Выступая перед рабо-чими в Галаце, он заявил, что румынская компартия "не разделя-ет взгляды тех, кто испытывает тревогу в связи с событиями вЧехословакии". Он всячески демонстрировал (чего не делал Дубчек) решимостьРумынии дать отпор советской интервенции. В речи, обращенной к рабочим-партийцам и выпускникам военных училищ, Чаушеску поз-волил себе вызывающие намеки: "Нет и не может быть никаких оп-равданий для чьих-либо попыток осуществить вооруженное вмеша-тельство во внутренние дела любой из социалистических стран-участниц Варшавского Договора". Два дня спустя, 16 августа, он полетел в Прагу и подписал с Дубчеком "Договор о дружбе, сот-рудничестве и взаимной помощи". Договор не давал ответа на ва-жнейший вопрос: окажет ли Румыния вооруженную помощь в случае нападения на Чехословакию? Будучи в Праге, Чаушеску охаракте-ризовал договор исключительно как результат совместных усилий, направленных "против агрессивной политики империалистических кругов", что, однако, мало кого ввело в заблуждение. По возв-ращении в Румынию, буквально накануне вторжения СССР в ЧССР,онзаверил рабочих автомобильного завода, что "судьба чехословац-кого народа в надежных руках". "В лице чешского народа, - ска-зал он, - мы видим прекрасного друга в нашей общей борьбе за социализм." На следующий день советские войска вместе с симво-лическими частями болгарской, восточногерманской и польской армий пересекли границу Чехословакии. Дубчек и его соратники были схвачены и силой привезены в СССР. Разумеется, Чаушеску не мог не предвидеть подобного поворо-та событий; к его чести надо сказать, что и здесь он не отсту-пил. 21 августа во время внушительного митинга на Дворцовой площади он заявил взбудораженной, оживленной толпе, что втор-жение СССР в Чехословакию - "это колоссальная ошибка, серьез-ная угроза миру в Европе и судьбе социализма, постыдное пятно в истории революционного движения". "Нет и не может быть опра-вдания военному вмешательству во внутренние дела братского со-циалистического государства,- добавил он,- никто извне не име-ет права указывать, каков должен быть путь социалистического строительства в каждой отдельной стране". На защиту независи-мости "нашей социалистической отчизны", объявил Чаушеску, онпризывает бросить силы "вооруженной национальной гвардии, сос-тоящей из рабочих, крестьян и интеллигенции". Благодаря своей принципиальной позиции по этому вопросу Ча-ушеску буквально в одночасье стал не только национальным геро-ем, но и политической звездой мировой величины.
Его публичное выступление 21 августа 1968 г. с резким осу-ждением ввода войск ОВД в Чехословакию надолго закрепило на Западе мнение о нем как о "диссиденте в социалистическом лаге-ре". Его обращение к участникам многотысячного митинга в Буха-ресте было безоговорочно поддержано народом и снискало ему ши-рокую популярность в стране и за рубежом. На Западе этот шагЧаушеску был воспринят с пониманием, ибо выстраивался в одинряд с особой позицией Румынии в отношении ближневосточного конфликта 1967 г., а также с сепаратным, без учета интересов со-юзников по Варшавскому Договору, установлением дипломатическихотношений между Румынией и ФРГ. Сохранение после июньской войны 1967 г. на Ближнем Востокедипломатических отношений с Израилем стало впоследствии глав-ным аргументом при решении конгрессом США вопроса о предостав-лении Румынии режима наибольшего благоприятствования в торгов-ле. Позиция Запада не была поколеблена даже тем, что Чаушескув самый разгар "культурной революции" в Китае поддерживал от-ношения с ним, объясняя это "необходимостью совместной защитыот советской угрозы". Отношение Запада к Чаушеску изменилось лишь в начале 1980-х гг., когда он первым из руководителей во-сточноевропейских стран "заклеймил" развитие событий в Польше. Причина, заставившая Чаушеску осудить советскую интервенциюи поддержать Дубчека, заключалась в том, что в глубине души онзнал: рано или поздно его собственное "диссидентство" можетспровоцировать Советский Союз на вторжение в Румынию.Таким об-разом, скорее сама идея советской интервенции, нежели ее конк-ретная причина, заставила Чаушеску так бурно отреагировать. Западные советологи поставили Дубчека и Чаушеску в один ряд.Их сходство всячески подчеркивалось (как оказалось впоследст-вии, абсолютно неправомерно), а все различия в их характерах и методах руководства игнорировались. Во время августовских со-бытий 1968 года Чаушеску вел усиленную подготовку по ликвида-ции остатков коллективного руководства РКП и дискредитации со-ратников Георгиу-Дежа - старой гвардии, представлявшей, по егомнению, серьезную угрозу его авторитету и амбициям. Западу жебыл важен только тот факт, что и Дубчек, и Чаушеску стремятсяпокончить со статусом сателлитов. Запад же не замедлил откликнуться на поведение Чаушеску в августе 1968. Еще в дни оккупации Чехословакии его посетил Майкл Стюарт, министр иностранных дел Великобритании, и хотя МИД Великобритании неизменно подчеркивало,что речь идет исклю-чительно об англо-румынских экономических связях, всем было очевидно,что таким образом британское правительство хотело вы-разить уважение и поддержку независимой позиции Чаушеску. Его истинный триумф, однако, состоялся год спустя,когда Ру-мынию посетил Ричард Никсон. Это был первый визит Никсона в коммунистические страны в качестве президента США.
Он, правда, уже однажды (в 1967 году) нанес "частный визит" в Румынию (где ему был оказан прием, по протоколу полагающийся только главе государства) и еще тогда выразил свое благожелательное отноше-ние к Чаушеску. Визит Никсона задал тон: с августа 1968 года Румынию стало модно посещать. Став генеральным секретарем, Чаушеску вскоре завел практику приглашать в Румынию выдающихся политических деятелей,тщатель-но при этом выбирая гостей и с большим стратегическим искусст-вом организуя их пребывание в стране. Он инстинктивно останав-ливался на тех, кто мог впоследствии быть ему полезен, хотя стечением времени он обнаруживал все большую склонность к руко-водителям любого рода. Это был мудрый шаг,ибо в кильватере по-добных визитов всегда оказывалась группа журналистов, готовыхпредставить "румынский путь" в самом благоприятном свете. Гос-теприимство Чаушеску не только принесло ему широкую извест-ность за рубежом, но и дало новый повод и без того раболепнойпартийной прессе для прославления его величия. Визиты Вилли Брандта, де Голля и Никсона были широко разрекламированы во всей румынской печати. Еще более пристальное внимание уделилирумынские средства массовой информации поездке Чаушеску в Юго-славию, ибо в 1968 году все еще Тито, а не Чаушеску, был самым известным, самым признанным "антисоветским" диссидентом-комму-нистом, не побоявшимся дать отпор всесильному Сталину в дале-ком 1947 году. Чаушеску стал проявлять особый интерес к "третьему", непри-соединившемуся миру. Перед руководством этих стран он старалсяне козырять коммунистической идеологией,а разыгрывать роль ли-дера нейтральной страны. Он начал развивать идею о том,что Ру-мыния гораздо лучше, нежели прочие государства восточноевропе-йского блока, понимает нужды третьего мира, поскольку она сама стоит перед теми же проблемами - экономическим отставанием игрядущей индустриализацией. Таким образом, полагал Чаушеску,страны третьего мира охотнее пойдут на деловой контакт с Румы-нией, чем с другими соцстранами, и румынским специалистам бу-дет обеспечен более теплый прием. Подобный маневр, по крайней мере вначале, оказался на редкость успешным. Другим объектом его неусыпных забот (порожденных маниакаль-ным стремлением выбиться в лидеры международного масштаба) стал Ближний Восток. После 1967 года израильское посольство внутри коммунистического блока сохранилось только в Румынии, что легко объяснялось честолюбивыми притязаниями Чаушеску нароль посредника между Советским Союзом и Израилем.
Эта забота,первоначально продиктованная вполне естественным желанием вне-сти свой посильный вклад в урегулирование конфликта,в дальней-шем превратилась в средство достижения тайной амбициозной меч-ты стать лауреатом Нобелевской премии мира. С этой целью высо-кие румынские инстанции год за годом упорно осаждали Нобелевс-кий комитет в Осло, и в газетах часто появлялись сообщения о "выдвижении" Чаушеску на премию. После инцидента с Чехословакией в течение ряда лет Чаушескув глазах Запада числился рыцарем без страха и упрека. Истиннуюсуть его натуры западные лидеры прозрели значительно позже,не-жели сами румыны. В 1978 году, когда Румыния была самой тота-литарной страной в самом восточном блоке, Чаушеску все еще со-чли достойным приглашения в Букингемский дворец в качестве ли-чного гостя королевы Елизаветы. В 1983 году Джордж Буш (в товремя вице-президент) по-прежнему называл его "хорошим комму-нистом".Симпатии США к Чаушеску несказанно усилились после егорешения игнорировать бойкот Олимпийских игр 1984 года. В действительности самое недвусмысленное намерение стать вторым румынским кондукэтором Чаушеску обнаружил по прошествиивсего трех дней после отъезда президента Никсона. 6 августа 1969 года состоялся Х съезд Румынской коммунистической партии,и, не дожидаясь его конца, Чаушеску изменил устав: отныне ге-неральный секретарь переизбирался не Центральным комитетом, аделегатами съезда, органа не в пример более послушного. Пере-рыв между съездами увеличивался с четырех до пяти лет. Авгус-товский съезд положил конец и любой потенциальной угрозе со стороны старой гвардии Георгиу-Дежа - ни Апостол, ни Стойка небыли вновь избраны в ЦК. Невиданное доселе неистовое идолопок-лонство, впервые продемонстрированное съездом по отношению кЧаушеску (что он сам воспринял как должное) тоже не предвещалоничего хорошего. Несколько сотен делегатов в едином порыве вскакивали с мест и подолгу аплодировали ему,беспрестанно ска-ндируя: "Чаушеску - народ". На съезде он добавил еще один ти-тул к растущему реестру своих заслуг: он стал председателем Национального совета Фронта демократии и социалистического единства,а вскоре, 14 марта 1969 года, приобрел еще два - пре-дседатель Совета обороны и Верховный главнокомандующий воору-женными силами. Культ личности развивался по знакомой схеме. Вгазете "Скынтейя" стали появляться подробные описания жизни нового кондукэтора в его собственном изложении:"Будучи кресть-янским сыном, я изведал гнет помещиков, а с одиннадцати лет икапиталистическую эксплуатацию".Среди прочих славословий в ад-рес Чаушеску, изобилующих на страницах "Скынтейи", фигурировал также и "большой теоретический и практический вклад в развитиеи обогащение политической науки". Увы, он очень быстро поверилэтим подхалимским глупостям и к 1970 году уже стал видимым об-разом терять связь с действительностью. "Люди вроде меня,- за-явил он в начале 70-х годов министру здравоохранения,- появля-ляются раз в пятьсот лет". Под руководством Чаушеску, сообща-лось в одной из статей, румынская экономика "достигла такой степени развития, что вызвала восхищение всего мира". Последнего соперника - И.Г.Маурера Чаушеску убрал с полити-ческой арены в 1974 г. Предметом спора были степень централи-зации управления, а также темпы и масштабы индустриализации. Победил в этом споре Чаушеску. В марте того же года Чаушеску принимает присягу президента Румынии. Начинается эпоха культа личности. Еженедельно президент выступает на многотысячных ми-тингах с речами,на руководителей всех звеньев обрушивается ла-вина "ценных указаний".