Вне этой правовой системы оставались фуэрос городов. В качестве исключений имелись фуэрос, которые, вероятно, вначале не фиксировались в письменной форме. Тем не менее фуэрос не охватывали всей сферы законодательства. Обычно в них содержались только распоряжения о статуте жителей того селения, которому они были пожалованы, об изъятиях из податного обложения и барщины, о режиме управления и некоторых сторонах деятельности органов надзора и суда. Все остальные вопросы разрешались на основании кодекса «Фуэро Хузго» (текст которого с течением времени подвергся изменениям и дополнениям, результатом чего явилась новая редакция этого древнего свода) либо в соответствии с традициями и обычаями данной местности. Эти в значительной степени вестготского происхождения обычаи были восстановлены и возобновлены во всей своей полноте в ту эпоху, когда весьма ослабли энергия центральной власти и объединяющая сила толедского законодательства. Народ, возвращаясь вследствие опасностей войны к укладу, аналогичному образу жизни древних германцев, воспринял также и древние обычаи, которыми пренебрегало законодательство короны, но которые сохранились в его памяти. Кроме того, нужно иметь в виду фуэрос, которые предоставлялись сеньорами и епископами, — особую отрасль законодательства, хотя и весьма родственную фуэрос, жалованных королями. Особое место занимают привилегии знати. Источниками этих привилегий были обычаи и особые документы, в которых короли иногда признавали за определенными нобилями, равно как церквами и монастырями, некоторые прерогативы или предоставляли им те или иные вольности.
В осуществлении законодательных функций королю помогали, как мы уже отмечали, соборы, которые созывались таким же способом, как и во времена вестготов. Соборы созывались по инициативе короля, и на них обычно принимались важные фуэрос, новые законы общего характера и т. п. В изучаемый период в Астурии и Леоне состоялось несколько таких соборов: при Альфонсе I в Овьедо в 801 г.; при Альфонсе III также в Овьедо в 813 г. Самым достопримечательным собором был Леонский собор 1020 г. (на котором председательствовали Альфонс V и его супруга Гелория), так как на нем было принято упоминавшееся уже фуэро для Леона и другие законы, действие которых должно было распространяться на все королевство.
Личная безопасность в христианских королевствах была менее обеспечена, чем в халифате, а административная организация была не столь совершенной и централизованной. Поэтому в северной части Испании условия для развития торговли и ремесла были менее благоприятны.
Возрождение ремесла началось в епископальных центрах и в городах, получивших фуэрос и расположенных в северной и северо-западной частях страны, на большом расстоянии от театра военных действий. В этот период в городе Сантьяго, в Галисии, торговля и ремесленное производство получили значительное развитие. Этому способствовали близость города к морю, привилегии, предоставленные ему королями, и большое число паломников, прибывавших туда со всех концов света. В Сантьяго построено было много гостиниц или постоялых дворов для чужеземцев, появилось немало менял, возникли мастерские, где изготовлялись металлические эмблемы для украшения одежд паломников, кресты, медали и другие предметы культа. Ремесленники, изготовлявшие эти предметы, объединялись в цехи (гремиос — gremios). Имелись цехи сапожников, плотников, камнетесов, купцов, мясников, кожевников, пекарей и др. Наиболее важным был цех ювелиров (aurifices или oulives). Ремесленники, изготовлявшие предметы культа, добились монополии на изготовление реликвий, крестов и отличительных знаков паломников. В результате последние могли носить только те реликвии, которые продавались в Сантьяго; цехи не всегда имели собственные лавки для продажи своих изделий; большинство лавок принадлежали архиепископу.
Развитию сельского хозяйства усиленно способствовали монахи, особенно бенедиктинцы, которые сами обрабатывали землю. Серьезным стимулом для заселения территорий и для развития земледелия был институт adpnsiones (заимок), — право приобретения во временное, а иногда и в постоянное владение целинных земель при условии их запашки. На основании документов того времени можно сделать вывод, что главными продуктами сельского хозяйства были вино, просо, овес, бобы, мед и воск, пшеница, конопля, лен (льна производилось много). Оливы, культура которых была очень распространена в Эстеремадуре и Андалусии, в Кастилии были неизвестны до начала XI в. Очень часто урожай погибал накануне сбора, так как мусульмане обычно совершали набеги весной, опустошая поля и захватывая урожай, чтобы лишить неприятеля средств к существованию.
Подобный же ущерб причиняли и нобили, и многочисленные банды злоумышленников, которые бродили по полям. Развитию земледелия в такой же степени, как и успехам ремесла и росту общего благосостояния, препятствовало множество податей, которые должны были платить мелкие собственники и ремесленники как королю, так и сеньору. Свободные земледельцы и ремесленники платили королю поземельную (infurcion) и подушную (capitation) подати и должны были отбывать барщину, виды которой были весьма разнообразны, на общественных работах или на фортификационных сооружениях. От барщины они могли быть освобождены при условии уплаты определенной суммы денег. Кроме того, они платили различные косвенные налоги, таможенные сборы и т. д. Поэтому, хотя некоторые поселения и отдельные местности и достигали значительного развития, общее положение было плачевным, население часто страдало от жестокого голода и эпидемий, основной причиной которых было отсутствие хорошего питания, необходимой одежды и надлежащих жилищ. Эти бедствия испытывали тогда все народы Европы.
Политическая обстановка того времени не благоприятствовала интенсивному развитию культуры. Первая и почти единственная забота населения состояла в том, чтобы защитить свою жизнь и свою территорию или заселить новые земли. Естественно, что условия для занятия более высокими материями отсутствовали. Кроме того, общий упадок культуры, по сравнению с весгготской эпохой, объяснялся также и тем, что северные области — очаги реконкисты — относились к числу наиболее бедных и наиболее отсталых районов Иберийского полуострова. Образование было достоянием лишь незначительного меньшинства, так как только представители духовенства и монахи (особенно последние), будучи менее связаны с мирскими делами, могли посвятить себя занятиям наукой. Сохранились епископские и монастырские школы в той же форме, как и в вестготские времена, с тем же разделением на тривиум и квадривиум. Сохранились и монастырские библиотеки, где уцелели книги латинских авторов (Вергилия, Ювенала, Горация и т. д.) и богословские трактаты (Пруденция, св. Авита, св. Исидора и др.). Несомненно, сохранению этой традиции способствовали мосарабы, которые при каждом новом расширении христианских территорий переходили на отвоеванные земли и заселяли города и сельские местности.
В настоящее время не много можно сказать относительно обычаев трехвекового периода, о котором идет речь в данном разделе (VIII—X вв.), поскольку отсутствуют документы, на основании которых можно было бы составить суждение по этому вопросу. Не без основания можно предполагать, что эти обычаи были не слишком мягкими, так как христианские королевства находились в состоянии непрерывных войн. Суеверие было общераспространенным явлением и влияло даже на отправление правосудия. Так, например, невиновность обвиняемых доказывалась весьма оригинальным способом — путем «судебных или простых испытаний», которые применялись уже в вестготскую эпоху, но широчайшее применение получили, видимо, не ранее IX в.
Весьма употребительны были судебные поединки («суд Божий»), устроители которого полагали, что Бог ниспосылает победу в единоборстве правой стороне. Этот обычай, известный еще иберам и существовавший у римлян (в начальный период их истории), укоренился в раннем Средневековье и еще в середине XIV в. был распространен в Наварре.
Совместная жизнь общинами и группами (явление, весьма типичное для рассматриваемой эпохи) была вызвана не столько влиянием монастырского уклада, сколько необходимостью взаимной поддержки, трудностью добывания средств к существованию и всеобщей бедностью.
В церквах, в том числе и кафедральных, клирики жили, подобно монахам, совместно. Впрочем, в богатых городах, таких как Сантьяго, они предпочитали проживать каждый своим домом. Крепостные на сеньориальных или церковных мансах жили в общинах, разделяя общую кровлю и общий хлеб. Как правило, эти объединения были семейными (familiares), но они также создавались и людьми, не связанными узами родства, людьми, которых соединяли воедино их горькая доля и необходимость защиты и взаимопомощи. В городах жизненный уклад был иным. Здесь сохранялись черты, свойственные еще римской эпохе, как это мы видели на примере Сантьяго.
Непрерывные войны влекли за собой укрепление городов и обособленных зданий, например монастырей, которые, как в римские и вестготские времена, окружались массивными стенами с башнями. В городах сохранялась общественная и одновременно рыночная площадь или форум, служившая для собраний жителей.
Изолированные крепости назывались замками (castillas), и отсюда происходит название Кастилии, данное сперва району Бургоса. Близ Бургоса было возведено особенно много крепостей и сторожевых башен (atalayas), которые служили и для обороны и для оповещения окрестного населения о приближении врага. Замки обычно представляли собой башни с бойницами и амбразурами, которые стояли прямо в поле или были окружены частоколом и рвом. Дома, как правило, были деревянные и имели всего лишь один этаж и одну комнату для всех хозяйственных и бытовых нужд.
Как частные, так и общественные здания легко становились добычей огня, что особенно наглядно проявилось во время вторжения норманнов. Поэтому деревянные перекрытия храмов со временем были заменены более огнестойкими.