Кочевники, пришедшие на бывшую территорию Хазарии, практически совсем не владели ремеслами. Гончарный круг отсутствовал. У печенегов и торков вся керамика лепная, и найдено ее так мало, что даже о ремесленном производстве посуды говорить нельзя. В могилах половцев также почти нет керамики.
Между тем, образ жизни кочевников южнорусских степей характеризуется как полукочевой, когда род или племя кочует от весны до осени по определенным традицией маршрутам, а зиму проводит во временных поселениях. При этом каждая кочующая группа имеет пастбища, закрепленные конкретно за нею. Подтверждением этому является постепенная смена отдельных погребений на могильники, которая началась в XI-XII вв., а продолжилась уже при господстве монголо-татар. О постепенном процессе оседания свидетельствуют и упоминания в летописях о "городах" половцев и черных клобуков. Поселениям кочевников является верхний слой Саркела, лежащий над разрушениями нач. XII в. Здесь найдены остатки наземных построек с открытыми очагами – т.н. юртообразные жилища(19). Помимо этого, раскопаны редкие фрагменты изделий русского ремесла, что дало специалистам сделать вывод о совместном древнерусско-кочевническом поселке на развалинах Саркела(20). На Нижнем Дону известна масса подобных смешанных поселений.
Информация об общественных отношениях кочевников южнорусских степей, благодаря их соседству с Киевской Русью и Византией, весьма обширна. У Константина Багрянородного сообщается о восьми печенежских "округах", в которых имелись "главные" князья (возможно, вожди племен) и "меньшие" князья, стоявшие, очевидно, во главе родов. О существовании у печенегов родовой аристократии свидетельствуют летописи, упоминающие "лепших мужей в родах". Существовала также и иерархия родов. По данным венгерской хроники, из числа этой аристократии в родах выбирали должностных лиц (сотников, десятников и т.д.)(21). О старейшинах упоминает также епископ Бруно, посетивший земли кочевников в начале XII в.(22) Константин Багрянородный также свидетельствует о выборной власти у печенегов.
О неразвитости печенежского общества, незначительном расслоении и стратификации говорит и сообщение арабского географа ал-Бакри о том, что печенеги предоставляют военнопленным "на выбор, желают ли они остаться у них на условиях полной равноправности и даже вступления в брак у них, если того пожелают, или быть отправлены обратно в безопасное для них место"(23).
Однако социальная дифференциация все же была. Примерно в 17% кочевнических погребений X-XI вв. находятся золотые вещи, причем большинство из них – в могилах тяжеловооруженных всадников(24), что свидетельствует о процессе социального расслоения в обществе и выделении страты воинов.
Половцы (куманы западных и кипчаки восточных источников) обитали в VIII - IХ в. в верховьях Иртыша. Там они были неплохо известны арабским ученым, в том числе Ибн ал-Факиху(25) и анонимному автору свода о степной Евразии, сохранившемуся в сочинении "Худуд ал-алам"(26).
Происхождение русского названия куманов – "половцы" объясняется по-разному. А. Куник считал, что "половцы" происходит от "половый" - светло-серый, соломенный, относя половцев к светловолосым европеоидам(27). Такое объяснение поддержало большинство исследователей 2-й пол. ХХ века. Е.Ч. Скржинская предложила другое объяснение, обратив внимание на то, что в летописях употребляется понятие "онополовец" в значении "живущий по ту сторону реки", т.е. на левом берегу Днепра. По мнению исследовательницы, поддержанному П.П. Толочко, именно в этом значении употребляли слово "половец" жители Древней Руси по отношению к новым соседям(28).
На рубеже I-II тысячелетия половцы входили в состав Кимакского каганата с центром в Прииртышье, именовались кыпчаками и были вассалами кимаков. На запад кыпчаки стали продвигаться в X в. В составе родственных им кимаков они напали на территории гузов. Во 2-й половине Х в., уже независимо от кимаков, часть кыпчакских племен перешла Волгу и переселилась в степи Причерноморья и в Предкавказье. В середине XI в. эта новая волна кочевников достигла Днепра. В целом же половецкие кочевья XI-XIII вв. занимали огромную территорию от запада Тянь-Шаня до устья Дуная, которая называлась "Дешт-и-Кыпчак" (Половецкая степь).
Первые столкновения Киевской Руси с половцами начались в 1060-х гг.(29), и конца XI в. половцы заняли доминирующее положение в степях Восточной Европы. С половцами связаны курганы с камнями в насыпи, которые появились по всем степям Восточной Европы вплоть до Молдавии в конце XI-XII вв. Половецкими считаются также курганы с восточной ориентировкой покойных и погребения с целым конем и с конем в отдельной яме, которые неизвестны ранее на территории Восточной Европы(30).
В конце XII – начале XIII вв., т.е. непосредственно перед монгольским нашествием, кочевнические погребения в степях Восточной Европы крайне малочисленны по сравнению с предшествующими периодами. При этом западные районы степи значительно заселеннее восточных. Наиболее интенсивно тогда использовались кочевниками степи по течению Северского Донца, Нижнего Днепра, Днестра, а также Приазовье и Причерноморье. Однако русские летописи называют восточной границей половецкой степи Волгу: "Вся Половецкая земля между Волгой и Днепром"(31).
На Северском Донце и Дону располагалось, пожалуй, самое мощное половецкое объединение, с которым постоянно происходили столкновения древнерусских князей. Здесь упоминаются крупные города половцев: Сугров, Балин, Шарукань. Именно на Дону и Донце располагались вежи и кочевья половецких ханов Гзы Бурновича, Кончака, Беглюка. В 1160 и 1199 гг. владимирский, муромский, рязанский князья совершали походы на половцев "за Дон далече"(32).
Археологические памятники половцев более многочисленны, чем их предшественников – печенегов и торков. Появление половцев в Юго-Восточной Европе фиксирует смена обряда погребения, который становится вариативным: ориентировка покойных как на восток, так и на запад, в могилу кладут целого коня либо его чучело, появляются погребения с деревянными перекрытиями, с перекрытиями под каменной насыпью. В XII-XIII вв. начинается процесс оседания номадов, появляются неукрепленные поселения на Среднем и Нижнем Днепре(33).
Но самым известным предметом материальной культуры половцев, конечно, являются "каменные бабы". Традиция изготовления каменных изваяний раннего средневековья уходит корнями в искусство кочевников Сибири, Монголии, Семиречья, Алтая и Казахстана. В южнорусских каменных бабах XI-XIII вв. видят последнее звено в цепи развития тюркских каменных изваяний, которое началось в Монголии и на Алтае в VI-VII вв. н.э. Причем половцы, прорвавшись на запад, создали свой стиль исполнения статуй, освоили другое, более реалистическое понимание формы и снабдили изваяния множеством деталей, неизвестных в степях Азии(34).
Согласно сводкам, сделанным еще в XIX в. (когда большинство статуй еще стояла на исконных местах), большинство каменных баб находилось в Екатеринославской, Таврической и Харьковской губерниях, в низовьях Дона, западной части Северного Кавказа и в Приазовье, причем на западе они распространялись до Болгарии(35). При этом статуи почти полностью отсутствуют к востоку от Дона, в лесостепи, в Поросье, в восточной части Северного Кавказа, а к востоку от Волги встречаются изваяния совершенно другого типа, близкого к традициям Семиречья и Тувы.
В Восточной Европе около 70% наиболее ранних статуй представлены женскими изваяниями, да и в целом процент женских статуй у половцев значительно превышает подобные за Уралом. При этом одежда женских скульптур соответствовала захоронениям знатных кочевников. Однако большой роли женщин у половцев по источникам не просматривается. Поэтому единственным логичным представляется предположение о некоем женском культе у половцев, подтверждение чему можно найти в "Искандер-наме", где упоминается именно женская статуя(36).
Все эти данные материальной культуры показывают, что половцы XII в. находились, вероятно, на более высоком уровне развития общественных отношений, чем их предшественники.
В самых разных источниках, в том числе и древнерусских, неоднократно упоминаются половецкие роды(37). Несколько родов составляли более крупные объединения, которые в одном из арабских источников обозначены термином "племена".
Половцы уже знали рабство, у них имелась челядь. Указания на это сохранились в Ипатьевской летописи при описании разгрома половцев Владимиром Мономахом под 1103 г.: "Взяша бо тогда скоты и овце и кони и вельблуды и веже с добытком и с челядью"(38). О патронимии у половцев также свидетельствуют летописи, называющие глав больших семей "господичами"(39).
Показательно, что половецкие союзы племен никогда не охватывали всех половцев, кочевавших по степям Восточной Европы. Знаменитые ханы Боняк и Тугоркан возглавляли западные половецкие объединения. Шарукан властвовал в степях Дона и Северского Донца. Попытку создать крупное государственное объединение предпринял Кончак, привлекший большое число половецких племен. Он даже попытался передать власть над этим образованием своему сыну Юрию, однако этот племенной суперсоюз - "государство" потерпел крах: у него не было ни управленческого аппарата, ни зародыша налоговой системы. Созданное волей одного человека, это квази-государство не было подготовлено объективным развитием половецкого общества.
Раннегосударственные объединения Боняка и Тугоркана также не были прочными. Союзы распадались вместе со смертью своих предводителей. Некоторые периоды XII в. вообще характеризуются отсутствием крупных союзов у половцев. К примеру, автор XII в. Петахъя указывает: "Куманы не имеют общих владетелей, а только князей и благородные фамилии"(40).