«Баталия полевая». «Три атаки: в крыло, которое слабее; крепкое крыло закрыто лесом; это немудрено: солдат проберется болотом; тяжелее (через) реку – без мосту не перебежишь. Шанцы всякие перескочишь; атака в средину невыгодна... атака в тыл очень хороша, только для небольшого корпуса, а армиею заходить тяжело.
Баталия в поле: линиею против регулярных, кареями против бусурман – колонн нет» французов же «бить колоннами ж».
"Баталия штурм. Ломи чрез засеки, бросай плетни чрез волчьи ямы, быстро бега, прыгай чрез полисады, бросай фашины, опускайся в ров, ставь лестницы. Стрелки очищай колонны, стреляй по головам. Колонны, лети чрез стену на вал, скалывай на валу, вытягивай линию...».
«Баталия на окопы на основании полевой». «Ударь в штыки, коли, гони, бери в полон».
Основное отправное положение «Науки побеждать» состоит в том, что главная сила армии – солдат, техника в его руках – лишь средство победы. «Каждый солдат должен понимать свой маневр», то есть знать свои обязанности и мастерски владеть оружием. «Учение свет, а неучение тьма. Дело мастера боится», – писал Суворов.
Громадное значение придавал Суворов роли морального фактора на войне. В то время как военные теоретики Запада (Ллойд и другие) основывали свои военные теории только на действии материальных факторов, Суворов, в условиях крепостнической России, выдвинул ряд положений, свидетельствующих о более глубоком понимании им роли и значения моральных сил солдата. Если военная теория Запада видела лишь Полководца и только в его качествах искала решения вопроса, то Суворов полагал, что исход боя и всей войны в целом прежде всего зависит от моральной силы войск и их решимости пожертвовать собою для достижения победы.
Со времени Петра русская военная школа проповедовала солдатам, что война есть серьезное испытание для государства, а долг солдата – защищать свою родину, и поэтому солдат является почетным слугой главы государства — царя. В этих утверждениях есть две стороны. Одна состоит в стремлении прикрыть общенародными интересами классовые интересы дворянства, а другая — в правильном, прогрессивном для той эпохи положении, что решающей силой на войне является человек. Суворов первый среди полководцев считал, что на войне определяющее значение имеет обученный, оснащенный передовой техникой и воспитанный солдат.
Если западные теоретики верили только в силу прусской муштры, которая должна была превращать людей в слепых исполнителей воли одного человека, и армия рассматривалась как хорошо слаженная машина, в которой солдат является лишь автоматом, «артикулом предусмотренным», то Суворов выдвигает глубоко продуманную систему воспитания человека-солдата, способного самостоятельно решать военные задачи. Бой требует высшего напряжения всех человеческих сил. Солдат легче вынесет трудности и испытания, если он будет понимать свой маневр», и все свое мужество и храбрость помножит на уменье, если будет «на себя надежен». Проблема личности солдата особенно остро встала при разработке новых принципов ведения боя в расчлененных боевых порядках. На Западе, где господствовала система найма, имелась всякая возможность перехода к глубоким, расчлененным боевым порядкам, предоставлявшим значительно большую самостоятельность не только офицеру, но и солдату. В линейности видели единственное средство держать армию в повиновении.
Суворов смело решает вопрос о внедрении различных рядков: линия, каре, колонны, сочетание рассыпного строя и колонн и т. п. Перед ним не стоит вопрос о том, что «солдат убежит», так как русская система комплектования давала иной людской состав, нежели на Западе. Перед Суворовым стоит другая задача: как выработать у солдата все те качества, которые нужны ему для нового способа ведения войны и боя. Эту задачу он и решает своей системой обучения воспитания войск.
Итальянский и Швейцарский походы обогатили тактику новыми способами ведения боя. Под Треббией Суворов показал понимание сущности встречного боя, который стал возможным только три действиях в расчлененных боевых порядках. Этот вид боя Суворову был известен и раньше; уже под Козлуджи мы видим элементы встречного боя. Перед сражением у Треббии Суворов дал войскам диспозицию, в которой наметил порядки боевых действий на основании новых идей. Войска должны были вступать в бой, действовать самостоятельно, продвигаться по рубежам.
Особенностью сражения у Нови были действия на широком фронте: нанесение нескольких ударов (отвлекающих и главного), завязка боя авангардом, стягивание в бой главных сил, решение задачи крупными резервами.
Суворов дал определение сущности вдовой тактики горной войны, которую он разработал во время Швейцарского похода.
За сорокалетнюю практику Суворов прошел путь от линейной тактики до тактики колонн и рассыпного строя. Суворов был новатором в полном смысле этого слова, он непрестанно находил все новые и новые способы ведения боевых действий.
Мы не находим, чтобы у Суворова по способам ведения совпали хотя бы два сражения. Отсутствие шаблона – главная черта его тактики. Возможности Суворова ограничивались феодально-крепостническим строем России, рекрутской системой и господствующим в то время гладкоствольным оружием. Однако он смог взять из имеющихся в его распоряжении средств все, что они могли ему дать. Этот великий полководец создал новую эпоху в истории военного искусства.
В начале своей деятельности Суворов активизировал линейную тактику, разрешив вопрос о соотношении человека и техники в бою. На первом плане у него был не огонь, а штыковой удар, что в условиях мануфактурного периода войны было правильным.
Позже Суворов разработал основы новой тактики колонн и рассыпного строя.
Суворов по-новому разрешил вопрос изучения местности и противника, так как на этой основе оценки обстановки быстрота и внезапность создавали возможность поражения противника, что и было основанием для суворовского утверждения «Воюют не числом, а уменьем».
Суворов отрицал шаблоны. Он действовал всегда в соответствии с обстановкой на основе строгого расчета. Решительность и осторожность, строгий расчет и стремительность давали возможность Суворову безошибочно выбирать направление главного удара.
Управление боем на основе приказаний, предоставление инициативы отдельным начальникам, действия в строгом соответствии с обстановкой, наконец, создание своими действиями благоприятной обстановки — вот характерные черты «нападательной тактики» Суворова.
Военно-педагогическая система Суворова сложилась в процессе борьбы прогрессивного с реакционным. Она стала выражением прогрессивною начала в области боевой подготовки войск. Взгляды Суворова на поучение и воспитание войск развивались в течение сорока лет. Они совершенствовались в процессе разработки основ новой тактики, опирались на его положения в области тактики, определялись ими.
Суворов глубоко изучил опыт боевой подготовки войск петровского времени. Он мог убедиться в правильности петровских начал, на основе которых были обучены русские войска, действовавшие в Семилетней войне, и мог также убедиться в прочности прусской тактики и прусской системы подготовки войск. Суздальский период – это период исканий молодого Суворова. В это время он еще не идет дальше линейной тактики и на ее основе разрабатывает начальные основания своей системы, которые затем были закреплены им в «Полковом учреждении».
Центр тяжести «Полкового учреждениям лежит в строевой подготовке полка. Суворов исходит из того, что главная сила армии – солдат, и основная задача состоит в том, чтобы вооружить солдата знанием основ военного дела. «Не надлежит мыслить, что слепая храбрость дает над неприятелем победу, но единственно смешанное с оною военное искусство, которое должно приобретаться в мирное время, через экзерцирование». «Ничто... так не приводит в исправность солдата, как его искусство в экзерциции; в чем ему для побеждения неприятеля необходимая нужда, для того надлежит ему оной обучену быть в тонкость». Постоянная экзерциция должна состоять в «захождениях... дабы солдат по всякому движению и постановлению фронта против неприятеля – искусен был» и в «скорой и исправной пальбе». Все это дает солдатам «смелый вид... Исправность, бодрость, смелость и поворотливость».
Строевая и огневая подготовка может быть осуществлена путем правильной организации одиночной и совместной подготовки. Одиночная подготовка должна была привить элементарные навыки построения, поворотов на месте и в движении, сначала без ружья, а затем и с ружьем. «Таким образом, новоопределенных рекрут, обуча сполна движению ног, надлежит обучать действию рук, прежде приемов по-одиначке, по-шестакам, большою ширенгою и целою командою в три ширенги». «После приемов скорому заряжанию с примерною пальбою: 1-е –просто по-одиночке с оказанием всех темпов и приемов строя. 2-е – с знаками то-шестакам и большею ширенгою. 3-е – скорому четверократному заряжанию с примерною пальбою... 4-е –...С пальбою на фронт неприятельской, с хождением вперед...»
Суворов требовал систематически проводить обучение, показывая каждый прием и закрепляя его упражнениями. «Все, что рядовому... исполнять должно, часто им подтверживать, дабы свою должность не забывали». Все обучение Суворов связывает с практикой, он учит тому, что нужно на войне. «Суетно бы то было, ежели ротному командиру роту свою только к лагерю на экзерцирование готовить, но чрез сие не токмо готова всякой час на смотр, кто- бы не спросил, по и на сражение со всяким неприятелем».
Суммируя в 1771 г. свой опыт, Суворов отмечал: «По данному в полк моему учреждению, экзерцирование мое было не на караул, на плечо, но прежде повороты, потом различное маркирование, а потом уже приемы, скорой заряд и конец – удар штыком. Каждый шел через мои руки и сказано ему было, что более ему знать ничего не осталось, только бы выученное не забывал. Так был ом на себя и надежен, основание храбрости». Отмечая в 1770 г. успешные действия суздальцев, Суворов писал: «А что так дерзновенны, я один тому виновен».