Бершак Ю.К., аспирант кафедры всеобщей истории
В июне 2000 г. корейский народ отмечает полувековой “юбилей” одного из важнейших событий своей истории. 25 июня 1950 г. начался конфликт, приведший к разделению Кореи на два независимых друг от друга государства. Война продолжалась три года и завершилась подписанием договора о перемирии в Панмунчжо, который до сих пор поддерживает состояние “ни войны, ни мира” между социалистическим севером и капиталистическим югом Корейского полуострова. Договор предусматривал также создание демилитаризованной зоны на общей границе этих стран. Во многом благодаря ее существованию события 1950-1953 гг. до сих пор не повторились.
Корейская война 1950-1953 гг. стала первым “горячим” эпизодом холодной войны. Это обусловило интерес ученых к различным аспектам этого конфликта. В последние годы он заметно возрос, что связано как с появлением новых источников по данному периоду, так и с нынешней актуальностью корейской проблемы, корни которой обоснованно видят в ее военной истории.
Начало китайской интервенции в Корее в ноябре 1953 г. - один из важнейших моментов корейской войны. С самого начала этого конфликта английская дипломатия стремилась не допустить этого события. Важнейшим шагом в этом направлении стала разработка Великобританией проекта демилитаризованной буферной зоны, призванной разделить китайские и американские войска, успокоить подозрения КНР о том, что силы ООН намерены двигаться и на территорию Китая, и не допустить тем самым вмешательства КНР в корейскую войну. Кроме того, установление демилитаризованной зоны между воюющими сторонами неизбежно привело бы к прекращению военных действий и началу мирных переговоров уже в ноябре 1950 г. Данная статья является попыткой ответить на вопрос, почему возможность предотвратить китайскую интервенцию в Корее не была осуществлена?
27 июня 1950 г (1) было принято решение о формировании контингента вооруженных сил ООН под американским командованием для помощи Южной Корее в отражении агрессии. Северная Корея оказалась более подготовленной к войне, что позволило ей не просто начать, но и очень успешно развить наступление. Сеул был взят уже в начале июля, а в августе северокорейские части вышли к южному побережью Корейского полуострова. В сентябре 1950 г., после высадки десанта объединенных сил ООН на юге Кореи, военные события начали развиваться в обратном направлении. Международные войска вернули захваченные ранее территории Республики Корея и вышли к границе КНДР. Теперь перед их командованием стоял вопрос, следует ли ограничиться восстановлением на полуострове status quo или использовать ситуацию для радикального укрепления здесь своих позиций и осуществить присоединение Северной Кореи к Южной. Эта возможность, однако, подразумевала определенный риск. Во-первых, в этом случае силы ООН под руководством США сами могли быть обвинены в агрессии. Во-вторых, военные неудачи Северной Кореи и выход американских войск к маньчжурской границе мог спровоцировать вступление в войну КНР, что сделало бы достижение цели объединения страны затруднительным. В-третьих, в зависимости от развития военной ситуации СССР мог бы открыто выступить на стороне Китая.
Незадолго до голосования в Генеральной Ассамблее ООН по поводу резолюции о целях объединенных сил ООН в Корее министр иностранных дел КНР Чжоу Эньлай выступил с заявлением. В случае, если американские войска пересекут 38-ю параллель, по которой шла граница между Южной и Северной Кореей, Пекин угрожал отправить свои войска на защиту последней (2). Однако 6 октября 1950 г. Генеральная Ассамблея ООН все же приняла решение о переходе 38-й параллели, и уже на следующий день американские военные части начали его осуществление, угрожающе приблизившись к границе с Китаем. 10 октября правительство КНР объявило действия ООН незаконными и предупредило еще раз: “Теперь, когда США перешли параллель, китайский народ не может бездействовать” (3). Американское руководство не принимало предупреждения Пекина всерьез. Государственный секретарь США Д. Ачесон даже заявил представителю британского министерства иностранных дел К. Янгеру, что, “если правительство КНР хочет участвовать в игре, оно должно поставить на кон больше, чем оно сделало это сейчас” (4).
В середине октября 1950 г. еще не было никаких признаков того, что Китай собирается осуществить свои угрозы. Затем последовало множество сообщений о передвижении китайских войск по направлению к границе Северной Кореи, и официально их присутствие там было подтверждено 31 октября (5). Сохранение неоккупированной полосы на корейско-китайской границе было одним из способов разубедить Китай в агрессивных намерениях США и тем самым предотвратить его вступление в войну.
Надо сказать, что сама идея подобной зоны возникла в США. Впервые она была высказана еще в конце июля 1950 г. во время обсуждения американским Департаментом обороны возможных военных задач США в корейской войне. Тогда речь шла о трех вариантах действий:
Освободить территорию Южной Кореи от врагов.
Оккупировать часть Северной Кореи, включая Пхеньян и важные пункты на Корейском перешейке (между 39-й и 40-й параллелями). Далее, вдоль китайской и советской границы должна быть организована неоккупированная демилитаризованная зона, чтобы успокоить подозрения КНР и СССР о том, что на них намереваются напасть.
Оккупировать всю Корею и провести там выборы под наблюдением ООН.
В ходе обсуждения было решено, что только третий вариант обеспечит “удовлетворительное политическое решение” (6). Первый и второй сценарий были отвергнуты по одной причине: Корея осталась бы необъединенной, а это оставляло условия для возобновления войны в будущем.
Однако Государственный департамент США настаивал, что оккупация севера должна проводиться “за исключением района, прилегающего к границам Китая и СССР” (7). Иначе говоря, признавалась необходимость хотя бы узкой неоккупированной полосы на севере территории КНДР.
Окончательное решение было предложено Национальным советом по безопасности США 9 сентября 1950 г.: “...объединенные войска ООН не должны пересекать границу Манчжурии или СССР. Тактически, не следует использовать некорейские войска в северо-восточных провинциях, прилегающих к границе СССР, а также вдоль маньчжурской границы” (8). В таком варианте организация разделительной зоны не являлась категорическим предписанием, а лишь вопросом тактики. Действительно, в директивах, которые командующий объединенными войсками ООН в Корее американский генерал Д. Макартур получал из Вашингтона в тот период, не упоминалось, что какая-либо часть Кореи должна была быть исключена из действия его военной администрации. И без того нечеткая идея буферной зоны в американской стратегии в начале осени 1950 г. исчезла совсем.
В конце октября 1950 г. генерал Макартур заявил, что он смог бы возобновить наступление и быстро занять всю территорию Северной Кореи при условии, что ему разрешат остановить приток китайских подкреплений путем вторжения в воздушное пространство КНР и бомбардировки мостов через реку Ялу (9). Эта река служила границей Северной Кореи и Китая. Иными словами, Макартур настаивал на распространение военных действий на территорию КНР, что стало бы расширением не только географических, но и политических масштабов конфликта.
В тот момент, в конце октября, реакция Великобритании на это опасное намерение Макартура проявилась лишь в том, что британское командование выразило свою обеспокоенность использованием британских войск в районе реки Ялу (10). Американский Объединенный Комитет начальников штабов заверил Великобританию, что ее войска не подойдут к китайской границе ближе, чем на 30 миль. Действительно, 30 октября 1950г. 27-я бригада Содружества (сформированная из английских и австралийских войск), которая была в авангарде наступления на север, была заменена американскими частями примерно в 40 милях от границы (11).
Как уже упоминалось выше, создание демилитаризованной зоны было призвано предотвратить китайскую интервенцию в Корею. Казалось бы, появление китайских отрядов в районе корейской границы в конце октября и официальное признание их присутствия там китайским правительством 4 ноября 1950 г. лишило идею о буферной зоне всякой актуальности. Однако после 4 ноября китайские войска примерно три недели выжидали в горах и не проявляли своего присутствия. Намерения Пекина еще нельзя было считать ясными, и эти три недели передышки были прекрасной возможностью для активизации мирных усилий по предотвращению китайского вторжения в Корею, пока оно еще не началась в полном объеме.
США и Великобритания, тем не менее, склонны были действовать в ином направлении. Например, Э. Бевин прокомментировал ситуацию так: “Мы должны признать высокую степень серьезности последствий китайской интервенции. Тем не менее, мы должны организовать войска ООН так, чтобы можно было справиться с любыми силами противника” (12). Иными словами, Великобритания и США не планировали каких-либо переговоров с Пекином. Более того, Великобритания не поддерживала подобные инициативы со стороны других стран. Когда 6 ноября 1950 г. австралийский представитель в Генеральной Ассамблее ООН высказался о необходимости как можно быстрее сделать публичное заявление о том, что “силы ООН не тронут гидроэлектрические сооружения на реке Ялу. ...В ближайшее время вдоль северной границы КНДР в той или иной форме будет установлена нейтральная, демилитаризованная, по возможности, интернациональная, зона” (13). Реакция британского министерства иностранных дел на эту инициативу была весьма осторожной: “…Трудность в том, что реализация этого предложения подразумевает сотрудничество со стороны Пекина, а единственное, чего не хотят китайцы - это создание нейтральной зоны. В их интересах накалить ситуацию и втянуть войска ООН в партизанскую войну” (14).
Однако постепенно мысль о возможности использовать паузу в военных действиях для предотвращения китайской интервенции все-таки стала обсуждаться. Г. Трумэн описывает заседание Национального Совета Безопасности США 9 ноября 1950 г, на котором Д. Ачесон предложил организовать буферную зону на десять миль по обе стороны от реки Ялу (15). Зона должна была распространяться и на китайскую территорию, поэтому возможность реализации этого варианта практически равнялась нулю.