Проиграв польское дело, и, по сути, «завалив» саксонское, Талейран, тем не менее, полностью выиграл свою главную ставку: буржуазная Франция не только не была расхватана по кускам феодально-абсолютистскими великими державами, но и вошла равноправной в среду великих европейских держав. Кроме того, была разбита грозная для французов коалиция. Таковы главные итоги напряженной деятельности министра иностранных дел Талейрана в этот период на международной арене.
8 октября 1814 г. 4 державы-победительницы подписали декларацию, согласно которой в подготовительный комитет Венского конгресса должны были войти не только Великобритания, Австрия, Пруссия и Россия, но и Франция, Испания, Португалия и Швеция. Только в ходе пленарных заседаний конгресса могли быть приняты окончательные решения; наконец, будущие постановления должны соответствовать принципам международного права.[13] По сути, это была победа французской дипломатии.
Это был первый, но не единственный успех выдающегося дипломата: к марту 1815 г. он сумел совершенно расстроить антифранцузскую коалицию; державы-победительницы, и прежде всего Австрия и Великобритания, очень скоро поняли, что без Франции они не смогут обойтись. Действительно, сильная Франция была нужна Австрии, чтобы сдерживать прусские притязания на Саксонию, а русские - на Польшу. В свою очередь, Лондону был нужен партнер на континенте, способный противостоять чрезмерному усилению России на Востоке. Наконец, хотя Венский конгресс был своего рода дипломатической дуэлью между Александром I и Талейраном, тем не менее и русский царь отдавал себе отчет в том, что ему может понадобиться сила на западе Европы, способная уравновесить чрезмерно усилившуюся Пруссию.[14]
Недавние союзники преследовали на Венском конгрессе совершенно различные цели. Император России Александр I стремился увеличить свои владения. Для этого он хотел создать в составе Российской империи Польское королевство, объединив все польские земли, в том числе и принадлежавшие Пруссии. В качестве компенсации Александр предлагал передать Пруссии королевство Саксонию.
Однако этот план не устраивал Австрию, Англию и Францию. Австрия, стремившаяся к господству в Германии, не желала присоединения Саксонии к Пруссии, понимая, что в таком случае Пруссия станет очень опасным соперником. Англия, проводя свою традиционную политику лавирования, боялась чрезмерного усиления России. Франция же в лице Талейрана выступила против устремлений Александра I, поскольку они противоречили принципу легитимизма, а только этот принцип предотвращал расчленение Франции: она сохранялась в своих дореволюционных границах.
Основываясь на общих интересах, Австрия, Англия и Франция заключили тайный союз, направленный против России и Пруссии. В итоге большая часть Польши отошла к России (она получила название Царства Польского; Александр I пообещал «даровать» ему конституцию и провозгласить его автономным образованием в составе Российской империи), Пруссия получила лишь часть Саксонии. Таким образом, план Александра I удался лишь частично. Это было серьёзным поражением русской дипломатии.[15]
Среди других вопросов, обсуждавшихся в Вене, важнейшей была германская проблема. Народ Германии, воодушевлённый освободительной борьбой против Наполеона, надеялся на объединение страны. Однако вместо единой Германии был создан расплывчатый Германский союз из четырёх десятков независимых мелких немецких княжеств. Председательствовать в этом союзе должен был австрийский император. По решению Венского конгресса политически раздробленной осталась и Италия. Европейские монархи панически боялись революций и делали всё, чтобы их предотвратить. Они стремились стереть с карты Европы все последствия Французской революции.
Российская империя вступала на Венский конгресс твердой и величественной поступью самой влиятельной державы в Европе. Три основных фактора были тому причиной:
- Нравственный: Россия заслуженно была увенчана славой спасительницы Европы от наполеоновского владычества - это ее победоносные войска принесли свободу и Берлину, и Вене, именно она поглотила Великую армию Наполеона всенародным подвигом сопротивления и бескрайностью своих просторов.
- Военный: Россия располагала в 1814 г. самой мощной сухопутной армией на Европейском континентом – самой многочисленной, отлично дисциплинированной, закаленной в боях и, главное, привыкшей побеждать (без комплекса «победителей-побежденных», как у битых Наполеоном прусских и австрийских военных).
- Личностно-дипломатический: император Александр I был для России фигурой не только национального, но и мирового масштаба. Вдохновитель и организатор сокрушившей Наполеона коалиции, он был убежден в особой миссии России как гегемона Европы и гаранта безопасности на этом континенте. Венский конгресс можно небезосновательно назвать его детищем на пути к достижению этих целей.
Россия шла на конгресс в Вене со своей четкой программой сохранения и упрочения мира в Европе. Император Александр видел причину потрясших мир Наполеоновских войн гораздо глубже, нежели в "демонической" личности самого Наполеона. Он считал "корсиканского узурпатора" детищем Французской революции, сокрушившей устои, на которых столетиями покоился status quo того мира, к которому принадлежал Александр: христианская вера, монархическое устройство государств. Стабильность общественного строя. Не будем судить Александра с современных позиций: достижения Французской революции в области общечеловеческих прав и свобод действительно велико, однако эти благодатные всходы она принесла лишь десятилетия спустя, а в 10-х гг. XIX в. ее единственными очевидными результатами виделись кровопролитие и беззаконие! Прозорливый аналитик, Александр прекрасно понимал, что с падением Наполеона был срублен ствол древа насилия, но не выкорчеваны его корни. Революционные идеи, по мнению русского императора, продолжали волновать умы по всей Европе, косвенно готовя новых потенциальных наполеонов. Объединить для борьбы с этой опасностью все силы традиционной Европы с Россией во главе – вот в чем видел Александр свою сверхзадачу в Вене в 1814 г.[16]
Как выглядел бы наш мир, если бы Россия смогла построить свое здание новой Европы – не дано судить никому. История не терпит сослагательного наклонения… Однако не нужно скоропалительно обвинять Александра в попытке затормозить ход истории. Грандиозным планам России на Венском конгрессе не суждено было реализоваться.
На Венском конгрессе Россия столкнулась с противником, оказавшимся для нее гораздо опаснее Наполеона с его Великой армией. Этим противником была Великобритания, оружием его была тайная дипломатия (в которой британцы не знают равных), а полем боя стал какой-то генетический страх европейских государств перед их великим восточным соседом - с его огромными пространствами, многомиллионным населением и непознаваемой европейским прагматизмом самобытной душой…
Что касается Великобритании, то последняя не претендовала на какие-либо территории в Европе. Все территориальные приобретения, которые англичане произвели в ходе революционных и наполеоновских войн - и прежде всего в Индии (Бенгалия, Мадрас, Майсор, Карнатик, район Дели и мн. р.) - были осуществлены далеко за пределами континента. Англичане добились своей цели, сокрушив былое колониальное могущество Франции в Индии и Вест-Индии, и теперь им также нужна была сильная Франция как важнейший фактор европейского равновесия.
Великобритания также претендовала на роль гегемона Европы. Действуя закулисной интригой, маневрируя торговой и кредитной политикой, не брезгуя и прямым подкупом, она держала в своих руках многие нити управления донаполеоновской Европой. "Разделяй и властвуй" - таков был основной лозунг британской внешней политики. Британская корона строила свое доминирующее положение в семье европейских народов на их разобщенности и потворствовании ослабляющим их кровавым конфликтам. Россия с ее концепцией объединенной союзом величайших монархий Европы не оставляла британской гегемонии не единого шанса.
Надо заметить, что еще в процессе военной и дипломатической борьбы лета и осени 1813 года происходит англо-австрийское сближение. Британская дипломатия стремится вовлечь Австрию в антинаполеоновскую коалицию и использовать ее в качестве противовеса Франции (особенно в Италии). Без Австрии, с английской точки зрения, не могла быть решена германская проблема. Каслри снова выдвигает давнее английское требование о создании большого Нидерландского королевства, которое могло бы стать составной частью антифранцузского барьера, и настаивает на том, чтобы в его состав была включена территория Австрийских Нидерландов.
В августе 1813 года после окончания перемирия военные действия между Наполеоном и союзниками, к которым присоединилась Австрия, возобновились. Каслри с удовлетворением отмечал, что новая коалиция против наполеоновской Франции означает объединение всей Европы «против безудержного честолюбия человека, не имеющего совести и веры».[17]
Улучшение англо-австрийских отношений нашло свое выражение в англо-австрийском Теплицком договоре (3 октября 1813 года). Австрия получила субсидию, несмотря на то что уже имела значительную задолженность, которую не была в состоянии выплатить. База коалиции существенно увеличивалась, опасения насчет «семейного союза» Австрии и Франции отпадали.