Видно, что, как опытный бюрократ, он деликатно (и даже как-то униженно) ставит вопрос так, чтобы вынудить царя изменить свое решение. Он прекрасно понимает, как воздействовать на монарха. Затем он предлагает легкий и красивый компромиссный выход из создавшегося положения. В частности, он просит царя наложить резолюцию о том, что у него нет принципиальных возражений, и он считает необходимым провести его в общем законодательном порядке, а не по ст. 87 в виду сложности вопроса, не бесспорности некоторых деталей, отсутствия необходимости спешки.
Хотя, разумеется, сам П.Столыпин хотел срочного проведения решений. Нельзя буквально рассматривать слова об отсрочке принципиального решения еврейского вопроса. Такой выход позволял всем сторонам спасти лицо.
11 декабря 1906 г. Николай П согласился с компромиссным вариантом:
"Царское Село. 11 декабря 1906 г.
Из предложенных вами способов я предпочитаю, чтобы резолютивная часть журнала была переделана в том смысле - внести ли вопрос в Думу или разрешить его в порядке ст. 87.
Это самый простой исход.
Приезжайте, когда хотите, я всегда рад побеседовать с вами.
Николай."
На законопроекте царь сделал краткую резолюцию. "Внести на рассмотрение Государственной думы".
Законопроект поступил в Думу и был отдан на рассмотрение этого "демократического" учреждения. Любопытно, что все три последующие Думы до самой революции не нашли времени обсудить этот вопрос. Дело в том, что левым было одинаково неприемлемо, как поддержать, так и отвергнуть законопроект. Поддержка "реакционера и антисемита" Столыпина в решении этого вопроса была немыслима, так как вопрос считали неразрешимым в условиях самодержавия. Но выступить против этого также было нельзя, так как выглядело бы так, что П.Столыпин пытается улучшить жизнь евреев, а либералы противятся такому частичному улучшению. Крайне правые также не хотели решать вопрос, но уже по другим мотивам.
Я полагаю, что полезно взвешенно смотреть на любой исторический период, учитывая все факторы. Нельзя думать, что в России начала двадцатого столетия были только погромы, махровые антисемиты и мракобесы. Очень многие политические деятели, включая Столыпина, Витте, Коковцова противостояли таким тенденциям, действовали суды, неизмеримо возросла свобода слова, люди могли "проголосовать ногами" против системы, например, покинув страну.
Например, мало кто из наших современников помнит, чем закончилось знаменитое "дело" М.М. Бейлиса (1874-1934 гг.). Он, как известно, был в марте 1911 г. обвинен в ритуальном убийстве православного мальчика А. Ющинского (6), что вызвало в стране волну антисемитизма. Но Киевское охранное отделение получило через директора Департамента полиции приказ Столыпина "собрать подробные сведения по делу об убийстве мальчика Ющинского и сообщить подробно о причинах этого убийства и о виновных в нем". Столыпин не поддался общей истерии, не верил в ритуальное убийство и потому желал, чтобы были найдены настоящие преступники.
Известно также, что на телеграмму киевского губернатора А.Ф. Гирса от 13 апреля 1911 г. о том, что среди правых организаций растет убеждение, что правительство прикрывает убийство Ющинского, в тот же день от имени П. Столыпина ответил товарищ министра П.Г. Курлов. Он ответил, что властям надо принять решительные меры для поддержания порядка и любой ценой избежать погрома. Департамент полиции послал в Киев детективов и в целом действовал энергично. Петр Аркадьевич был в курсе событий и требовал беспристрастного следствия.
Как бы то ни было, суд "черносотенной" России оправдал М.М. Бейлиса (как оправдывал и многих революционеров), он смог эмигрировать в США и спокойно прожил там еще 20 лет. Зато почти всех участников процесса со стороны обвинения после революции уничтожили. Бредовой мне кажется идея историка Г. Рябова о том, что дело Бейлиса организовали как часть заговора против П. Столыпина, а когда он не внял предупреждению, его убили.
Возьмем другой вопрос - убийства депутатов-кадетов М.Я. Герценштейна и Г.Б. Иоллоса, приписываемые как советскими, так и некоторыми нынешними исследователями правым. Других серьезных "актов политического терроризма" со стороны "черносотенцев" никто назвать не может, хотя на другой чаше весов тысячи громких убийств со стороны революционеров. Однако виновность какой-либо черносотенной или правой организации в этих убийствах никогда и никем не была подтверждена. Напротив, все больше западных ученых с удивлением отмечают полное отсутствие фактов "правого террора".
Но меня занимает не это. Допустим, у вас сожгли имение, убили родственников, вы с женой и детьми едва унесли ноги от подстрекаемой революционерами кровожадной толпы, а с трибуны Госдумы вы слышите циничные слова депутата М.Я. Герценштейна об "иллюминациях", имея в виду пылающие усадьбы. Дословно он сказал: "Надо дать мужикам землю, если вы не хотите, чтобы иллюминация дворянских усадеб продолжалась".
Эти слова стали известны всей России, и многими жертвами погромов воспринимались болезненно. Всегда найдется человек, который пустит пулю в лоб за такое издевательство и подстрекательство к насилию. Дело здесь вовсе не в антисемитизме. Тем не менее, эти убийства Герценштейна и Иоллоса бездоказательно приписали правым организациям. Кстати, как показала история, после передачи в 1917 г. всей земли крестьянам, жечь и грабить усадьбы стали гораздо больше.
Отношение П. Столыпина к еврейскому вопросу наглядно характеризует история с "Протоколами сионских мудрецов", о которой поведал его сын Аркадий , а также историки Рууд и Степанов в своей серьезной книге "Фонтанка 16".
Русский текст "Протоколов" под редакцией С.Г. Нилуса появился в 1905 г. как приложение к его книге и произвел потрясающее впечатление на российское общество. В результате первой революции многие люди искренне были склонны искать корни проблем в мировом сионистском заговоре. Особенно учитывая значительную еврейскую прослойку в среде революционеров. Любопытно, что цензура не разрешила тогда С.Г. Нилусу опубликовать "протоколы" отдельной книгой, так как это могло вызвать антиеврейские насильственные действия.
Рукопись запустили в России в оборот через, как говорит А. Столыпин, "наивного и благочестивого" С.Г. Нилуса, введенного в заблуждение комбинаторами. Самого С.Г. Нилуса он ни в чем не винит, хотя тот сыграл крайне неблаговидную роль. Факт остается фактом и "Протоколы" подогревали антисемитские настроения, усиливали конфронтацию в обществе. Характерно, что сын Нилуса Сергей в 1940 г. вызвался помогать палачу Альфреду Розенбергу "разбираться" с евреями в Польше.
Всего было шесть изданий в России до 1917 г. Самое первое издание протоколов было в правой газете "Знамя" в 1903 г. После издания С.Г. Нилуса в 1905 г. появилось еще одно анонимное издание, а в 1906 г. их опубликовал видный член Союза русского народа людей Г. Бутми в своей антисемитской книге. В 1911 г. и в 1917 г. С.Г. Нилус дважды перепечатал "протоколы" в типографии Троицко-Сергиевского монастыря (!).
В 1906 г. "протоколы" дошли до царя, который отнесся к ним с доверием. П.Столыпин как министр внутренних дел в 1906 г. назначил комиссию по расследованию дела о происхождении этого "произведения". Эта комиссия (жандармские офицеры Мартынов и Васильев) провела кропотливую работу и сделала вывод, что фальсифицированные "Протоколы" впервые появились в Париже в антисемитских кругах на французском языке в 1897-1898 гг.
По одной из версий этот текст попал в руки полицейского офицера полковника П.И. Рачковского , который решил использовать его в целях политической борьбы. Такой документ мог бы помочь разжигать ненависть в отношении евреев и, следовательно, революционеров. Другие источники говорят о том, что это было сделано какими-то другими полицейскими агентами в Париже.
Петр Аркадьевич поехал с докладом о фальшивке к царю и сообщил ему, что намерен официально запретить распространение "Протоколов" в России. Царь был потрясен. Видимо, он поверил в фальсификацию, или, по крайней мере, допускал возможность мирового еврейского заговора. Эта теория объясняла революцию и отвлекала внимание от очевидных изъянов политической системы России.
Но методы полковника Рачковского (9) его глубоко возмутили, и он одобрил доклад премьер-министра. "Избавьтесь от протоколов. Невозможно защищать святое грязными методами", сказал Николай. "Протоколы" были запрещены, и больше не могли открыто публиковаться. Не все в обществе согласились с версией о подделке, но дело заглохло, и большого распространения "Протоколы" в России не получили. Тот факт, что в 1907-1910 гг. не было ни одного издания, говорит сам за себя.
Другое официальное расследование по указанию Столыпина было проведено в 1908 г. шефом петербургской охранки К.И. Глобачевым. Этот офицер дал разъяснения В.Л. Бурцеву в 1934 г. и подтвердил, что "протоколы" были сфабрикованы агентами охранки в Париже в 1896-1900 гг., а в 1905 г. были переданы царю с помощью Д.Ф. Трепова и В.Ф. Джунковского.
Далее А. Столыпин сообщает, что после первой мировой войны "протоколы" массовыми тиражами распространялись в Западной Европе и за океаном, их использовал Гитлер. Между тем, позднее выяснилось, что протоколы были составлены фальсификаторами на основе книги Мориса Жоли "Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье" (1864 г., Брюссель), который выступил праотцом политической фантастики. В России некоторые деятели думали, что "протоколы" приведут к патриотическому подъему и объединят народ вокруг царя.
Фальшивка стала, на самом деле, оружием в борьбе с антисемитизмом, а П. Столыпин проявил взвешенность и трезвость еще в то время, когда вся история еще не была известна. Официальные власти России никогда не занимались распространением "протоколов". Все появившиеся позже мифы, в которых вина за распространение и создание "Протоколов", возлагалась на власть, можно выкинуть на свалку истории.
Именно при П. Столыпине расцвела еврейская печать в России. Например, появился журнал "Еврейская старина", была издана шестнадцатитомная Еврейская энциклопедия, которую переиздали только в 1990-е годы. Действовало Еврейское историко-этнографическое общество, иные общественные и политические организации. На фоне государственного антисемитизма и погромов постепенно шли процессы, которые могли привести к созданию иной России. К сожалению, тогда это не удалось. Не успели.
Поэтому упреки П. Столыпину в том, что он не решил еврейский вопрос, выглядят несправедливыми. Он сделал все, что мог. Он, по крайней мере, старался, а другие молчали и ничего не делали. Упреки в махровом антисемитизме не выдерживают критики.
Трагическая ирония судьбы заключается в том, что убил П. Столыпина молодой и образованный еврей Дмитрий Богров. Именно еврей, так как настоящим революционером или агентом охранного отделения он не был. Пользы своим поступком он никому не принес, а последний шанс у России отнял.
Осенью 1906 г. П.Столыпин говорил своему знакомому и соратнику С.Н. Сыромятникову: "Евреи бросают бомбы. А вы знаете, в каких условиях живут они в Западном крае? Вы видели еврейскую бедноту?" (10) Антисемит так сказать не мог.
Еще в Саратове П.А. Столыпин обсуждал вопрос еврейских погромов со своим сотрудником В.А. Скрипицыным и тогда он, в частности, сказал: "Я, конечно, погромов не допущу. И в порыве справедливого даже недовольства, нельзя забывать неправильность меры всех на один аршин. Нельзя заставлять страдать ни в чем невиновных за виновных. Я знаю, чем вызываются всякие самосуды. Это выплеск кипятка из наполненной до краев чаши, порыв пара, непредусмотрительно закрытого, которому не дано естественного выхода. Я, как русский, верен родному национализму (в то время еще не было национальной партии), но я именно потому, что русский, не могу быть ненавистником инородцев, в том числе и евреев. Это будет противно и нашей религии, и природе русского человека. Она добрая ко всем, снисходительная, уживчивая. Разве не так?"
Скрипицын ответил: "Нет, именно так. Нам заповеданы любовь и прощение. Народ и преступника называет несчастненьким и сует ему свою трудовую копейку".
Нам пора отказаться от советских стереотипов и мифов.