Соборный представитель. При изложенном составе соборов не может быть вопроса о системе соборного представительства, о том, было ли это представительство сословий, чинов или еще какое другое. Если собор представлял что-либо, то только столицу; но в этой столице сосредоточивались властные, руководящие элементы всей земли. Поэтому и можно сказать, что собор представлял землю посредством столицы и самую столицу представлял лишь настолько, насколько она представляла землю. Тем же составом собора определялось и значение соборного представителя. Он шел на собор по должности, по служебному званию или положению. Правительство ли в силу этого призывало его на собор или его посылало туда общество, во главе которого он стоял,- это в сущности было все равно, как скоро лицо, становившееся во главе известного общества из его же среды, по назначению или по выбору, в силу своего положения признавалось естественным, непременным представителем своего общества во всех случаях, когда оно нуждалось в представителе. Оба источника представительных полномочий, общественный выбор и правительственный призыв по должности, тогда не противополагались один другому как враждебные начала, а служили вспомогательными средствами друг для друга; когда правительство не знало, кого назначить на известное дело, оно требовало выбора, и, наоборот, когда у общества не было кого выбрать, оно просило о назначении. Дело было не в источнике соборных полномочий, а в отыскании надежного исполнителя соборного решения. На соборе нужен был не мирской челобитчик, уполномоченный ходатайствовать перед властью о нуждах и желаниях своих избирателей, а правительственный или общественный делец, способный отвечать на запросы власти, дать совет, по каким делам она его потребует. Потому на собор призывали из общества не людей, пользовавшихся доверием местных миров и общественных классов по своим личным качествам и отношениям, а людей, стоявших во главе этих миров или классов, по своему положению знакомых с их делами и мнениями и способных исполнять решение, принятое на соборе. Такое положение среди местных обществ занимали столичное дворянство и высшее столичное купечество. Высказывая свое мнение на соборе или принимая его решение в присутствии центрального правительства, люди этих классов, как его исполнительные органы, тем самым обязывались проводить это мнение или решение на тех служебных постах, какие укажет им правительство. Такой тип представителя складывался практикой соборов XVI в. Представителя-челобитчика “обо всяких нужах своей братии”, каким преимущественно являлся выборный человек на земских соборах XVII в., совсем еще не заметно на соборах XVI в. Значит, целью собора XVI в. было объединить мнения и действия высшего правительства и его подчиненных органов, давать первому справки о том, что думают о положении дел и как относятся к соборному вопросу люди, которые будут ответственными проводниками решения, принятого властью на основании наведенных справок и выслушанных мнений.
Соборные совещания. Эта цель всего явственнее выступает в приговорной грамоте собора 1566 г. Из нее видим, что собор был открыт речью царя, который поставил на обсуждение собора вопрос, как ему стоять против своего недруга, мириться ли, отступившись от ливонских городов, взятых королем под свою защиту, или продолжать за них войну. Соборный акт составился из письменных мнений, поданных в ответ на этот вопрос группами, на которые разделился собор. Эти группы образовали: 1) духовенство монашествующее, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены и старцы в числе 32 лиц, т. е. Освященный собор, 2) бояре, окольничие и другие сановники с 7 дьяками высшего ранга в числе 30 человек, т.е. Боярская дума, 3) дворяне первой статьи или степени в числе 97 человек и 4) дворяне и дети боярские второй статьи в числе 99 человек - те и другие принадлежали к столичному дворянству, 5) три торопецких помещика и 6) шесть великолуцких - те и другие тоже столичные дворяне, выделившиеся в две особые местные группы, 7) дьяки московских приказов, 33 человека и 8) гости и купцы, москвичи и смольняне, те и другие - столичные купцы двух высших разрядов, соответствовавших сотням гостиной и суконной в соборной грамоте 1598 г.- всех с гостями 75 человек. Член думы печатник Висковатый не согласился с остальными думными людьми и “мысль свою сказал” особо, подал отдельное мнение, а смоленская гильдия, разделяя мнение своей братии, остального столичного купечества, внесла от себя дополнительное замечание. Видим, что члены собора группировались довольно разнообразно, по учреждениям, по чинам, общественным классам и даже частью по местностям. Замечаем далее, что собор был хорошо осведомлен по вопросу, который ему предложено было обсудить: высшие группы, даже духовенство, входят в такие подробности международные, политические, географические и стратегические, что, очевидно, правительство сообщило собору достаточные данные для разностороннего суждения о деле. Члены каждой группы обсуждали вопрос особо, “межи себя говорили о литовском деле”. Но и в резолюциях, и в их мотивировке, даже в отдельных выражениях столько сходства, что возникает мысль, не предшествовали ли групповому обсуждению вопроса общие совещания, на которых выработаны были наиболее веские соображения, усвоенные всеми группами или их большинством. Но при этом мнения групп не теряли своей профессиональной об своеобразности: каждая группа смотрела на вопрос с своей точки зрения, указанной ее общественным положением. Мнение духовенства очень решительно; оно рассматривает дело преимущественно с нравственно-религиозной стороны и не без диалектики. Велико смирение государя: во всем он уступает. Столько городов уступил там-то и там-то; пленных полочан отпускает даром, своих выкупает. Велика его правда перед королем; больше уступить ничего нельзя. Уступить королю ливонские города - разорение церквам, которые государь в Ливонии поставил, Пскову теснота будет великая и всем купцам торговля затворится. Неправда короля та, что, взявшись защищать ливонские города от Москвы, он побрал их московскими же руками. Ливонские немцы отдались ему, обессилев от московского наступления; а без того мог ли он хоть один город ливонский взять? А Ливонская земля от прародителей, от великого государя Ярослава Владимировича - достояние нашего государя. Потому духовенство приходит к воинственному заключению - не мириться, за ливонские города стоять, “а как стоять, в том его государева воля, как его бог вразумит: наш долг за государя бога молить, а советовать о том нам не пригоже”. Бояр и других думных сановников больше занимают виды политические и дипломатические. Они предусматривают опасности перемирия, в продолжение которого король соберется с силами и укрепится в Ливонии. Лучше продолжать войну, особенно ввиду внешних затруднений Польши, “а нам всем за государя головы свои класть”. Впрочем, во всем воля божия да государева, “а нам как показалось, так мы государю и изъявляем свою мысль”. Дворяне разных групп комбинируют по-своему соображения старших, духовенства и думных людей. Они как будто даже смущены тем, что их спрашивают о таком важном государственном деле. Воля государя, как сделать свое государево дело, а они, холопи государевы, ведь только служилые люди, на конях сидят и с коня за государя помрут; велит государь, и они на его дело готовы, за одну десятину отвоеванной у недруга земли головы свои покладут. Одно соображение более всего убеждает их в правде государевой: пока государь Ливонской земли не воевал, король за нее вступаться не умел, а ныне вступается. Мнение приказных дьяков также очень воинственно. Полоцк и ливонские города государь взял своею саблею, а другие города обессилели от нашей же войны; потому их король и засел: так с какой же стати государю от них отступаться? Не имея боевых голов, дьяки пишут в заключение: “а мы, холопи, к которым его государским делам пригодимся, головами своими готовы”. Гости и купцы взглянули на дело с экономической стороны. Государь и все люди “животы свои положили”, достатки свои потратили, добиваясь ливонских городов: как же от них отступиться? Мы люди неслужилые, заканчивает записка, службы не знаем, но не стоим не токмо за свои животы, а и головы свои за государя кладем везде, чтобы государева рука везде была высока. Надобно еще отметить разницу в терминах, какими обозначены в приговорной грамоте мнения соборных групп: духовные лица дают государю свой совет; все остальные члены собора только изъявляют свою мысль. Это, очевидно, сравнительная оценка мнения духовенства и всех мирских членов собора. Ободренный единодушно выраженной готовностью всего собора служить государеву делу, царь заломил королю непомерные требования, которые все были отвергнуты польским правительством, и война продолжалась. Но в 1570 г., не созывая нового собора, царь заключил перемирие на условии status quo, хотя бояре настаивали на прежнем соборном приговоре.