История отношений сюнну с Китаем на этом не заканчивается. В период Саньго (220—265 гг.) и Западной Цзинь (265—316 гг.) сюнну по-прежнему населяли северные пограничные области и находились под контролем китайских властей. При этом сюнну продолжали перекочевывать в Китай из-за Великой стены. Так, в начале царствования цзиньского У-ди (266—290 гг.) еще 20 тыс. кибиток, или юрт, перешли границу и поселились в Хэси под старым городом Иян-чэн. С этого времени сюнну проживали совместно с китайским населением в областях Пинъяя, Сихэ, Тайюань, Синьсин, Шандан и Лэпин,[41] т.е. на территории современных провинций Шаньси и частично Автономной области Внутренняя Монголия.
Несмотря «на контроль со стороны китайской администрации, сюнну доставляли немало хлопот, как междоусобной борьбой, так и выступлениями против китайского гнета. Так, в начале 271 г., т. е. вскоре после создания Западной Цзиньской империи, поднял восстание шаньюй Лю Мэн. Но по наущению китайского командования он был убит своим подчиненным (старшиной восточного аймака) Ли Цюем. После этого китайцам удалось усмирить сюнну, которые на некоторое время успокоились.[42]
В 280 г. один из крупных чиновников—Го Цинь из Сихэ представил доклад, где указал на значительную концентрацию сюнну и на возможность их выступления. Из предосторожности он предлагал переселить их.[43]
С другой стороны, несмотря на опасность поселения сюнну в одном месте, этот процесс продолжался в связи с изъявлением покорности все новых и новых групп сюнну. Так, в 284 г. из-за границы прибыло 29300 сюнну во главе с Ху Тайэхоу, изъявивших желание покориться. Они были поселены в Сихэ./10/ Осенью 286 г. сюнну Ху Дудабо и Ху из рода Вэйша, возглавляя каждый большие и малые роды, а всего более 100 тыс. человек, прибыли в Юн-чжоу и заявили о своей покорности. В следующем году покорилась еще одна группа сюнну (11 500 человек). Они пригнали 22 тыс голов крупного и 105 тыс. голов мелкого рогатого окота.[44]
В дальнейшем, до 294 г., китайские хроники ничего не сообщают о сюнну. По-видимому, в этот период они мирно жили в пограничных областях, не вызывая тревоги у китайских властей.
Однако в 294 г. началась борьба сюнну за свою независимость, в начале носившая локальный характер. В середине этого года восстал Хэсань. Он напал на Шандан, убил чжанши (одного из ведущих чиновников) и вступил в Шанцзюнь./8/ «Правда, через три месяца Хэсань покорился вместе со своими соплеменниками и был убит Цинъским дувэем[45].
Однако восстание сюнну на этом не закончилось. Оно послужило толчком к дальнейшим массовым выступлениям сюнну и других некитайских племен. Уже в 296 г. младший брат убитого Хэсаня—Дуюань поднял восстание не только сюнну, но и цян (из двух областей — Пинъи и Бэйди)[46] и хусцев (возможно, ухуань и сяньби) из Лушуй[47].
С этим восстанием связано дальнейшее укрепление позиций сюнну вовлечением других некитайских народов в длительную борьбу с династией Западная Цзинь, завершавшуюся через двадцать лет полным разгромом китайских войск и уничтожением власти династии Западная Цзинь .в Северном (Китае. Поэтому не случайно в «Цзинь шу» глава о северных ди (сюнну) заканчивается следующими словами (после краткого описания восстаний Хэсаня и Дужаня): «После этого северные ди постепенно стали процветать, а Срединную равнину охватила смута».[48]
Цзесцы появляются на исторической арене Китая в период Шестнадцати государств пяти северных племен, продолжавшийся 135 лет—с 304 по 439 г. В это время вся северная часть Китая оказалась во власти пяти кочевых племен: сюнну, цзе, сяньби, ди и цян, которые поочередно захватывали китайские земли, создавая на них собственные государственные образования, число которых, по традиционным подсчетам, составляло шестнадцать. Непосредственной причиной, положившей начало этому периоду, явилась «смута, поднятая восемью князьями», тесно связанная с борьбой за власть, происходившей при дворе династия Цзинь. Смута продолжалась всего 15 лет, но она вызвала страшные потрясения, поколебавшие самые глубинные основы китайской государственности, и привела в конечном результате к значительным сдвигам в китайском этносе и культуре.
В 290 г., после смерти императора У-ди, престол перешел к его наследнику, недалекому императору Хуэй-ди. В делах управления Хуэй-ди помогал Ян Цзюнь, относившийся к роду Ян, к которому принадлежала и жена покойного императора У-ди. Это вызвало недовольство ловкой и коварной интриганки, жены Хуэй-ди, принадлежавшей к роду Цзя. Она приказала Сыма Вэю, носившему титул Чу-ван, убить Ян Цзюня, а дела управления передала в руки представителя императорского рода Сыма Ляна, носившего титул Жунань-ван. В результате между тремя родами—Ян Цзя и Сыма—разгорелась ожесточенная борьба за власть. Вскоре по приказу императрицы Сыма Вэй убил Сыма Ляна, но и его самого ждала смерть. Коварная императрица казнила верного слугу, обвинив его в злодейском убийстве Сыма Ляна; вместе с ним погиб и сын императора Хуэй-ди, наследник престола. Тогда, стремясь якобы наказать преступницу, выступили восемь князей из фамилии Сыма, которые на самом деле вели между собой непримиримую борьбу за власть. Вот эта междоусобица и получила в истории название «смута, поднятая восемью князьями»; она-то и подорвала в значительной степени могущество династии Цзинь.
Упадок китайского государства, естественно, не мог не сказаться на его отношениях с соседними народами. Вооруженная борьба с соседями проходит красной нитью через вою историю Китая, и о ней рассказывается во всех наиболее древних из дошедших до нашего времени литературных памятниках. Историк Чэже Шоу (233—297), автор «Записей о трех царствах» (Саньго чжи), начинает «Повествование об ухуанях и сяньбий-цах» словами: «В Ши--цзине написано, что [племена] мань и вызывают беспорядки в Ся (Китай.)» а в Ши-цэине говорится, что сяньюни (сюнну) свирепствуют. Давно они уже причиняли бедствия Срединному государству!»[49]. Еще в 177 г., во время обсуждения целесообразности похода против сяньбийцев, Цай Юн, сановник ханьского императора Лин-ди, говорил: Шу-цзин предостерегает о беспорядках в Ся, [вызываемых племенами мань и], в И-цзине говорится о нападениях на [племя] гуйфан, при династии Чжоу совершались походы против сяньюней и южных варваров в области Цзин, при династии Хань имели место события, связанные с горой Тяньянь и [местностью] Ханьхай (имеются в виду походы ханьского военачальника Хо Цюйбина против сюнну.). Таким образом, уже давно совершались карательные походы против иноплеменников»[50]
Правда, с древнейших времен Китай вел борьбу не со всеми многочисленными кочевыми народами сразу, а с каждым в отдельности в различные исторические эпохи. Фань Е пишет: «Рассуждая о происходивших событиях, скажу: „ [Если говорить] о варварах четырех сторон света, чинивших разбой, то они усиливались одни за другими. Сюнну свирепствовали во времена расцвета династии Хань, западные цяны буйствовали в период ее возрождения, в правление 'императоров Лин-ди и Сянь-ди одно за другим процветали два варварских племени (ухуани и сяньбийцы.)"»[51]Теперь же, при династии Цзинь, против Китая одновременно выступало пять различных племен, относящихся к четырем разным этническим группам.
Другая особенность состоит в том, что прежде враждовавшие с Китаем племена жили за пределами собственно китайских земель; время от времени они совершали грабительские набеги, а затем снова уходили в родные степи. Чтобы обезопасить себя от вторжений чужеземцев, китайцы использовали естественные преграды—реки, горные хребты, создавали грандиозные оборонительные сооружения: «Небо создало горы и реки, династия Цинь воздвигла Великую стену, династия Хань построила укрепленную линию, для того чтобы отгородить внутренние земли от внешних, отдалить тех, у кого разные с нами обычаи»[52]
К периоду Шестнадцати государств пяти северных племен положение в корне изменилось: кочевые племена обитали уже не за пределами Китая, а жили на китайских землях. Это позволяло им «следить за состоянием управления, осуществляемого императорами, использовать благоприятные случаи, если возникали беспорядки, видеть происходящие раздоры, создающие опасность гибели государства; разве [при таком положении] могли они не собирать вооруженных свистящими стрелами воинов и не нарушать постоянный, установленный Небом порядок!»[53] Другими словами, кочевники, живя на китайских землях, получили возможность поднимать мятежи и выступать против Китая в наиболее благоприятное для них время. Кроме того, как говорил цзиньский сановник Цзян Тун, «живут же они в пределах государства, не отделенные от него естественными препятствиями, так что нападать станут врасплох на неподготовленное население, захватывать разбросанные в открытых местах богатства, а поэтому смогут причинить огромные беды, а вред от их насильственных действий даже невозможно предвидеть»[54]; он же образно сравнивал нахождение кочевников на китайских землях с болезнью внутренних органов или воспалением подмышки.