18 июля Лозовский телеграфировал Малику, что он направил японскому послу Сато письмо, в котором говорилось: "По поручению Советского правительства имею честь обратить Ваше внимание на то обстоятельство, что высказанные в послании императора Японии соображения цмеют общую форму и не содержат каких-либо конкретных предложений. Советскому правительству представляется неясным также, в чем заключаются задачи миссии князя Коноэ" [19].
25 июля Лозовский принял японского посла по его просьбе. Сато сообщил, что миссия Коноэ имеет следующие задачи: "1) Просить посредничество Советского правительства, чтобы положить конец нынешней войне; 2) Укрепить японо-советские отношения, что будет основой внешней политики Японии во время войны и после войны". Сато при этом подчеркнул, что задачи миссии Коноэ обширны, он пользуется особым доверием дворца и выразил пожелание, чтобы Советское правительство нашло возможным выслушать Коноэ [20].
Такая дипломатическая активность Японии в стремлении добиться от Советского Союза посреднической миссии с целью найти почетный выход из войны и избежать безоговорочной капитуляции вызвала в США опасения, что Москва может "украсть" у них победу. В США владели некоторыми японскими шифрами и были в курсе японских зондажей. И хотя Сталин в беседе 28 мая с личным представителем президента США Г. Гопкинсом подтвердил, что советские войска будут находиться к 8 августа в полной готовности к выступлению против Японии [21], тем не менее новый президент США Г. Трумэн выражал беспокойство по этому поводу и позже в своих мемуарах отмечал, что самой настоятельной причиной его поездки на Потсдамскую конференцию "была необходимость получить лично от Сталина подтверждение о вступлении России в войну против Японии" [22]. На внесение ясности в этот вопрос особенно настаивали американские начальники штабов, в том числе генерал Дж. Маршалл и адмирал Э. Кинг. Они исходили из общей оценки стратегической обстановки на Дальнем Востоке, которая сводилась к тому, что "Япония была еще далека от капитуляции. Она располагала большими запасами оружия и боеприпасов, а также армией до пяти миллионов человек, из которых два миллиона находились на японской территории и во время вторжения союзников могли оказать им сильное сопротивление" [23].
По оценке американских военных, для разгрома японской сухопутной армии потребовалось бы еще 18 месяцев и принесение в жертву 1 млн. американских солдат [24].
Поэтому президент США Трумэн уже в первой беседе со Сталиным 17 июня, еще до официального открытия Потсдамской конференции, заявил: "США ожидают помощи от Советского Союза". Глава советской делегации ответил, что "Советский Союз будет готов вступить в действие к середине августа и что он сдержит свое слово" [25].
По прибытии в Потсдам, Трумэн получил информацию об успешном испытании атомной бомбы, а через несколько дней он располагал уже сведениями, что новая атомная бомба будет готова в начале августа. Это событие сразу же изменило политику США.
Вечером 26 июля в Потсдаме была опубликована декларация от имени США, Великобритании и Китая, в которой содержалось требование к Японии о безоговорочной капитуляции [26]. С советской стороной даже не проконсультировались по этому вопросу. Это было новым элементом в американской политике и свидетельствовало о том, что США начинают решать вопросы, касающиеся военных действий на Дальнем Востоке, по своему усмотрению. Несмотря на наметившиеся изменения в политике США, советская делегация сочла необходимым проинформировать союзников на заседании конференции 28 июля о новом официальном японском предложении от 25 июля направить в Москву "миссию Коноэ" с целью решить вопрос о советском мирном посредничестве и налаживании сотрудничества между СССР и Японией. Сталин сказал, что советская сторона даст отрицательный ответ и на это японское предложение. Президент США Трумэн и новый премьер-министр Великобритании К. Эттли, заменивший У. Черчилля после его поражения на выборах, согласились с советским предложением [27].
Японское правительство, естественно, не знало, как решается вопрос о Японии на конференции в Потсдаме. 30 июля Сато посетил Лозовского и сообщил, что Трумэн, Черчилль и Чан Кайши опубликовали 26 июля обращение к японскому правительству с намерением "навязать Японии безоговорочную капитуляцию... Япония не может сдаться на таких условиях. Если честь и существование Японии будут сохранены, то японское правительство для прекращения войны проявит весьма широкую примиренческую позицию". Лозовский в этой связи писал Малику: "Сато просит, чтобы тов. Сталин учел эти пожелания" [28]. Поскольку под обращением к Японии о капитуляции не было подписи Сталина, в Токио еще надеялись, что им удастся сыграть на противоречиях между союзниками. Однако Советский Союз был верен своим обязательствам.
28 июля 1945 г. японское правительство официально отклонило Потсдамскую декларацию о безоговорочной капитуляции.
В ходе Потсдамской конференции союзников шло одновременное согласование военных действий вооруженных сил трех держав. Начальник Генерального штаба генерал армии А.И. Антонов проинформировал о концентрации советских войск на Дальнем Востоке и основных направлениях удара против японской Квантунской армии.
С учетом американских предложений были согласованы зоны действий военно-морских и военно-воздушных сил СССР и США в Японском, Охотском и Беринговом морях, а также в Корее и Маньчжурии (Северо-Восточных провинциях Китая). Предусматривалось создание групп связи между советским и американским командующими на Дальнем Востоке. Советская сторона согласилась удовлетворить просьбу США о создании в ряде мест на своей территории американских метеорологических и радиостанций для сбора и передачи информации о погоде в Восточной Сибири [29].
Потсдамская конференция руководителей трех держав закончилась 2 августа 1945 г. принятием ряда согласованных решений. В США знали о дате предстоявшего вступления СССР в войну против Японии. Но именно поэтому они поспешили упредить СССР, чтобы снизить значение его участия в войне против Японии, сбросив американские атомные бомбы 6 августа на Хиросиму, а 9 августа на Нагасаки, города, не имевшие военного значения, и поэтому не подвергавшиеся ранее американским бомбардировкам.
7 августа Трумэн официально известил мир о появлении нового чудовищного оружия. Мировая общественность только позже поняла, что атомная бомбардировка японских городов означала прежде всего акцию устрашения Советского Союза.
В соответствии с обещанием, данном союзникам, вступить в войну против Японии через три месяца после капитуляции Германии, Молотов вызвал 8 августа Сато и вручил ему заявление советского правительства о том, что "с 9 августа Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией". Напомнив, что Япония отклонила декларацию трех держав о безоговорочной капитуляции и тем самым потеряли всякую почву японские предложения о посредничестве, нарком сообщил, что советское правительство приняло предложение союзников о присоединении к декларации от 26 июля, чтобы сократить сроки окончания войны и количество жертв [30].
Посол США в Москве А. Гарриман, выслушав информацию наркома о вступлении СССР в войну против Японии, сказал, что "заявление Советского правительства обрадует каждый дом в Соединенных Штатах" [31].
В тот же день нарком дал шифрованную телеграмму послу СССР в Токио Малику, в которой содержалось указание незамедлительно вручить японскому министру Того вышеупомянутое заявление советского правительства, уничтожить все шифры и другие секретные документы. В телеграмме также говорилось, что "японское посольство вместе с Сато будет нами сегодня интернировано". Зная, что сотрудников посольства ждут нелегкие дни, нарком в заключение писал: "Уверены, что Вы достойным образом справитесь с порученным Вам заданием. Желаем здоровья и благополучия Вам и всему составу посольства" [32].
О начале военных действий сотрудники советского посольства в Токио и консульских учреждений на оккупированных японцами территориях в Харбине, Даляне, Сеуле узнали из сообщения московского радио утром 9 августа. Наибольшие трудности ожидали сотрудников генерального консульства в Харбине, где хозяйничали ставленники японского марионеточного государства Маньчжоу-Го.
В Токио посол Малик собрал весь коллектив посольства, вспоминает бывшая сотрудница В.Г. Сергеева, и сообщил о начале военных действий. По его указанию начали в срочном порядке уничтожать всю документацию вплоть до личных писем. Японскими властями были отобраны радиоприемники. Была еще более усилена внешняя охрана посольства, в город никого не выпускали. Посол дважды предпринимал попытки выехать с территории посольства, но не смог выполнить указание наркома вручить в МИД ноту о начале военных действий [33].
А тем временем, 9 августа 1945 г. советские вооруженные силы начали военные действия против японских войск в Маньчжурии силами нескольких фронтов, включая десантные операции на Южном Сахалине и Курилах. "Внезапность и сила первоначальных ударов позволили советским войскам сразу же захватить инициативу", - писал в воспоминаниях маршал Советского Союза А.М. Василевский [34].
В ночь с 9 на 10 августа в Токио состоялось заседание Высшего совета по руководству войной с участием императора Хирохито. На этом заседании премьер-министр адмирал К. Судзуки заявил: "Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны" [35]. По его предложению было принято заявление японского правительства. Днем 10 августа Малик был вызван в резиденцию министра, где Того сделал следующее заявление: "Японское правительство готово принять условия декларации от 26 июля сего года, к которой присоединилось и советское правительство. Японское правительство понимает, что эта декларация не содержит требований, ущемляющих прерогативы императора как суверенного правителя Японии. Японское правительство просит определенного уведомления по этому поводу" [36]. На вопрос английского посла в Москве А. Керра об ответе Москвы на это предложение Японии Молотов заявил: "Советское правительство ответило японцам продолжением наступления. Это конкретный ответ советского правительства" [37].