Государственные поселения в сменившей царство Вэй империи Цзинь к 269 г. охватывали около 80% податного населения. Поступления от них стали основным доходом казны. Широко практиковались они и в царстве У. Такая форма организации хозяйства была довольно тяжелой для рядовых работников. При организации поселений их принудительно переселяли, привязывали к земле, окружали строгим надзором. Доля отбираемой продукции была очень высока, К тому же администрация, военное начальство поселенцев эксплуатировало их в свою пользу. Попадавшие в поселения "не радовались этому" и часто бежали, система постепенно разлагалась. Это побуждало власти искать иные методы налаживания хозяйства. В результате появляется и расширяется так называемая надельная система землепользования (чжань тянь, цзюнь тянь).
Ее существо состояло в закреплении за каждым работником прав на получение участка земли определенных размеров, установлении фиксированных (по размеру и в натуральном выражении) налогов, а также в фиксации норм владения землей и подневольными работниками для привилегированного, чиновного сословия.
Первые проекты введения подобного порядка выдвигались еще в царстве Вэй в начале III в. Однако декретирована была надельная система в 280 г. в империи Цзинь. Согласно законоустановлениям, все взрослое население от 16 до 60 лет, относимое к сословию лично-свободных простолюдинов, имело право получать наделы земли в собственное пользование: мужчины - 70 му, женщины - 30 му. Кроме того, мужчина получал еще 50 му, а женщина - 20 му урочной, облагаемой налогами земли. На подростков и пожилых людей выделяли наделы в половинном размере. Таким образом, семья могла получить, в зависимости от своего состава, от 170 до нескольких сот му земли. С хозяина брали натуральный налог, составлявший 4 ху зерна (1 ху тогда - 20,23 л) с 50 му земли (средняя урожайность составляла около 3 ху зерна с 1 му хорошей земли), промысловую подворную подать (тканями домашнего производства в размере 3 отрезов, по 9,2 м, тонкого шелка и 3 цзиней - 1 цзинь тогда - ок. 223 г - шелка-сырца с каждого двора), а также заставляли отрабатывать на государство определенное число дней в году.
Чиновники в зависимости от ранга (их тогда было 9) могли получать от 50 до 10 цин земли (1 цин - 100 му) и держать от 53 до 2 дворов освобожденных от обложения работников. От налогов освобождались также родичи чиновников и прямые потомки людей служилого (ученого) сословия.
Преемственность идеи надельного землепользования подтверждается введением данной системы в государстве Северное Вэй в 485 г. Порядок наделения получает здесь гораздо большую, чем ранее, детализацию. Каждому взрослому мужчине (от 15 до 70 лет) полагался надел пахотной земли в 40 му, женщине - в 20 му. Кроме того, давались пахотные участки на имевшихся в хозяйстве рабов, волов (не более чем на 4 головы). Предусматривалось выделение дополнительных площадей под пар там, где существовал двухпольный или трехпольный севооборот. Наряду с пахотными площадями каждому взрослому мужчине (ровно как и каждому рабу) полагалось иметь 20 му земли под посадки тутовых деревьев, жужубов и вязов и 10 му под коноплю, а женщине - соответственно по 10 и 5 му. Подросткам земли не полагалось, но желающим - старше 11 лет - могли предоставляться наделы в половинном от общепринятой нормы размере.
Введение надельной системы представляется одним из центральных моментов социально-экономического плана в жизни страны в III-VI вв. Она не только упрочила материальную, финансовую базу государства, но и сказалась на социальной организации общества, механизме управления им. Ее можно с полным основанием назвать порождением описываемого времени. Хотя отдельные элементы данного порядка землепользования можно проследить и ранее, но превращение, его в целенаправленную аграрную программу стало возможно лишь в условиях III-VI вв., когда появились большие массивы опустевшей, необрабатываемой земли, резко сократилось число рабочих рук, упали доходы государства и возобладала тенденция к натурализации хозяйства.
Было бы, однако, неверно думать, что появление надельной системы автоматически вытеснило все существовавшие ранее в аграрном строе Китая отношения. Наряду с ней продолжали существовать иные хозяйственные формы и уклады.
Оставались, например, военные поселения. В 488 г. северовэйский двор утвердил проект, согласно которому в такие поселения должно было быть выделено 1/10 всех крестьянских хозяйств в стране. Однако главным противостоящим надельной системе явлением в поземельных отношениях в Китае в III-VI вв. был рост крупного землевладения. При этом имеются в виду не столько должностные земли, отводимые чиновникам в рамках уложений о наделах, и не территории, даруемые, как и в древности, представителям титулованной знати вместе с находившимися на них крестьянами (вернее - с доходами от этих крестьян), - ибо и та и другая из названных прослоек были узки, - сколько заметный рост частных владений так называемых сильных домов, приходящийся более всего именно на III-IV вв.
"Сильные", или "большие", дома (да цзя, да сиy, хао цзу), обладавшие значительными земельными владениями, богатством и социальным престижем в своих местах, появляются еще во времена Хань. Основой их могущества были многоотраслевые хозяйства, охватывавшие иногда несколько сот цин земли, не уступая по размерам пожалованиям титулованной знати. Состояние таких семейств могло исчисляться сотнями миллионов монет. В III-VI вв. растет их число, кроме того, они приобретают некоторые новые, присущие данному периоду черты.
Если первоначально "сильный дом" представлял собой объединение родственных семейств - клановую организацию патронимического типа (цзунцзу), то к описываемому периоду стоявшее во главе его семейство, как правило, обросло побочными родственными или же вообще не родственными кланами, а также различного рода зависимым людом, отдавшимся под "покровительство", арендаторами, челядью и рабами. Эти псевдородственные структуры перерастали рамки отдельных деревень, становились квазиобщинными. Наиболее крупные из них могли объединять до нескольких тысяч человек. В условиях политической нестабильности и натурализации экономики "сильные дома" все более становились самообеспечивающимися (вплоть до мелочей) хозяйственными комплексами, а также обзаводились вооруженными отрядами, которые позволяли им не только обороняться от возможных посягательств, но и поддерживать и расширять свой "авторитет" в близлежащей округе. Характерной чертой времени явилось превращение усадьбы "сильного дома" в небольшую крепость, куда в случае опасности собирались подопечные. Укрепление самостоятельности "сильных домов" можно усмотреть и в том, что некоторые их главы создавали для своих подопечных собственные правила и нормы поведения, т.е. локальные законы. Сами же они, равно как и прочие "старшие" члены семьи и их дружины, могли чинить произвол над окрестными "низкими семьями".
В целом в III-V вв. "сильные дома" окрепли в хозяйственном и военном отношении, упрочили свою власть над подопечным населением и, как считают некоторые исследователи, взяли на себя организующую роль в обществе. Это явление представляется одной из очень важных и характерных черт отмеченного периода.
Рост крупного землевладения, происходивший главным образом снизу, посредством увеличения числа "сильных домов" и расширения их владений, сопровождался захватом имущества "низших дворов", вытеснением, разорением и закабалением крестьянства. Подпадавшие под покровительство "сильных домов" не несли повинностей перед казной, что, естественно, сокращало доходы государства. В связи с этим введение надельной системы можно рассматривать как стремление последнего поставить определенную преграду дальнейшему росту крупного частного землевладения, как отражение борьбы между частным землевладением и государственной собственностью, которая в дальнейшем шла на всем протяжении истории Китая и сформировала его уникальный аграрный и весь общественный строй.
В городской жизни в III-VI вв. не произошло больших перемен. Города по-прежнему оставались главным образом административными или же военными центрами. На севере страны во многих из них закрепилась пришлая знать кочевых народов. Мелкие же городки, как и прежде, мало отличались от сельских поселений. Войны приводили к крушению многих городов, натурализация хозяйства - к их упадку. Постепенный выход городов из упадка наблюдается лишь с рубежа IV-V вв., что проявилось в оживлении городского строительства. Всего в III-VI вв. было построено 419 городов, из них наибольшее количество в районе современных провинций Шаньси (70), Шэньси (52), Хэнань (46), Аньхуэй (34), Шаньдун (31) и Цзянсу (30). Столицы китайских государств того времени - Лоян, Е, Чанъань и др. - вновь становятся крупными торговыми и культурными центрами. В V в. складывается развитой центр керамического производства в районе Цзиндэчжэня в Цзянсу. В городах существовали рынки. Но в целом говорить о подъеме городской экономики в отмеченный период не приходится.
Политические и экономические сдвиги в III-VI вв. сопровождались глубокими переменами в социальной структуре. Разложение имперского порядка, а также вторжение кочевых народов приводили к определенной архаизации общественной организации и углублению распада социума на обособленные местные сообщества. Находясь на более низкой, чем Китай, стадии общественного развития, многие приходившие сюда кочевые и полукочевые народы приносили с собой и более примитивные общественные институты, более жесткие методы управления и эксплуатации китайского населения. Целые районы или части страны становились своего рода добычей, военным трофеем различных полководцев и группировок кочевой знати. В III-V вв. наблюдается заметное возрождение института рабовладения.