Теперь и в Афинах усилилась военная партия. Во главе нее стоял Гипербол из Перифед и Алкивиад, сын Клиния. Их союз составлял неустойчивую коалицию: каждый из лидеров, опираясь на группу своих приверженцев, преследовал исключительно собственные цели. Коалиция сохранялась до тех пор, пока цели совпадали, а затем вчерашние союзники могли стать смертельными врагами. Ярким примером такого рода может служить коалиция, сложившаяся в 415 г. против самого Алкивиада и включавшая в себя представителей практически всех политических течений, о чем мы подробнее скажем ниже.
Гипербол являлся преемником Клеона в качестве лидера Пирейской партии. Это был демагог того же типа, представитель того же общественного слоя и сторонник той же политической программы, что и Клеон. Он принадлежал, по-видимому, к ближайшему окружению Клеона и выдвинулся благодаря своей деятельности в судах и в народном собрании.
Алкивиад, напротив, был чрезвычайно знатного происхождения: по отцовской линии он принадлежал к роду Эвпатридов, восходящему к мифическому герою Эвриску, сыну Эанта. Его мать, Диномаха, происходила из рода Алкмеонидов. После гибели своего отца Клиния в битве при Коронее Алкивиад воспитывался в доме Перикла, который был его опекуном. Он обладал всем необходимым для того, чтобы играть в Афинах ведущую политическую роль: острым умом, ораторским даром, происхождением, родственными связями и состоянием, а также получил блестящее образование у софистов и Сократа. Однако его политическая карьера резко отличалась от того пути, которым обычно следовали аристократы, решившие заняться политикой, пути, по которому пошли его великие родственники Клисфен и Перикл. Сами по себе олигархическая и демократическая доктрины не значили для него ничего. В политике у него была всегда лишь одна цель - личное первенство, которого он добивался любой ценой. "Именно в крайнем, осознанном индивидуализме Алкивиада следует искать основание его пресловутой политической беспринципности".
Действуя на политическом поприще, он опирался на группировку своих сторонников, преданных лично ему. Плутарх говорит о hoi peri ton Alkibiaden petores , ораторах - сподвижниках Алкивиада, помогавших ему продвигать идею Сицилийской экспедиции. Впоследствии сторонники Алкивиада (те, кто оставался в городе после дела о профанации мистерий) готовили его возвращение из изгнания и реабилитацию, а затем, когда он, наконец, вступил на землю Аттики в 407 г., вооруженной группой сопровождали его из гавани в город. По своему составу это были, в основном, его родственники и друзья, принадлежавшие к тому же кругу афинских аристократов, что и он сам. Фессал в официальной жалобе по делу о мистериях называет соучастников Алкивиада hetairoi". Пожалуй, эту группу можно назвать его гетерией, которая не была, но потенциально могла стать ядром более обширной политической организации - партии.
Семейные связи сближали Алкивиада со Спартой (он был проксеном Спарты в Афинах), но то, что спартанцы в 421 г. вели переговоры о мире через Никия, а также понимание того, что он не имеет шансов оттеснить Никия от лидерства над консервативной партией, толкнуло Алкивиада в лагерь радикалов. Реализация его честолюбивых замыслов требовала чрезвычайных обстоятельств, требовала войны. Кроме того, он видел, что развитие событий противоречит союзу со Спартой и благоприятствует афино-аргосскому альянсу.
В 420 г. Алкивиаду исполнилось 30 лет - возраст, позволявший избираться в стратеги. Используя раздражение народа против политики консерваторов и не брезгуя никакими средствами для компрометации Никия и союза со Спартой, он добился своего избрания стратегом. По его инициативе Афины заключили договор об оборонительном союзе с Аргосом, Мантинеей и Элидой сроком на 100 лет. Этот союз был оборонительным по форме и наступательным по содержанию. Алкивиад стремился всеми силами возобновить войну со Спартой: когда зимой 419 г. спартанцы оказали помощь Эпидавру в войне с Аргосом, Алкивиад добился в народном собрании обвинения их в нарушении договора. По его инициативе в Пилос был отправлен отряд илотов для набегов на Лаконию, затем, находясь в Аргосе послом вместе с афинским экспедиционным корпусом, он добился того, чтобы союзники предприняли поход в Аркадию. Итогом этого предприятия стало жестокое поражение союзников при Мантинее в 418 г.
Поражение при Мантинее перечеркивало все то, чего достигла политика Алкивиада, дело военной партии казалось окончательно проигранным: Аргос заключил со Спартой мирный договор сроком на 50 лет, в самом Аргосе установилась олигархия, то же самое произошло в Ахайе; Мантинея и Элида также вынуждены были заключить мир. Никогда прежде гегемония Спарты в Пелопоннесе не была такой полной.
Мы согласны с мнением Ю.Белоха о том, что Алкивиад не был избран стратегом на 418 г. и действовал в Аргосе во многом по собственной инициативе, во главе же афинского государства стоял Никий. Это объясняет как слабую поддержку Афинами своих сторонников в Пелопоннесе, так и накал страстей вокруг фигур Алкивиада и Никия, нашедший свой выход в остракизме.
Инициатором проведения остракофории являлся уже упомянутый нами Гипербол из Перифед. Источники не скупятся на эпитеты по отношению к нему; так, Андокид в сохранившемся у схолиаста Аристофана отрывке речи называет Гипербола сыном раба-монетария, чужеземцем и варваром, о котором ему стыдно даже говорить. Однако, судя по ожесточенности этой критики и вниманию комиков, Гипербол играл видную роль в политической жизни. Большинство ученых согласны с мнением Плутарха о том, что Гипербол, предлагая провести остракизм, рассчитывал извлечь из него пользу при любом исходе, избавившись от одного из своих главных конкурентов: от Никия, вождя консерваторов, или от Алкивиада, отодвинувшего его на вторые роли в демократической партии и вызвавшего раздражение и недоверие радикалов благодаря своему непредсказуемому поведению и образу жизни. Однако дело обернулось совершенно курьезным образом: обе стороны, и в особенности Алкивиад, имели веские основания опасаться остракизма, поэтому они предпочли заключить между собой соглашение. Алкивиад со своей группировкой порвал с крайней демократией и присоединился к Никию. Они образовали коалицию против Гипербола. В результате тот сам подвергся остракизму и уехал на остров Самос, где и был убит в 411 г.. Точная дата остракизма нам не известна, но, вероятнее всего, он произошел в 417 г., хотя возможна датировка 418 и 416 гг., а Г.Бенгтсон даже предлагает датировать его 415 г.
Плутарх в биографии Никия заканчивает рассказ об остракизме ссылкой на Теофраста, согласно которому основным противником Алкивиада в тот момент был не Никий, а Феак. В биографии Алкивиада он останавливается на этой теме подробнее, говоря, что Алкивиад затмил всех политических деятелей, бывших в то время в Афинах, за исключением Никия, сына Никерата, и Феака, сына Эрасистрата, который так же как и Алкивиад был знатного рода и только начинал свою политическую карьеру. Диоген Лаэртский называет Феака полководцем, Фукидид сообщает, что в 421 г. Феак, сын Эрасистрата возглавлял дипломатическую миссию в Сицилию и Южную Италию для поиска союзников в войне против Сиракуз. Плутарх рассказывает, что Феак уступал Алкивиаду в ораторском мастерстве, а также то, что он был автором речи против Алкивиада, в которой обвинял его в использовании во время трапезы государственных золотых и серебряных сосудов, употреблявшихся при торжественных процессиях. Ж.Каркопино предполагает, что Феак был союзником Никия. Согласно Плутарху, Алкивиад, возможно, объединил три группировки - свою, Феака и Никия, направив их активность против Гипербола. Таким образом, напрашивается вывод о том, что в ситуацию, связанную с остракизмом, было вовлечено по крайней мере четыре значительные политические фигуры: Алкивиад, Никий, Феак и Гипербол. Тезис о причастности Феака к данному остракизму подтверждается, кроме того, несколькими остраконами с его именем. Впрочем, существует также остракон с именем Клеофонта, относящийся к концу V в. до н.э. и, вероятно, к этому остракизму. Существует также предположение, согласно которому Клеофонт и Гипербол составляли в тот момент коалицию, однако доказательств этой теории нет.
Произошедшие события ясно показали, что остракизм изжил себя, окончательно превратившись в орудие борьбы в руках политических группировок. Остракизм Гипербола стал последним случаем применения закона об остракизме на практике, хотя юридически он сохранялся и в дальнейшем.
После изгнания Гипербола Никий и Алкивиад, по всей видимости, оба были избраны стратегами, хотя Алкивиад, очевидно, занимал теперь относительно Никия положение зависимого союзника. Политическая ситуация, однако, не благоприятствовала консерваторам: Спарта не сумела удержать завоеванного положения - в Аргосе победила народная партия, демократия была восстановлена, и Аргос опять вступил в союз с Афинами; поход Никия под Амфиполь оказался неудачным, главным образом, из-за перехода на сторону спартанцев македонского царя Пердикки; наконец, в 416 г., когда Селинунт напал на союзную с Афинами Эгесту, та обратилась за помощью к Афинам. В это же время возобновилась война с Коринфом, а фактически и со Спартой, которая, раздраженная деятельностью афинского гарнизона в Пилосе, разрешила своим гражданам как частным лицам совершать набеги на афинян.
Перспектива экспедиции на Сицилию вызвала в Афинах большое возмущение. С формальной точки зрения афиняне имели полное право вмешаться в сицилийские дела с целью поддержать Эгесту и помочь Леонтинам восстановить свою государственность, утраченную еще в 422 г. Напротив, если бы Афины не оказали поддержки своим союзникам, то полностью утратили бы свое положение в западном Средиземноморье. Многие, правда, готовы были пойти на это. Никий решительно выступил против идеи экспедиции, делая акцент на необходимости сначала вернуть Халкидику, а также на сложность для Афин внешнеполитической ситуации в самой Греции, однако он оказался в меньшинстве даже в собственной партии. Фукидид сообщает, что увлечение большинства Сицилийской экспедицией было настолько велико, что даже несогласные молчали из опасения прослыть неблагонамеренными гражданами. Идея похода на Запад и обширных завоеваний охватила все слои общества, демократы приложили все усилия для ее пропаганды, но более всех сделал для продвижения проекта и придания ему той широты и перспективы, которая и сейчас поражает воображение (подчинение Сицилии, Италии, Карфагена и, в конечном счете, установление господства над всем Средиземноморьем), конечно, Алкивиад.