ненасилие перед лицом «голубоглазых дьяволов». В округе Монро, штат Северная Каролина, руководитель местного отделения НАСПЦН Роберт Уильямс создал вооруженный негритянский отряд, противостоящий Ку-клукс-клану и полиции. «Бойкот автобусов в Монтгомери, — писал он, — был крупной победой американской демократии, но он не может служить руководством к действию во всякой ситуации. Будь у Паркера револьвер, он сумел бы постоять за себя».
Ответ Мартина Лютера Кинга не заставил себя долго ждать: «Борьба негров за гражданские права, — признал в это время Мартин Лютер Кинг, — достигла стадии глубокого кризиса... Полная общественная интеграция может стать очень далекой или вообще нереальной целью... Нации может быть жестко навязан такой вариант, при котором интеграция сведется к сплошной показухе на долгие годы вперед. Такой компромисс однажды уже был реализован в 1878 году, но негры больше не примут его. Сегодня они, скорее, возьмутся за оружие, как это сделал Роберт Уильямс. Когда негр использует силу в целях самозащиты, он не лишается общественной поддержки. Возможно, она даже усиливается в связи с проявленными им мужеством и чувством самоуважения... Как бы негр ни вел себя, его борьба не будет свободна от насилия, инициируемого его врагами. Но если он сам начнет искать силовые решения, он не может победить... Организованные массы, выходящие на демонстрацию, обладают большей силой воздействия, чем пистолеты в руках кучки отчаянных людей. Наши враги предпочли бы иметь дело с маленькой вооруженной группой, а не с огромной безоружной, но решительно настроенной массой людей. Ганди советовал своим соратникам в борьбе против британцев «никогда не давать им передышки». Мы обладаем мощным оружием. Это — голоса, ноги и тела сплоченного, убежденного народа, который без остановки движется к справедливой цели. Куда более великие тираны, чем южане-расисты, были подавлены и разгромлены таким образом. Мы еще толком ею не воспользовались, этой формой борьбы, и было бы трагедией отвергнуть ее с презрением только потому, что мы не смогли разглядеть ее силы».[50]
Кинг также повлиял на студенчество. Повсюду на Юге студенты-демонстранты носили с собой отпечатанную в типографии памятку: «Помни учения Иисуса Христа, Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга. Помни, что ты должен любить людей и избегать насилия». Многие изучали книгу Кинга «Поход за свободой». Участники протеста видели в Мартине Лютере Кинге прежде всего своего символического лидера. Они читали листовки и брошюры, выпущенные КЗРР, например «Как действовать без насилия»; популярна была книга Ричарда Грегга «Сила без насилия», но имя Мартина Лютера Кинга имело для них совершенно особое значение. Темнокожие студенты часто спрашивали друг друга; «Как ты думаешь, что бы в такой ситуации сделал Мартин Лютер Кинг?» Даже те, кто считал, что их собственные взгляды отличаются от воззрений Кинга, постоянно упоминали его. Они говорили: «Никуда не деться от того факта, что Кинг уникален. Быть может, он не самый лучший из всех возможных вариантов лидера, но он — настоящий вождь». Каким бы ни был Кинг, он сделался символом, и это стало главным. Он был повсеместно признан вождем.[51]
Устанавливать связи со студентами в Атланте Кингу помогали два очень энергичных человека. Джеймс Лоусон три года проведший в Индии в качестве миссионера, был студентом теологического факультата в Вандербилте (его отчислили за участие в сидячих демонстрациях). Он помог установить тесный контакт между Кингом и учащейся молодежью. Более резкий, нежели Кинг, он был близок юной аудитории и многим казался наиболее вероятным кандидатом в руководители негритянской организации. Однако личная жизнь Лоусона сложилась так, что он не только не стал одним из руководителей, но и вообще вышел из движения протеста. После исключения из Университета Вандербилта он учился в Бостонском университете, а затем стал пастором методистской церкви в Шелбивилле, штат Теннесси. Другим потенциальным лидером был Чарльз Джонс — весьма незаурядный и очень мужественный студенческий вожак из маленького Колледжа Шарлотт. Он смело противостоял полицейскому насилию в Рок-Хилле, штат Южная Каролина, потом некоторое время работал секретарем молодежного отдела ТПРП, принимал участие в автомобильных демонстрациях и, в конце концов, предпочел стать уполномоченным федерального правительства в Вашингтоне. Сидячие студенческие демонстрации выдвинули немало таких личностей, которые впоследствии проявили себя совершенно непредсказуемым образом.
Мартин Лютер Кинг не питал никаких иллюзий насчет бесконечной терпимости негров. Тактикой ненасилия он вовсе не хотел замедлить движение к свободе, но лишь хотел сделать его управляемым. Одновременно он предупреждал белых о необходимости ускорить темпы перемен или же в противном случае быть готовыми принять нелегкие последствия своей медлительности. Он считал, использование вооруженной силы ради установления справедливости возможно, но только тогда, когда нельзя достичь ее ненасильственными методами. Его идеализм был замешан на нибурианском прагматизме, не свойственном ни Толстому, ни Ганди. Мало кто лучше него осознавал готовность угнетенных прибегать к насилию, но он также понимал, что эту готовность лучше всего сохранять на самый крайний, трагический случай, ибо массовое насилие, черное или белое, непременно порождает хаос.