Предприятие такого рода давало Алкивиаду возможность в полной мере проявить свои таланты и добиться положения первого человека в Афинах, а то и выше: создателя небывалой Средиземноморской империи, - блестящий и невероятно притягательный мираж, особенно для такой страстной и честолюбивой натуры. Фукидид, впрочем, называет еще одну причину стремления Алкивиада к войне: желание поправить пошатнувшееся от непомерных трат состояние.
Согласно Плутарху, Алкивиад еще до народного собрания, в котором должен был решаться вопрос о войне, сумел так настроить народную массу, что решение было предопределено заранее. По-видимому, в этот момент Алкивиад выступал совместно с радикалами, разорвав альянс с Никием. Плутарх упоминает некоего народного вожака Демострата, более других подстрекавшего к войне, по предложению которого стратеги - Никий, Алкивиад и Ламах были наделены неограниченными полномочиями при подготовке и командовании войском, и тем самым была поставлена точка в обсуждении данного вопроса. Фукидид, не называя, правда, имен, подтверждает это сообщение.
Эскадра была уже практически готова к отправке, когда произошло событие, всколыхнувшее все Афины - в одну ночь было изуродовано большинство герм, каменных изображений Гермеса, стоявших на перекрестках дорог и у входов в дома. Культ Гермеса был одним из самых почитаемых в демократических Афинах, и, хотя выходки подвыпившей молодежи, сопровождавшиеся подчас святотатством, не были большой редкостью, масштаб произошедшего осквернения святынь произвел на афинян сильное впечатление, вызвав возмущение и страх. В произошедшем видели дурное предзнаменование относительно похода, а кроме того, заговор, имевший целью государственный переворот и ниспровержение демократии, так как случившееся явно было делом рук многих соучастников. В тот же день, когда стало известно о происшедшем, Совет и народ назначили следствие по данному делу и установили награды за донос.
Так начался процесс, печально известный в истории под названием дела гермокопидов. По-видимому, он изначально стал ареной личной и политической вендетты. Среди главных действующих лиц, энергично раскручивавших этот процесс, мы встречаем такие фигуры, как Писандр, в то время носивший личину демократа, а впоследствии ставший одним из самых деятельных участников переворота 411 г., Харикл, также приверженец народной партии, а в будущем один из Тридцати тиранов, демагог Клеоним, сторонник Клеона, и убежденный демократ Андрокл, заклятый враг Алкивиада.
Награды за донос были установлены согласно предложению Клеонима и Писандра. По-видимому, награду в 10000 драхм предложил Писандр, затем же Клеоним внес предложение об установлении награды в 1000 драхм за второй донос. Было также принято постановление народного собрания, согласно которому любой, будь он гражданином, метеком, чужеземцем или рабом, может безнаказанно для себя сделать донос о любом святотатстве, даже если он сам был его соучастником. Дело, таким образом, расширялось, захватывая уже любое правонарушение в области религии. Вопроса о гермах это не прояснило, однако поступило несколько доносов, касающихся других святотатств, имевших место ранее. Первый из этих доносов, судя по словам Андокида, был обставлен весьма драматично: во время народного собрания, в котором должны были выступать стратеги Никий, Ламах и Алкивиад, в то время, когда флагманская триера уже стояла на рейде, некто Пифоник объявил о том, что Алкивиад пародировал Элевсинские мистерии в частном доме некоего Пулитиона и в присутствии непосвященных, а в доказательство своих слов представил свидетеля - раба Андромаха, который назвал десять имен соучастников этого дела, в том числе Алкивиада, а также трех рабов, прислуживавших им, в том числе себя и своего брата. По его словам, именно Алкивиад, а также Никиад и Мелет были инициаторами и активными исполнителями в этих псевдо-мистериях. Подробности мы знаем из обвинения, выдвинутого Фессалом, из которого следует, что Алкивиад надевал длинное платье и изображал иерофанта. Правда, в качестве его помощников Фессал называл не Никиада и Мелета, а Пулитиона, изображавшего факелоносца, и Феодора из Фега, представлявшего глашатая. Прочие же именовали себя мистами и эпоптами.
Согласно Плутарху, Андрокл представил несколько рабов и метеков, которые донесли, что Алкивиад и его друзья в пьяном виде пародировали мистерии, а также изуродовали какие-то статуи богов еще до происшествия с гермами. Возможно, Андрокл и Пифоник действовали совместно, из Андокида мы знаем, что впоследствии они спорили из-за награды за донос. Андокид приводит четыре доноса о мистериях. Первый из них - донос Андромаха, о котором мы уже говорили. Именно Андромах, согласно решению, вынесенному в суде фесмофетов, получил первую награду, вторая же досталась метеку Тевкру. Этот Тевкр бежал в Мегары и оттуда обратился к Совету с предложением сделать донос в обмен на свою безопасность и, получив согласие, прибыл в Афины, где дал показания как относительно профанации мистерий, так и по делу о гермах. По первому вопросу он назвал двенадцать имен, в том числе и свое собственное, а по второму - девятнадцать других.
Два последних известных нам доноса о мистериях были сделаны Агаристой, женой Алкмеонида, и Лидием, рабом Ферекла из дема Фемак. Агариста выпадает из ряда других доносчиков, рабов или метеков. Она была афинянкой, причем, судя по имени, принадлежала к роду Алкмеонидов. Андокид указывает, что ее первым мужем был Дамон, возможно, тот самый Дамон, который некогда был учителем Перикла, и в этом случае она, вероятно, должна была быть женщиной довольно преклонного возраста. Она назвала в качестве главных участников "мистерий", происходивших, по ее словам, в доме Хармида близ храма Зевса Олимпийского, Алкивиада, его дядю Аксиоха из Скамбонид и его друга Адиманта. Согласно Андокиду, они все вынуждены были бежать в результате именно этого доноса.
Наконец, раб Лидий сообщил, что мистерии происходят в доме его господина Ферекла, и дал перечень участников, который Андокид, к сожалению, не приводит, за исключением Акумена и Автократора, а также своего отца Леогора, который, по словам лидийца, присутствовал, но не участвовал в мистериях, так как спал. Тем не менее, против Леогора был возбужден судебный процесс, который он, впрочем, с легкостью выиграл.
Основной мишенью для обвинений явно был Алкивиад, а также его сторонники. Фукидид говорит, что процесс раздувался людьми, стремившимися убрать его с дороги и стать во главе демоса. Однако Алкивиад, опиравшийся на свою популярность в войске, а также среди союзников, из которых мантинейцы и аргосцы заявили, что не пойдут без него в поход, имел большие шансы выиграть судебный процесс, если бы он был против него возбужден, поэтому его враги, действуя через третьих лиц, вопреки его протестам добились постановления народного собрания об отправке экспедиции с тем, чтобы Алкивиад предстал перед судом уже после окончания кампании. С одной стороны, такое решение было практически равносильно прекращению следствия: если Алкивиад являлся виновным, то ему никак нельзя было поручать командование, а если бы он вернулся победителем, то никто уже не отважился бы привлечь его к суду; с другой стороны, с уходом эскадры Афины покидала большая часть сторонников Алкивиада, и он сам уже не мог оказывать прямого политического влияния, решение же народного собрания в его отсутствие могло быть изменено в любой момент.
Мы не знаем точно, когда отплыла эскадра: было ли это сразу после доноса Андромаха или уже после всех вышеперечисленных сообщений. Вообще, Андокид упоминает всего шесть доносов, включая свой собственный, но вероятно, их было гораздо больше. Мы уже говорили о несоответствии сообщений Андокида с обвинением, выдвинутым Фессалом, в котором главными сообщниками Алкивиада при профанации мистерий называются Феодор и Пулитион, не упомянутые в этом качестве Андокидом; Диодор также упоминает о неком частном человеке, сообщившем о том, что он видел, как в полночь какие-то люди, и среди них Алкивиад, входили в дом метека (вероятно, Тевкра), однако доносчик был уличен во лжи. Об этом доносе Андокид также не сообщает. Фукидид и Плутарх оба говорят, что мнение о том, что осквернение герм и профанация мистерий связаны между собой и являются следствием заговора с целью ниспровержения демократии, сложилось уже после отплытия флота. По словам Андокида, данную идею озвучили в народном собрании Писандр и Харикл, назначенные в числе следователей по делу гермокопидов, а произошло это, по крайней мере, уже после доноса Тевкра. Это позволяет предположить, что флот вышел в море вскоре после первого доноса - доноса Андромаха, а основная раскрутка процесса гермокопидов происходила уже в отсутствие Алкивиада.
Видя во всем произошедшем заговор против демократии, афиняне были правы относительно того, что в обоих правонарушениях были замешаны одни и те же люди, или, по крайней мере, одна прослойка общества (лица, подозреваемые в совершении правонарушений, в массе своей являлись аристократами). Так, Эвфилет и Ферекл, равно как Мелет и Феодор, согласно различным доносам, оказались причастны как к профанациям мистерий, так и к осквернению герм. События, связанные с делом гермокопидов, могли навести афинян на мысль о том, что целая общественная группа демонстрирует корпоративное пренебрежение общепринятыми нормами и законами. То, что ситуация воспринималась именно как аристократический заговор, подтверждает и одна из деталей доноса Диоклида: по его словам, Эвфем и другие заговорщики предложили ему не только два таланта за молчание, но также обещали, что в случае согласия он станет одним из них.