Все же говорить о колониальной системе только однозначно нельзя. Это ни хорошо и ни плохо. Действительно, в рамках этой системы многие цивилизации были либо разрушены (Америка, Африка), либо испытали сильнейший удар (Индия, Китай). И все же нужно учитывать и так наз. "положительные" моменты:
складывание глобальной системы отношений,
создание единого образца культуры (евриканской в противовес азиатской или евразийской),
складывание экономической "мир - системы",
несмотря на попытки восстановить "гегемонистскую" модель развития мира (Наполеон, Гитлер, СССР, США), складывается система равноправных (уже не только в идеале) отношений,
в сознании людей достаточно прочно утвердились, безусловно, перспективные идеи демократии, правовых отношений, свободы и т. п.
Эту идею активно начинают использовать страны - аутсайдеры. Такими странами к исходу средневековья становятся Франция, Германия, Италия, Испания, Россия. Более мелкие страны либо приспособились к новой экономической ситуации (Швейцария, Бенилюкс), либо стали государствами - спутниками (восточные славянские страны, Австрия). Но развитие упомянутых западноевропейских стран было более высоким и, следовательно, удовлетвориться "ролью Венгрии" они не могли. Чтобы занять "подобающее место" под солнцем они становятся активной внешнеполитической экспансии. Недаром, правители в этих странах именуют себя не только императорами, но и консулами, вождями, фюрерами, дуче. Идея империи понимается упрощенно и потребительски. "Евразийские" страны (Россия, Китай, Турция, Япония) эти идеи использовали не только в европейской "упаковке", но и заимствовали их из собственной традиции.
Все западные варианты "имперской идеи" западного происхождения, а это значит, что они будут поддерживать римско - латинские "претензии" на всемирность, ибо:
христианство является универсальной синтетической религией,
в христианстве содержится "агрессивная" идея "благой вести" .четко выраженная в словах И. Христа "идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Мрк16,15) ,
в Западной церкви, в отличие от католической сделан явный акцент на всемирности (католичности, от лат. Catholica - совокупность, всеобщий, всеохватывающий, вселенная),
окружающий мир предстает в виде "стен" (мусульманской, славянской, варварской) или естественно - географических преград (океан, пустыни, моря),
Противопоставление МЫ - ОНИ, как я уже говорил, привело к появлению негативного образа "азиата". Но этот образ легко, а часто и просто обязательно переходил в образ "нехристя", неевропейца, у которого в качестве обязательных характеристик являются примитивность, стремление к разрушению. Это касалось не только "примитивных" народов, но (может быть, еще в большей степени) и представителей других цивилизаций ("Два медведя в одной берлоге не уживутся"). В годы Великой отечественной войны фашистов называли варварами, потому, что они действительно уничтожали советскую культуру.
по мере развития цивилизации она "видит" дальше. Когда - то говорили только о Средиземноморье, потом о Европе, потом о мире евразийском, потом о глобальном мире. В России когда - то говорили о славянском мире, потом о 1/6 части мира, а потом 1/6 части "света", а потом на советском гербе серп и молот стали заслонять весь земной шар. Появляется идея "мировой революции".
Понятие "империя" сохраняется и потому, что европейская цивилизация, несмотря за заверения Ф. Фукуямы, далека от своего конца. В крови, что называется, существует представление о единой линии, о том, что то, что было вначале, будет всегда. Экклезиаст: "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем" (1,9). Аристотель "Политика": "чуть ли не все уже давным давно придумано".
сказалось и наследие не только латинского мышления, но и христианского: нет ничего не от Бога и то, что Бог дает, он дает навсегда. В свое время на это обратил внимание М. Лютер: если Бог дает истину, то он дает ее сразу и полностью, поэтому есть Священное Писание и никакого Священного Предания не нужно (solo fide) . Библия - книга книг, в ней есть ответы на все вопросы - те, которые были, есть и будут. + нет власти не от Бога. Если Бог попустил империи, то они нужны и сейчас. Протестанты, разумеется, думают "несколько" иначе. Но можно все же сказать, что пока существует христианство, будет существовать и некий "идеал" в виде империи.
живучесть термина определяется и тем, что до сих пор существует, так или иначе, в той или иной степени, представление о "непрерывности" развития.
Под "непрерывностью" понимается (цитирую немецкого историка Г. Миттейса, 1947г.) как "процесс перехода культуры от одного культурного круга (Kulturkeis) к другому, явление незыблемости культуры при смене материального субстрата". По мнению австрийского историка О Бруннера (1943г.), это = продолжающееся существование не только всех творений культуры, но и "народной субстанции". А. Тойнби решительно возражал, говоря, что абсолютная непрерывность возможна лишь внутри отдельной "цивилизации", но не между ними ( relative discontinuity). Правда, некоторые авторы вообще отказываются исследовать развитие, Так Ч. Ст. Мосс считал, что соединение двух культур у франков - биологический процесс и его результаты так же мало доступны для точного анализа "как определение характера человека по принципам Менделя".
Здесь большую роль сыграл спор "романистов" и "германистов".
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Германо-романская проблема возникла в 20-х годах 18в. во французской историографии, в непосредственной связи с идеологической борьбой, предшествовавшей буржуазной революции. Стали формироваться два течения в тогдашней медиевистике, по-разному решающие вопрос о роли германского и романского начал в формировании социально-политического строя средневековой Европы. Романисты выводили феодальные учреждения средневековья из порядков поздней Римской империи, а германисты видели в них развитие исключительно (или преимущественно) германских начал. В 1727г. вышла работа графа Анри де Буленвилье (1658 - 1722) "История древнего правительства Франции". В ней и в ряде других работ, опубликованных, правда, лишь после его смерти, этот аристократ, дилетант, любитель истории ради фамильных древностей, представитель феодальной оппозиции времени Людовика XIV , недовольной "уравнительными" тенденциями французской монархии, пытаясь исторически обосновать привилегии дворянства, связывал их происхождение с германским завоеванием Галлии. Дворяне, по теории Буленвилье, являются потомками франков - народа-завоевателя, и по праву завоевания владеют землей и господствуют над потомками побежденных галло-римлян - третьим сословием. Все франки, по его мнению, равны и король не выше знати. Это еще не германистическая теория, а скорее теория двух рас, до известной степени дуалистическая, но уже есть элементы будущей германистической теории. С позиций феодальной аристократии он выступал против абсолютизма, пытаясь исторически обосновать правомерность ограничения королевской власти в пользу дворянства, однако главное острие его концепции было направлено против буржуазии.
Поэтому в 1734г. против взглядов Буленвилье выступил секретарь французской Академии Наук аббат Жан Батист Дюбо (1670 - 1742), который в своем главном труде "Критическая история установления французской монархии в Галлии"(т.1-3, 1734) впервые сформулировал концепцию школы т.н. романистов. Дюбо считал, что разделение общества на дворян, или аристократию, и третье сословие не являлось результатом франкского завоевания (их предками были галло-римляне). Он полагал, что дворянские привилегии возникли только в 9-10вв. в результате узурпации крупными сеньорами прав королевской власти и порабощения ими искони свободных крестьян и горожан (предков средневекового третьего сословия) и поэтому они не являются законными. Тем самым Дюбо пытался исторически обосновать права поднимающейся буржуазии на борьбу с феодальным дворянством. Здесь можно увидеть в зародыше и теорию континуитета (непрерывного развития) от древности , которую впоследствии будут обосновывать Фюстель де Куланж и Альфонс Допш. К числу заслуг аббата Дюбо можно отнести и то, что он впервые поставил проблему образования наций, прежде не существовавшую для историков.
Этим было положено начало борьбе германистов и романистов во французской историографии. Как видим, и те и другие односторонне подчеркивают лишь одну из сторон единого процесса, представляющего собой синтез социальных элементов древнегерманского общинного и римского рабовладельческого обществ, находившихся на стадии разложения. При этом и германисты и романисты подходят к вопросу в основном с юридических позиций.