Брошюры Н. Фирсова и М. Брюлловой-Шакальской открывают в советской историографии изучение крестьянских волнений в царствование Павла I. Оба автора выделяют как главную причину движения - усиление крепостного права, рост феодальных повинностей, а внешним поводом к выступлениям - воцарение нового государя. Отмечая широкий размах движения, исследователи подчеркивают его стихийность и неорганизованность, в отличие от войны под предводительством Е. Пугачева. При этом, как показано авторами, основным желанием крестьян была не ликвидация крепостного права, а переход в разряд казенных, государственных.
Однако, отойти до конца от сложившихся до революции стереотипов в оценке последнего пятилетия XVIII в. молодая советская историческая наука 20-30-х г.г. ещe не смогла, о чем свидетельствуют статьи А. Преснякова и Н. Троицкого, где деятельность сына Екатерины рассматривается как попытка поступать во всем наперекор матери, а сам император признается невменяемым.
В конце 50-60-ег.г. были преодолены многие недостатки, свойственные в начале века историографии павловского времени.
Особая заслуга в этом принадлежит С. Б. Окуню, давшему подробную характеристику эпохи в своих статьях и работах. (Видимо, незначительностью тиража и сложным послевоенным временем обьясняется тот факт, что практически осталось без внимания учебное пособие В. Самойлова, где впервые сделана попытка оценить деятельность павловского правительства на основе изучения внешней и внутренней политики царизма в конце XVIII века. Автор подтверждает и углубляет вывод М. Покровского о продворянской направленности царствования Павла I, подчеркивает, что сын продолжал и развивал политику матери, направленную на борьбу против революционной Франции, на укрепление позиций правящего в России класса и на беспощадное подавление всех антикрепостнических выступлений в стране. Незначительные элементы социальной демагогии, преобладание военных методов в управлении государством были только средствами для ее реализации. Но крестьянские движения вынудили самодержавие пойти на некоторые уступки.) Данная С. Окунем в первой главе "Очерков истории СССР конца XVIII - первой половины XIX века" характеристика внутренней политики Павла I полностью совпадает с оценкой, изложенной в пособии Самойлова. Указ 5 апреля (предворяя анализ краткой историографией вопроса) историк оценивает как попытку регулирования крепостного права из страха перед крестьянским движением. Характеризуя замену хлебной пошлины денежной как показатель углубления процесса распада феодальной системы, Окунь отмечает рост барщины и других крестьянских повинностей, которые послужили поводом к волнениям 1796-1798 г.г. В целом политика Павла по отношению к крестьянству оценивается, как стремление правительства приспособить феодальное хозяйство к новым условиям, попытка за счет урегулирования взаимоотношений крестьян и помещиков исключить поводы для крестьянских выступлений. Стремлением предотвратить распространение революционных идей в русском обществе автор объясняет определенные отступления от Жалованной грамоты дворянству. Этим же вызваны, по мнению Окуня, попытка поставить под контроль все выборное самоуправление, разработка до мелочей этикета и централизация государственного аппарата. Но такие мероприятия, как открытие Вспомогательного банка для дворян, позволяют утверждать, что ни о какой антидворянской политике Павла I говорить нельзя.
Эта оценка внутренней политики самодержавия в конце XVIII в. была воспринята советскими историками и нашла отражение в общих курсах по истории СССР. Продолжение Павлом екатерининских порядков, дальнейшее расширение крепостного права, с внесением в методы проведения соответствующих корректив, объясняется особенностями развития крепостного хозяйства в условиях складывания и укрепления капиталистических отношений. Авторы отмечают, что основой внутренней политики Павла I было стремление укрепить крепостную систему, но панический страх перед освободительным движением заставил императора распространить на всю страну прусско-полицейский казарменный режим, который коснулся и дворян. Павел обратился к практике Петра I и вернул дворянство на службу, заставил офицеров заниматься муштрой и вахтпарадами. Запрет губернских собраний, подачи коллективных жалоб, введение губернатора в дворянское собрание оцениваются в этих изданиях как частичное нарушение Жалованной грамоты, как мероприятие, которое должно было вселить в дворян благоговение перед государством и установить железную дисциплину.
В 70-е г.г. активизируется разработка отдельных вопросов, связанных с этим временем. В исследованиях Н. Рубинштейна и Е. Кореневой анализируются причины крестьянских волнений 1796 - 1798 г.г., выявлены их характерные черты, определено место движения в классовой борьбе русского крестьянства. В качестве главной причины волнений рассматривается втягивание крепостного хозяйства в товарно-денежные отношения, вызывавшие усиление эксплуатации и обострение социальных противоречий в русской деревне. Появление указа 5 апреля 1797 г. связывается с этими процессами. Истории указа посвящена статья Э. Паниной и С. Окуня, в которой авторы проследили его действие за полстолетия. Они пришли к выводу о том, что в павловское время указ воспринимался как запрет работы крестьян в праздничные дни, в александровское - заметного действия указ не имел, при Николае I его начинают трактовать как вводящий трехдневную барщину, а воплотило его в жизнь правительство Александра II в имениях, где крестьяне были переведены во временнообязанное состояние.
Статья П. Вагиной, диссертация В. Кривоногова и книга Л. Балагурова посвящены изучению положения приписных крестьян Урала и Карелии. Изменение его объясняется дальнейшим развитием товарно - денежных отношений во второй половине XVIII в. Появление таких законодательных актов как указ 1798 г. о разрешении покупки крестьян к заводам и фабрикам, проект Соймонова об изменении института приписных расценивается как показатель роста капитализации экономики страны. В. Кривоногов и Л. Балагуров подробно останавливаются на исследовании борьбы вокруг реформы, предложенной Соймоновым. Авторы приходят к выводу: экономическая потребность в реформе была так остра, что несмотря на временную победу в 1801 г. дворянам-реакционерам все же позже пришлось уступить.
В работе М. Белявского рассмотрена эволюция мелкого служилого сословия однодворцев (на примере однодворцев Черноземья) в одну из категорий казенного крестьянства. К концу XVIII в. эта эволюция была завершена. Автор не выделяет отношение павловского правительства к этой категории населения в отдельный специфический этап, рассматривая последние годы XVIII столетия как завершающий период в общем русле политики абсолютизма второй половины XVIII в., направленной на превращение полупривилегированной части бывших служилых засечных черт в практически бесправный разряд государственных крестьян.
Курс лекций Л. Горланова преследует целью составить целостное представление по истории удельных крестьян. Эта тема в историографии прежде не поднималась. Начиная свое исследование с создания Департамента уделов, Горланов оценивает первые годы его существования (т.е. политику павловского правительства в отношении крестьян, принадлежащих царской семье), как попытку повысить доходность крестьянского хозяйства в условиях сохранения крепостного права путем создания в удельной деревне образцового хозяйства, которая, как показывает автор, окончилась полным крахом. Об аналогичной попытке правительства только уже в государственной деревне говорит в своей обстоятельной монографии, посвященной положению государственных крестьян в XIX в., Н. Дружинин. Исследование предворяется отдельным параграфом, в котором дан анализ законодательства Павла I о государственных крестьянах. Отмечая повышение оброчных и подушных повинностей в конце XVIII в., Н. Дружинин подчеркивает, что абсолютизм пытается найти другие, более действенные способы повышения доходности крестьянского хозяйства, что выражается в стремлении правительства воплотить на практике в государственной деревне идею "казенного попечительства", которая, как обьясняет автор, была заимствована из практики крупного частновладельческого имения.
В интересном исследовании Ю. Прудникова о характере комплектования офицерского корпуса русской армии, работах С. Борового, Л. Полянского, П. Рыдзюнского и Ю. Клокмана по проблемам русского города, статье И. Певзнера о мерах правительства по стимулированию подъема промышленности подтверждается вывод о продворянском курсе внутренней политики самодержавия.
Но вне поля зрения оказалась сама личность императора, без понимания которой невозможно осмыслить мероприятия его царствования. Попытка создать полнокровный портрет монарха на фоне событий его эпохи, показать сложность взаимоотношений царя и его подданных, влияние внутренних и внешних обстоятельств на действия императора и представителей различных кругов русского общества предпринята в книгах Н. Я. Эйдельмана "Грань веков" и "Твой 18-й век". Писатель и историк создает образ царя-рыцаря, пытавшегося противопоставить "злому якобинскому равенству" идею рыцарства для спасения монархии и от ужаса революций, и от страха перед заговорами, и от беспощадности народного бунта. Формирование личности Павла I, складывание его политических взглядов и пристрастий прослежено и в исследовании автора статьи, посвященном изучению сословной политики императора на основе комплексного тематико-хронологического исследования законодательства правительства, документов делопроизводства, мемуаров современников и записок самого наследника Екатерины. На основе анализа связи практической деятельности императора не только с конкретно-исторической обстановкой, но и с воплощением в жизнь его теоретических идей сделан вывод о том, что сословная политика Павла I представляла собой попытку приспособления укрепляемого правительством сословного деления общества к новым социально-экономическим и политическим условиям путем создания полицейского государства.
Таким образом, выработав общую характеристику павловского правления как логического продолжения политики предшествовавшего царствования, но другими методами, учитывавшими изменившуюся внутреннюю и внешнюю обстановку, историческая наука не создала пока целостного исследования этой эпохи. Личность Павла I и его время еще ждут своего исследователя.