Датировку первого появления герцогов на Руси около 1039 г. можно встретить в «Венгерской истории» Балинта Хомана и Дьюлы Секфю 29, а также в обобщающем академическом труде «История Венгрии», соответствующий раздел которого написан Дьёрдем Дьёрффи 30. Ференц Макк считает временем появления герцогов на Руси 1039 — 1040 гг. 31 К сожалению, все эти даты обосновываются не столько показаниями источников, сколько собственным пониманием каждого из названных авторов политической ситуации в Восточной и Юго-Восточной Европе, при анализе изменения которой они находят наиболее подходящее время для датировки страха «царя Лодомерии» перед королем Петером.
Другие исследователи датируют скитания Эндре и Левенте последними годами правления Иштвана I. При этом называются следующие даты: 1032 г. (Мор Вертнер 32), 1034 г. (В.П.Шушарин 33), 1038 г. (Дьюла Кришто 34). Я.И.Штернберг, не называя точной даты появления Арпадовичей на Руси, фактически поддерживает датировку Шушарина, говоря о 12-летнем сроке пребывания Эндре на Руси 35, поскольку 1046 г. является бесспорной датой возвращения братьев в Венгрию.
Наиболее обстоятельно обосновал свою точку зрения Д.Кришто. В сборнике биографий венгерских вождей и королей «Правители из дома Арпадов» он в главе, посвящённой Андрашу (Эндре) I пытается вычислить время появления сыновей Вазула на Руси, исходя из вероятной даты заключения брака Эндре с дочерью Ярослава Мудрого: «Анастасия родилась в начале 1020-х гг., она была на несколько лет младше Андраша. Дату заключения брака мы можем установить на основании событий семейной жизни их самого старшего ребёнка, герцогини Адельхейды. Адельхейда — достигшая брачной зрелости, следовательно, не в возрасте девочки — став женой чешского князя Вратислава II, умерла в 1062 г., родив мужу четверых детей. Если дети появлялись ежегодно друг за другом, мы должны привязывать заключение брака с Вратиславом самое позднее к 1056 — 1057 гг. Исходя из этого её рождение датируется временем около 1040 г. А из всего этого следует, что Андраш и Левенте в конце 1030-х годов были на Руси и брак Андраша и Анастасии состоялся около 1038 г.» 36 Безусловно, в подобных рассуждениях Д.Кришто есть своя логика и его выводы заслуживают серьёзного внимания.
Cамую позднюю дату дает Дьюла Паулер — 1043 г. 37 При этом его точка зрения являеся наиболее обоснованной, поскольку базируется на данных различных источников. В отличие от вышеперечисленных историков, занимавшихся проблемой датировки времени скитаний сыновей Вазула, исходя из общих оценок ситуации или физиологических возможностей жены Эндре I, Паулер попытался найти косвенные подтверждения информации каждой фразы «Композиции венгерских хроник», касающейся маршрута бегства Эндре, Белы и Левенте.
Главный аргумент Д.Паулера — упоминание в источниках некоего венгерского герцога, который сопровождал чешского князя Бржетислава I, ставшего союзником германского императора Генриха III в походе против короля Шамуэля Абы, правившего тогда в Венгрии. Поход состоялся в 1042 г. По предложению Бржетислава, неизвестный венгерский герцог получил от Генриха III в управление захваченную союзниками северо-западную часть Венгрии до реки Грон (Гарам), но после ухода немецко-чешского войска вынужден был бежать, узнав о походе на него армии Шамуэля Абы. По мнению Паулера, неизвестным герцогом был Эндре, пытавшийся таким образом закрепиться хотя бы на части территории Венгрии 38.
Историк также обратил внимание на ту часть фразы главы 78 «Композиции венгерских хроник», сообщающей о маршруте скитаний сыновей Вазула, где написано «Эндре, Бела и Левенте, бежавшие в Чехию, из-за нужды перебрались оттуда в Польшу...» 39. Чешский хронист Козьма Пражский свидетельствует,что в 1043 г. на Чехию обрушился голод, унесший треть всего населения 40. По своему интерпретирует Паулер и известия этой же главы «Композиции венгерских хроник» о поединке Белы с князем поморских славян, отказавшихся платить дань польскому князю 41. По свидетельству польских источников, при князе Мешко II, принявшем (по данным «Композиции венгерских хроник» 42 и «Деяний венгров» Шимона Кезаи 43 ), покинувших Чехию Эндре, Белу и Левенте, не происходило никаких войн с поморянами, зато Казимир I в 1044 — 1046 гг. боролся с ними 44. Таким образом, у Паулера выстраивается целая логическая цепочка из косвенных свидетельств различных источников, предполагающая грубую ошибку Шимона Кезаи, который перепутал имя польского князя, и противоречащая физиологическим возможностям жены Эндре I, на основании которых Д.Кришто рассчитал примерную дату заключения её брака с венгерским принцем. Если же мы предпочтем прямые свидетельства Прагесты и Шимона Кезаи построениям Д.Паулера, получается совсем другой логический ряд.
Мешко II, так же как и Петер Орсеоло, дважды занимал польский престол (в 1025 — 1031 и 1032 — 1034 гг.). При этом очевидно: речь в данном случае явно идёт о его втором правлении. Исходя из этого, а также учитывая, что а) герцоги прибыли к Мешко II, скорее всего, не сразу после его возвращения к власти, а убедившись в прекращении гражданской войны в стране; б) для победы Белы над язычниками-поморянами, за что он и получил в жёны дочь польского князя 45 также необходимо было время; в) определённый период, чтобы у Эндре и Левенте накопилось недовольство своим положением «приложений» к Беле при польском дворе и они добились у Мешко II разрешения покинуть Польшу; — наиболее вероятным временем скитаний герцогов по маршруту Волынь — земля печенегов — Киев является 1034 г. или, во всяком случае, это произошло не ранее 1033 г. Таким образом, точка зрения В.П.Шушарина и Я.И.Штернберга о 12-летнем сроке пребывания Эндре и Левенте на Руси (1034 — 1046 гг.) представляется мне более предпочтительной, чем утверждение Д.Кришто о 8-и годах 46. Поскольку уход братьев Белы из Польши нельзя датировать временем позднее 1034 г., по гипотезе Д.Кришто получается: они пробыли у печенегов 4 года. По моему мнению, характер информации «Деяний венгров» ХI в. больше соответствует версии о кратковременном пребывании Эндре и Левенте у печенегов, а не о долгих 4-х годах.
Правда, тогда придется признать, что Иштван I в первые годы после смерти единственного сына не сразу сделал христианское смирение основополагающим принципом своей жизни, а продолжал представлять грозную силу для восточных соседей. Возможно, не проводя активной внешней политики на закате жизни (о чём свидетельствует молчание источников), Иштван I внушал опасения правителю Волыни памятью о своих прежних победах над родственниками-сепаратистами, правившими пограничными с Русью землями Трансильвании.
Эндре и Левенте на Руси
Поскольку речь зашла уже непосредственно о браке Эндре с дочерью Ярослава Мудрого, необходимо сразу же оговориться, что имя будущей венгерской королевы (Анастасия) является условным, поэтому прав А.В.Назаренко, сопровождающий в своих работах вплоть до самого последнего времени упоминания об Анастасии как жене Эндре I знаком вопроса 47. Между тем, практически все венгерские исследователи после выхода в свет в 1892 г. работы Мора Вертнера «Семейная история Арпадов» 48 не подвергают сомнению это утверждение, хотя ссылающиеся на Вертнера В.Т.Пашуто и В.П.Шушарин 49 стараются выражаться по этому поводу очень осторожно.
В сообщении Я.И.Штернберга об Анастасии Ярославне достаточно подробно разбирается эта проблема. Относительно брака Эндре I он, в частности, пишет: «Имя его жены Анастасии Ярославны не фигурирует ни в русских летописях, ни в венгерских хрониках, где она просто упоминается как "дочь князя Руси" (при этом Штернберг ссылается не на тексты "Деяний венгров" магистра П. [Анонима] 50, а на их венгерский перевод 51). Впервые ее имя привел польский хронист Ян Длугош, позднее воспроизвели русские историки ХVIII — начала ХIХ в.» 52 К этому следует добавить, что имя «Анастасия» было «добавлено рукой самого хрониста» 53.
Приняв на веру версию Длугоша, отечественные историки названного времени пытались определить, какой по счёту дочерью Ярослава Мудрого была та, что досталась в жены Эндре из рода Арпадов. Этот вопрос также детально рассмотрен Я.И.Штернбергом: «М.В.Ломоносов, перечисляя дочерей Ярослава, поставил Анастасию на третье место 54. Карамзин тоже называл ее третьей дочерью Ярослава 55. Этого порядка старшинства придерживается также ряд советских авторов. Однако В.Д.Королюк и В.Т.Пашуто считали, что Анастасия была старшей дочерью, средней — Елизавета Норвежская, Анна Французская — младшей 56. К такой же точке зрения склоняются венгерские историки» 57.
Одно время предпринимались попытки установить порядок появления на свет дочерей Ярослава Мудрого на основании исследования знаменитой фрески киевского Софийского собора, на которой изображена семья Ярослава 58. Однако, как явствует из недавно вышедшей в свет биографии Ярослава Мудрого, написанной для серии «Жизнь замечательных людей» А.Ю.Карповым, работа по идентификации изображенных на фреске представителей княжеской семьи ещё далека от реальных результатов 59.
В венгерской историографии встречается мнение, что до появления при дворе Ярослава Мудрого Эндре и Левенте были закоренелыми язычниками и, находясь на Руси, Эндре (под влиянием Анастасии) крестился, а Левенте (поскольку он до конца жизни сохранял исконно венгерское имя) так и не отказался от языческих заблуждений 60. Эта точка зрения не может считаться единственно возможной. Д.Кришто признает: «До сих пор остается открытым вопрос, пришел ли Андраш на Русь уже христианином или только в Киеве — если там, то наверняка по восточному обряду — он стал христианином. Относительно Левенте мы знаем определенно, что он до конца своих дней оставался язычником. Это дает нам возможность предположить, что во время расправы над Васоем (т.е. Вазулом — М.Ю.) все три его сына могли быть язычниками, и двое из них преклонили голову перед крестильной водой в чужих странах, а третий до конца жизни остался в язычестве. Это могло бы означать то, что Андраш получил христианское имя в Киеве, а до этого жил под языческим именем. Однозначно языческое имя носил до смерти Левенте. Если Андраш до прибытия на Русь оставался в полной власти языческой веры, очевидно, что условием для вступления в брак с дочерью киевского князя было принятие им христианства» 61.