Какова была связь интересующих нас авестийских арьев с их прямыми предками, древнейшими или протоиранскими арьями? В поздней зороастрийской литературе неоднократно выступает некая мифо-географическая схема, восходящая, несомненно, к древним авестийским текстам: центральный каршвар Хванирата (по наиболее удачному толкованию, "[страна] добрых колесниц"), где обитают арьи, ограничен с двух сторон могучими реками по имени Раха и Вахви-Датья, текущими с окружающей землю мировой горы Хара в срединное море Вору карта, а между ними текут по каршвару еще 18 других рек. Схема эта являет собой не что иное, как вариант известных скифских мифо-географических представлений о панораме Северного Причерноморья. В совокупности они отражают, видимо, общеиранскую мифо-географическую модель страны обитания. Данное представление о стране Хванирата фиксирует иную схему, нежели представление о стране Арьяна-Вайджа, где река Вахви-Датья находится как бы в центре мироздания. Схема эта, скорее всего, более древняя: в то время как Арьяна-Вайджа - прародина только авестийских арьев, Хванирата в данном случае - прародина общеиранская. Если так, то эта последняя располагалась в степных просторах между Волгой (Раха) и Амударьей (Вахви-Датья). Отсутствие гор в истоках Волги не должно смущать: мировая гора Хара - чисто мифический образ, выполняющий роль окраины "земного круга" в мифологической географии.
Археологические данные вполне соответствуют такой картине. Эти данные относятся прежде всего к западным вариантам андроновской культурной общности. Самый ранний из них, представленный яркой и самобытной петровской культурой (XVII - XVI вв. до н.э.), ограничивается в основном степями Западного Казахстана и Южного Урала. Следующий, в лице алакульской культуры (XV - XIII вв. до н.э.), вырастающей из петровской, широко распространяется и в Средней Азии: памятники его находят в районе Ташкента, в долине Зеравшана, в Фергане и т. д.; вбирая по пути элементы соседней срубной культуры, этот вариант создавал смешанные типы, например, тазабагьябская культура (XV - XI вв. до н. э.) в низовьях Амударьи. Надо думать, что в памятниках всех этих культур и в их распространении на юг и запечатлена история протоиранских арьев Хванираты, страны колесниц: не случайно колесницы сопровождали носителей петровской и раннеалакульской культур даже на тот свет, составляя характернейшую принадлежность их погребальных сооружений.
Несомненно, эти арьи внесли основной вклад в формирование этноса авестийских арьев. Но археологически проследить данный процесс пока еще затруднительно. Известно лишь, что памятники завершающей фазы (XII - IX вв. до н. э.) упомянутых культур степных арьев находят уже непосредственно на территории земледельческих оазисов Средней Азии и Ирана, где они относятся к периоду, переходному от старых земледельческих культур к новым, в частности к язовским комплексам авестийских арьев. В то же время большинство археологов согласны с тем, что в сложении этих последних памятников, свидетельствующих об определенной архаизации и варваризации общества, на первых порах принимал участие степной компонент.
В самих же степях андроновские племена к концу II тыс. до н. э. были потеснены носителями карасукской культуры, пришедшими, по всей вероятности, из глубины Центральной Азии. В результате слияния андроновских и карасукских элементов в степях Казахстана и Средней Азии возникли новые культуры, такие, например, как бегазы-дандыбаевская. В плане этнической истории эти события можно было бы истолковать как наложение какого-то центральноазиатского, неиндоиранского и вообще неиндоевропейского суперстрата на протоиранскую основу. Процесс этот сопровождался в конце II и первой половине I тыс. до н. э. распространением далеко на запад некоторых дальневосточных элементов культуры и монголоидного расового типа. Но в конечном итоге местный иранский элемент все же возобладал. Учитывая критерии места и времени, здесь можно было бы видеть, мне кажется, процесс сложения восточноиранской, скифской в широком смысле, этнической общности. Одними из первых известных истории представителей этой общности были воспетые в иранском эпосе туры, постоянные противники авестийских арьев. Заметим, что имена их предводителей не всегда поддаются истолкованию из иранских языков. Позднее- эту же общность представляют упомянутые выше саки, тохары и другие племена, уже бесспорно ираноязычные.
Древнейшие арьи иранской группы находились в тесном взаимодействии с арьями индийской группы. Давно уже признано, что широко распространенные в индийской мифологии сказания о борьбе дэвов со своими старшими братьями, асурами, отражают взаимоотношения предков индийцев с предками иранцев. В разделении самих асуров на две группы - дайтьев и данавов, потомков речных богинь Дити и Дану, - тоже легко просматривается историческая основа. У каждого древнего иранского народа существовала своя этногенетическая легенда, в которой он был представлен потомком героя-прародителя и духа (всегда являвшегося в женском облике) главной реки в стране обитания данного народа. В упомянутом случае подразумеваются, видимо, духи рек Вахви, т.е. "Доброй" - Да[й]тьи (Амударьи), и Данавы (Танаис - у греков, Сырдарья - в данном контексте). А под дайтьями и данавами имеются в виду, надо думать, первые иранские племена, осевшие в бассейнах Амударьи и Сырдарьи в конце II тыс. до н.э. Замечу также, что в современной этим племенам Ригведе асуры упоминаются как вполне реальные и конкретные недруги.
Интересно, что часто упоминаемые в индийской мифологии потомки некоего героя Бхригу, связанные с асурами, в Ригведе тоже фигурируют как реальное племя. Из других источников известно, что бригами именовались фригийцы в древнейшие времена, еще до переселения их из Европы в Малую Азию (в конце II тыс. до н. э.). А лингвистические данные свидетельствуют о тесных контактах древнейших арьев с предками фригийско-фракийских племен, в которых есть основания видеть носителей срубной культуры степей Поволжья и Северного Причерноморья. "Срубники" активно участвовали вместе с западными "андроновцами", т. е. древнейшими иранскими арьями, в заселении Средней Азии во второй половине II тыс. до н. э. Отсюда какие-то племена бригов могли попасть и к индийским арьям. Там потомки Бхригу стали основателями нескольких почитаемых родов брахманов, знатоков древних обрядов. Так становится понятным удивительный факт специфических протоармянско-индоарийских связей в области сакральной, жреческой поэзии. Ученые справедливо полагают, что эти связи могли осуществляться только через степной пояс в середине II тыс. до н. э. Так совокупность всех источников позволяет предположить участие еще одного элемента в этнической истории Средней Азии.
Где же обитали сами ведийские арьи, создатели Ригведы? Общепризнанно, что основной их территорией был Пенджаб, на востоке - долина Джамны, на западе - долины правых притоков Инда, а именно: Кабула, Куррама и Гумаля. Но проблему представляет локализация страны Брахмаварты с ее реками Сарасвати и Дришадвати - древнего местообитания главных ведийских племен, таких, как бхарата и пуру. Обычно ее пытаются поместить к востоку от Инда, но такая локализация наталкивается на ряд затруднений. В то же время давно уже замечено, что "Сарасвати" имеет прямое соответствие в иранском "Харахвати", т.е. в названии страны Арахосии и ее реки (Аргендаб). Имеет соответствие в ономастике этих же мест и название другой реки - "Дришадвати". А упоминание в Ригведе о разных событиях из истории ведийских племен полны названий, которые легко ассоциируются с различными местами южной. части будущей Арианы; например, река "Сарайду" и иранское "Харайва", т. е. название страны Ареи и ее реки (Герируд). Все это подводит к заключению, что, по крайней мере, на территории более поздних Дрангианы и Арахосии и еще более позднего Сеистана во второй половине II тыс. до н. э. обитали ведийские арьи.
В археологическом плане ранние индийские арьи хорошо увязываются с культурой серой расписной керамики, распространенной в Восточном Пенджабе и бассейне Верхнего Ганга в XI - VI вв. до н.э. Носители ее являются наследниками древнейших ведийских арьев Ригведы. Этих же последних надо связывать, скорее всего, с культурой гандхарских могильников, памятники которой обнаружены по правым притокам Инда и в Западном Пенджабе и относятся ко второй половине II тыс. до н. э. Что же касается ведийских арьев Брахмаварты, то их можно связать с культурой У слоя Мундигака, в области Кандагара, датируемой приблизительно серединой II тыс. до н. э. Она резко отличалась от культуры предшествующих слоев и сменилась другой, явно входившей в круг язовских культур, т. е. культур авестийских арьев.
Очевидно, ведийские арьи были рано вытеснены из Дрангианы и Арахосии, хотя в последней и позже сохранялся значительный индийский элемент. Если же считать остатком ведийских арьев дардскую группу индоарийских народов, то получится, что в настоящее время прямые потомки этих арьев обитают не западнее бассейна реки Кабул, где расселены небольшими островками дардские народности - пашаи и тирахи.
О степных истоках ведийских арьев прямых указаний в источниках нет. Может быть, намеком на пребывание их предков в степях являются сказания о совершенном в очень давние времена походе дэвов к далекой реке Раса (соответствующей Раха иранских текстов), расположенной за пределами мира дэвов, и асуров. Возможно, что под рекой Раса имеется в виду Волга. Археологическая связь ведийских арьев со степными культурами Средней Азии как будто намечается, но она очень неопределенна. Между тем в степном поясе археологами давно уже выявлена культура, которая, судя по отдельным ее чертам, и особенно по характеру погребального обряда, вполне может претендовать на роль культуры древнейших индийских арьев. Это - восточный вариант андроновской культурной общности, а точнее, федоровская культура. Если связь ее с ведийскими арьями не установлена, то по поводу отношения ее ко второй волне индийских арьев можно сделать кое-какие наблюдения.