Современный Юлию памфлетист уподобляет Папу Нерону, утверждая, что ничто его так не веселит, как зрелище насилия, пожара и пепелища.
Однако именно при Юлии Втором Папское государство заняло самую большую в своей истории территорию. Он успешно воевал против Венеции в союзе с французами, потом - против Франции в союзе с венецианцами, и, несмотря на эти, казалось бы разорительные кампании, оставил своему преемнику невероятно большую по тем временам казну - 700 000 золотых.
Юлия же можно считать одним из создателей современного облика Ватикана. Его придворному архитектору Браманте мы обязаны собором Святого Петра. По его заказу Рафаэль начал роспись потолка Сикстинской капеллы и нескольких дворцовых залов. Знаменитая статуя Микеланджело "Моисей" должна была увековечить образ Папы для потомков…
И все же, как сходятся все современники, Папа покровительствовал искусству не из любви к прекрасному, а по той же причине, по которой отдавал приказы об убийстве врагов, - из государственной своей мудрости. "Нужно уметь, - писал Никколо Макиавелли, - привлекать к себе людей и так же легко и безболезненно их устранять".
Аль-Хаким (996 - 1021)
Фатимидского халифа Аль-Хакима порой называют арабским Калигулой. Но в подобных сравнениях немного мудрости. Трудно сравнивать совершенно разные исторические миры - Римскую империю первого и Египетский халифат десятого века. И в то же время у Аль-Хакима с "Сапожком" действительно существует нечто общее: безумие, замешанное на стремлении к невозможному.
Как свидетельствовали современники, Аль-Хаким пал жертвой собственной учености. В годы юности он подолгу пропадал в несравненной библиотеке Фатимидов, которая насчитывала 600 000 названий. И поначалу лишь с блуждающей улыбкой взирал на окружающий мир.
С этой же странной улыбкой он водил в поход войска, принимал визирей, сторонился женщин. И еще, он любил беседовать с людьми разных вероисповеданий. Поговорит с евреем, начнет недолюбливать христиан, поговорит с христианином, станет косо глядеть на еврея…
К такой странной отрешенности от повседневного мира поощрял и исмаилизм, - крайняя секта в шиитском исламе, к которой принадлежали Фатимиды. Исмаилитское богословие, в соответствие с неоплатонической гностикой, признает весь видимый мир созданием далекой от совершенства "Следующей" силы. А абсолютный бог, нестерпимо далекий от окружающего нас мира, пребывает совершенно за пределами человеческого видения и понимания. И только Пророк способен преодолеть барьеры света и проникнуть к Истине. При этом у исмаилитов всегда существовали две доктрины: видимая, признающая основные нормы классического ислама, и тайная, где представлены самые причудливые практики и ритуалы. Еще одной существенной чертой этого вероучения по сей день остается разветвленная тайная организация, работающая по всему миру.
Фатимиды, завоевавшие Марокко и Египет к середине Х века, исповедовали по преимуществу одну только внешнюю сторону исмаилизма. Но совсем другие идеи интересовали Аль-Хакима…
Перелом наступил к 1005 году. В тот год в Каире был основан центр пропаганды исмаилитского вероучения - Дар-ал-хикма, и одновременно было предписано проклинать первых праведных халифов и учителей ислама. Было издано и еще несколько очень странных законов. Жителям Каира запрещено было появляться на улицах днем, так как сам халиф вел только ночной образ жизни. Женщинам вообще было предписано оставаться по домам, и, чтоб неукоснительно соблюдался этот запрет, сапожникам возбранялось шить женскую обувь.
Разумеется, все ослушники были обречены казни. Казнили также их жен, наложниц, рабов, слуг и родственников…
Каир превратился в странный исмаилитский монастырь. Все праздники и развлечения, кроме религиозных процессий, также оказались под запретом. Сам халиф и его ближайший друг, философ ад-Дарази, проводили ночи, практикуя странные ритуалы на каирских холмах…
Хуже всего пришлось иноверцам. Христиане и евреи были объявлены вне закона. Храмы и синагоги разрушались и сравнивались с землей. В 1009 году в Иерусалиме по приказу Аль-Хакима был разрушен Храм Гроба Господня…
В 1017 году ад-Дарази провозгласил своего халифа прямым воплощением Абсолютного Божества. Но к этому времени в самой его семье уже зрел заговор…
В одну из темных южных ночей 1021 года аль-Хаким вышел на прогулку, поднялся на холм и бесследно исчез. Потомки его учеников, скрывшиеся от преследований на отрогах Ливана и Антиливана, до сих пор верят, что он вернется к ним на пороге Судного дня…
По иронии судьбы друзы (получившие свое название по имени ад-Дарузи), - одна из самых компактных и закрытых этноконфессиональных общин на земле, - выделяются на Ближнем Востоке удивительной для этих мест терпимостью. Они верят в переселение душ, лояльны и к евреям, и к арабам, и одинаково далеки и от тех, и от других.
Фердинанд ( ) и Изабелла (1474 - 1504)
Католические короли Фердинанд и Изабелла завершили Реконкисту (изгнание арабов из Испании), объединили страну и отправили Христофора Колумба к берегам Нового Света (благочестивая легенда гласит, что ради этой экспедиции королева Изабелла заложила свои драгоценности). Казалась, Западная Европа, нашедшая в "обеих Америках" свою вторую молодость, должна была бы остаться весьма обязанной по отношению к испанским монархам.
И все же для европейского уха в их именах слышится нечто зловещее. Подлинным злым гением, и в то же время вдохновителем триумфального правления венценосной четы стал духовник Изабеллы, Великий Инквизитор Испании Томас Торквемада - один из самых мрачных и загадочных образов мировой истории.
Король и королева были подчинены ему совершенно. Изабелла не смела ни словом, ни жестом перечить своему наставнику. Фердинанд также боготворил "святого отца". Еще бы, ведь он их обвенчал. Провел молодого Фердинанда во дворец Изабеллы под видом погонщика ослов, нисколько не опасаясь при этом гнева сводного брата принцессы, сидевшего в ту пору на кастильском троне Генриха Четвертого…
Уже первые годы правления Фердинанда и Изабеллы были отмечены страшными гонениями на еретиков. Доносы и казни начались по всей Испании. Число жертв инквизиции увеличивалось с каждым днем. Людей обвиняли в ереси и ворожбе, и оправдаться было практически невозможно. Дыба, пытки огнем, водой, испанский сапог - все эти жестокости поражали даже отнюдь не изнеженного римского Папу Александра Борджиа.
В 1492 году по настоянию Торквемады Изабелла подписала указ. Отныне испанские евреи объявлялись вне закона. Они должны были либо принять католичество, либо уехать из страны. Но и переход в другую веру не гарантировал безопасности. Несчастных подозревали в кабалистических практиках, колдовстве и тайном исполнении иудейских (читай - демонических) ритуалов. Конец был один: инквизиционный трибунал и костер.
Еще через 10 лет, в 1502 году, такая же участь постигла всех живших в Испании мусульман. Людям не дозволялось брать с собой ничего, кроме носильного платья. Ни денег, ни золота, ни серебра, ни украшений. Их сажали на корабли и выбрасывали на северном береге Африки. Немногие пережили эту дорогу. По некоторым данным, число жертв исчислялось сотнями тысяч.
Между тем в самой Испании один трибунал следовал за другим. Торквемада придумал особый эшафот, называемый квамадеро. Он был сложен из камня наподобие печи. Туда вводили сразу несколько человек и быстро сжигали.
Впрочем, простонародью такие развлечения пришлись по нраву. Толпа ненавидела колдунов и ведьм и воспринимала любой костер как веселое развлечение.
Когда-то на вратах Альгамбры тонкой арабской вязью была выведена надпись: "Я сад, созданный сном первых утренних часов". Фердинанд и Изабелла велели затереть ее и высекли девиз инквизиции: "Бойтесь Бога, ибо приближается час суда Его".
Мехмед Завоеватель (1451 - 1481)
В старых арабских сказках иногда сталкиваешься с какой-то совершенно особенной, не знающей границ жестокостью. Люди перечеркиваются ударом сабли так же легко, как письма -взмахом кисточки с тушью. Говорят, турецкий султан Мехмед Второй, покоритель Константинополя, когда позировал для итальянца Беллини, приказал отрубить одному из своих рабов голову, чтоб показать въяве художнику сокращение шейных мышц.
Тот же Мехмед ввел при османском дворе престранный для европейца обычай. Будучи сыном одной из султанских наложниц и опасаясь за свой престол, он уничтожил всех своих братьев. Происходило это примерно так. 18 февраля 1451 года Мехмед прибыл в старую османскую столицу Эдирне, где дал первый прием. Среди прочих, к нему с поздравлениями явилась молодая вдова его отца Мурада Второго. И султан был с ней весьма любезен. А в это самое время в гаремной купальне по его приказу был утоплен сын несчастной женщины - его девятимесячный сводный брат.
Обычай укоренился в османской истории. Большинство повелителей этой империи в раннем детстве резвились со своими братьями на женской половине, в отрочестве беседовали вместе с отцом, учились грамоте, - но, придя к власти, порой обливаясь слезами, порой с наслаждением мстя за юношеские обиды, - отдавали один и тот же приказ. Сам Мехмед Второй обосновал это в специальном законе от 1478 года: "Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле".
Беспощадный к сородичам, Мехмед тем более не знал жалости к врагам. После падения Константинополя 29 мая 1453 года, султан сказал своим воинам: "Мне здесь нужны только дома и крепостные стены. Остальное - вам". Весь Великий город был отдан на разграбление войскам. Современник пишет: "И тех, кто умолял о пощаде, турки повергали ограблению и брали в плен, и тех, кто сопротивлялся и противостоял им, убивали. В некоторых местах из-за трупов вовсе не было видно земли. И можно было видеть необыкновенное зрелище: стенание и плач, и обращение в рабство бесчисленных благородных и знатных женщин, девушек и посвященных Богу монахинь, несмотря на их вопли влекомых турками из церквей за косы и кудри, крик и плач детей, ограбленные святые храмы… В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат в рабство, разлучают и насильничают..."