Генерал А. И. Деникин потребовал передать в его распоряжение золотой запас. Он считал необходимым вывезти золото за границу и депонировать его в примерно равных частях под обеспечение кредитов в Великобритании, США и Японии.
Правительство А. В. Колчака, еще до этого убедившись, что вывезти золотой запас собственными силами не удастся, решило обратиться к правительству США с предложением принять золото на хранение. Американское правительство ответило, что оно готово принять золото, однако доставку его во Владивосток должны обеспечить чехи. Но это было нереально, так как рабочие Иркутска и ближайших районов, опираясь на партизанские отряды, предъявили чехословакам ультиматум: либо они снимают свою охрану с эшелона с золотом, либо рабочие блокируют дальнейшее продвижение поездов с чехами в сторону Владивостока. Как компромиссное было принято решение допустить к охране эшелона с золотом небольшие группы партизан.
Союзники предлагали адмиралу под охраной чехов вывезти его в одном вагоне. Вывоз же всей его охраны и золота они считали невозможным. Сподвижники адмирала предлагали ему переодеться в солдатское платье и вместе со своим адъютантом скрыться в одном из проходивших чешских эшелонов. Чехи беспрепятственно принимали и вывозили в своих эшелонах белых офицеров, спасавшихся от большевиков.
Вначале А. В. Колчак отказывался от этих предложений, однако затем вынужден был согласиться с первым. По существу, адмирал и золотой запас стали заложниками чехов и, как показали дальнейшие события, были использованы чехословаками в своих интересах.
Учитывая, что адмирал не являлся реальной силой в борьбе с Советской властью, чехословаки в соответствии с указанием командования войск Антанты взяли на себя охрану поездов с гарантией от своего имени и имени союзных держав неприкосновенности как самого адмирала, так и российского золота. В связи с этим на вагоне А. В. Колчака были укреплены флаги союзных держав: американский, английский, японский, чешский и др. Адмирал, уверенный в полной безопасности, распустил свой отряд охраны и целиком положился на зарубежных покровителей.
Создалась парадоксальная ситуация. Чехословаки стали главной силой, определявшей положение белого правительства. Колчаковские части вели бои с частями Красная Армии и в панике отходили вдоль магистрали на восток. Чехи же и словаки, не участвуя в боях, двигались в поездах под защитой отступавших колчаковцев и диктовали условия о пропуске эшелонов.
15 января 1920 г. в Иркутск прибыл поезд, в котором находились адмирал и сопровождающие его лица, а следом за ним прибыл эшелон с золотом.
С согласия остальных союзников чехословаки использовали А. В. Колчака и эшелон с золотом в политической игре с иркутским Политцентром.
Они заявили, что выдадут адмирала и его сподвижников при условии, что им и другим союзническим войскам будут предоставлены паровозы и вагоны до Владивостока, где их уже ждали корабли для дальнейшего перемещения в Европу. Эшелон с золотом они гарантировали передать немедленно как только последний чешский эшелон покинет Иркутск.
В день прибытия в Иркутск адмирал был выдан местным властям и помещен в тюрьму. 21 января 1920 г. Политцентр Иркутска передал власть Военно-революционному комитету (ВРК) Иркутской губернии. Комитет возглавляли большевики. В это время к Иркутску продвигалась с боями большая группа белогвардейских войск под командованием генерала В. А. Каппеля, того, который командовал в свое время объединенным отрядом русско-чехословацких и сербских войск, захвативших внезапно Казань и золотой запас России. Задача этой группы заключалась в том, чтобы овладеть Иркутском и освободить А. В. Колчака.
6 февраля по линии железной дороги был передан приказ Иркутского ВРК. В нем отмечалось: «Всем ревкомам, исполкомам, всем революционным организациям, войскам, партизанам, всему населению по линии Забайкальской железной дороги. Ни в коем случае не допускать движения по линии Забайкальской ж.д. на восток от Иркутска поезда с золотым запасом России, кто бы его ни сопровождал. Портить путь, взрывать мосты, туннели, уничтожать средства передвижения, открытым боем вырывать эти ценности из рук шайки грабителей, кто бы они ни были»*.
Красноармейским частям и партизанам удалось отбить атаку каппелевцев, однако в сложившейся обстановке ВРК без суда приговорил адмирала А. В. Колчака к расстрелу. 7 февраля приговор был приведен в исполнение, а останки адмирала спущены под лед реки Ангары.
История повторилась. Два года до этого, в связи с приближением колчаковских и чехословацких войск к Екатеринбургу, без суда по приговору ВРК был расстрелян российский царь Николай II и его семья.
* Сиротки н В. Г. Вернется ли на родину российское золото. Знамя. -1992. - №3.
7 же февраля было подписано соглашение о перемирии между командующими пятой советской армией и чехословацкого корпуса. Советское командование взяло на себя обязательство содействовать эвакуации чехословацких войск, а чехословацкое командование - передать Иркутскому ревкому поезд с золотом при отходе из Иркутска последнего чехословацкого эшелона.
22 марта 1920 г. поезд с золотом был отправлен на запад, обратно в Казань. 7 мая 1920 г. его груз был вновь уложен в кладовых Казанской конторы Народного банка РСФСР.
Из справки, составленной в июне 1921 г. Народным комиссариатом финансов РСФСР, видно, что за период правления адмирала А. В. Колчака золотой запас России сократился на 235,6 млн. руб., или 182 т, в
том числе было доставлено во Владивосток, как следует из других публикаций, золота на 191 млн. руб.
Рассмотрим теперь судьбу золота, которое, как отмечалось ранее, атаман Г. М. Семенов изъял в Чите из эшелона, следовавшего из Омска во Владивосток. Из изъятого количества золота не менее 5,8 т оказалось в руках японцев.
В январе 1920 г., совершив труднейший марш в Читу, прибыл из-под Иркутска, после неудавшейся попытки взять город и освободить А. В. Колчака, отряд генерала В. А. Каппеля. Сам генерал погиб во время похода. Этот отряд, насчитывающий 15 тыс. закаленных на войне бойцов, в основном офицеров, объединился с казачьими частями атамана Г. М. Семенова, в результате была сформирована Дальневосточная армия (ДВА). На содержание этой армии Г. М. Семенов выделил 39 ящиков с золотыми монетами и слитками.
В сентябре 1920 г. Красная Армия подошла к Чите. Накануне ухода из Читы Г. М. Семенов отправил партию золота на имя российского военного атташе в Токио генерала Подтягина, якобы для закупки оружия, хотя уже было ясно, что оружие ДВА не потребуется, ибо она покинула территорию России. Это золото было депонировано в японском банке «Иокогама спеши банк».
ДВА под напором Красной Армии перешла в Китай. Командование уже после перехода русско-китайской границы приняло решение разделить полученные от Г. М. Семенова 39 ящиков золота.
Это решение было принято 19 ноября 1920 г. на станции Манчжурия Китайско-восточной железной дороги. На военном совете присутствовал начальник тыла ДВА генерал П. П. Петров. Его сын в наше время в 80-х гг. передал профессору Дипломатической академии МИД СССР В. Г. Сироткину документы из семейного архива. Как видно из этих документов, военный совет ДВА решил разделить 39 ящиков на две части: 17 из них, где содержались золотые монеты на сумму 1050 тыс. руб. передать командующим четырех корпусов на непредвиденные расходы, связанные с содержанием эвакуируемых войск; 22 ящика, в которых находились золотые монеты и слитки на общую сумму 1270 тыс. руб., ввиду реальной угрозы захвата их Красной Армией или китайскими грабителями, было решено передать под расписку главе японской военной миссии на станции Манчжурия. Выполнить эту операцию поручили генералу П. П. Петрову. 22 ноября начальник миссии полковник японской армии Р. Идзомэ выдал расписку :
«РАСПИСКА.
Дана сия расписка японской военной миссией на ст. Маньчжурия начальнику снабжения Дальневосточной Армии Генерального штаба генерал-майору Павлу Петровичу Петрову в том, что Японской Военной Миссией на ст. Маньчжурия принято на гранение двадцать (20) ящиков с золотой монетой и два ящика с золотом в слитках. (Далее перечисляются номера ящиков.) Все ящики опечатаны сургучной печатью и имеют пломбу. Вышеозначенные ящики с золотой монетой и золотыми слитками составляют собственность Дальневосточной Армии и никакому отчуждению по чьим бы то ни было заявлениям не подлежат. Обязуюсь по первому требованию Генерального штаба генерал-майора П. П. Петрова или по его доверенности выдать все принятое на хранение. Что подписями и приложением печати свидетельствуем.
Ноября «22» дня 1920 года.
Станция Маньчжурия. Подпись полковника Идзомэ».
Первые попытки вернуть это золото были предприняты сразу же в декабре в связи с необходимостью рассчитаться за военные поставки. Ценности не только не были возвращены, но Р. Идзомэ уехал из Маньчжурии, не поставив в известность русских партнеров о судьбе переданного ему на хранение золота.
В феврале 1920 г., когда Уссурийское казачье войско покидало Хабаровск, полковник Савицкий и войсковой старшина Клок изъяли из
местного отделения банка 38 пудов, т. е. более 600 кг, золота и передали его под расписку командиру японского пехотного полка полковнику Суги. Последний выдал расписку о приеме золота.
До эвакуации японцев из Хабаровска золото находилось в ведении генерала Ямади, который затем передал его на хранение в японский «Чосен банк». В октябре 1922 г., когда японцы эвакуировались из России, золото переправили в японский город Симоносеки.
Генералы Семенов, Петров и Подтягин в 20-30-х гг. пытались вернуть через суд переданное японцам золото. Решение предъявить иск о возврате золота созрело не без помощи либеральных элементов в руководящих кругах Японии. Здесь имелись определенные влиятельные группы, которые закулисно поддерживали белых генералов. Либеральные депутаты обвинили бывшего военного министра, а затем премьер министра Угаки в использовании российского золота для финансирования своей консервативной партии. В этих кругах велась сложная политическая игра против генералов Квантунской армии.